Троцкий и заговор в Красной Ставке - Сергей Войтиков

Осенью 1919 г. СНК спровоцировал РВСР на отстаивание прав Полевого штаба. Как известно, партийные работники отнюдь не разделяли необходимости материального обеспечения служащих «Красной Ставки», равного красноармейцам на фронте. 25 июля Совнарком отменил свое постановление от 30 сентября 1918 г., предоставлявшее красноармейский паек сотрудникам ПШ. 13 октября СНК внял ходатайству военного ведомства и отменил свое решение[741]. Фактически все партийные работники, знакомые с постановлением СНК, должны были понять, как Троцкий печется в своей «Черно-белой Ставке».

20 августа Троцкий начал работать над обращением в ЦК РКП(б) по поводу июльской чистки Полевого штаба. Он хотел настоять на фактическом изменении персонального состава РВСР (отправке на фронт И.Т. Смилги и С.И. Гусева), удалении С.И. Гусева с поста комиссара ПШ; разъяснении С.С. Каменеву, что тот подчиняется не Центральному комитету партии, а Реввоенсовету Республики. Но главное — Троцкий настаивал на том, что ЦК должно руководить военным ведомством только через председателя РВСР (то есть через него самого). Если бы ЦК принял такое постановление, все усилия В.И. Ленина по проведению своей политики в военном ведомстве через группировку С.И. Гусева пошли бы прахом. Скорее всего, Троцкий сам понял, что, направив в Центральный комитет «послание» с таким набором требований, он рискует окончательно утратить свое влияние: Ленин сделал бы все, чтобы требования Троцкого остались гласом вопиющего в пустыне. А Троцкий, после второго проигнорированного заявления (первое — о решении «с оттенком озорства»), окончательно превратился бы в политической труп, что, судя по изданным в 1997 г. неизвестным документам Ленина, было не выгодно даже «вождю мирового пролетариата».

Троцкий начал изменять требования в адрес ЦК. Фактически по итогам первой же правки все свелось к отмене «царицынского» плана и постановке на место зарвавшегося при поддержке С.И. Гусева Главкома С.С. Каменева[742]. Но председатель РВСР не рискнул направить в ЦК докладную даже с таким минимальным набором требований.

С.С. Каменев вспоминал впоследствии, что Склянский предупредил его: Троцкий против его назначения, но в будущем смирится. Такая реакция председателя РВСР нового Главкома «очень и очень серьезно» обеспокоила. «Исключительную, неоценимую поддержку» оказал ему, естественно, С.И. Гусев, который «наиболее полно» ввел Каменева в курс дела, избавил «от очень многих неожиданностей, не забывая ознакомить с каждой мелочью, играющей ту или иную роль в обстановке большой работы. Самоустранение Троцкого от руководства РВСР (курсив мой. — С.В.) в связи с перемещением штаба Главнокомандования (Полевого штаба. — С. В.) в Москву, на мой взгляд, мало отразилось на работе командования»[743]. Это не так!

В результате кадровых изменений Ленин «за что боролся, на то и напоролся»: 16 сентября 1919 г. он выразил крайнее недовольство работой РВСР, выразив подозрение, что он «„командует“, не интересуясь или не умея следить за исполнением»[744]. Примечательно, что адресатом филиппик Ленина был С.И. Гусев: именно он должен был проводить линию Ленина в Реввоенсовете. 19 сентября РВСР констатировал опоздания большого числа членов РВСР и приглашенных начальников главных управлений на заседания совета[745] — вероятно, это было в т. ч. следствием «нагоняя», полученного от В.И. Ленина. Нами подсчитана интенсивность участия членов РВСР в заседаниях этого военно-политического центра с 16 июня (первого дня участия Гусева в работе РВСР — в качестве члена) до 18 сентября 1919 г. Всего за это время состоялось 52 заседания, при этом Э.М. Склянский присутствовал на всех (100-процентная явка); Вацетис на 3, Каменев — на 49 (94, 2 %, в целом у Главкомов также 100-процентная явка), Гусев появлялся чуть реже — 44 (84,6 %); остальные появлялись редко: Рыков при решении вопросов военной промышленности — 21 (40,4 %), Троцкий — 10 (19,2 %), Смилга лишь на 7 (13,5 %); Акулов, освобожденный от членства в РВСР 8 июля, успел поучаствовать только в одном заседании. Полевой штаб был настолько важной структурой центрального военного аппарата, что его новый начальник — П.П. Лебедев — присутствовал на 36 (69,2 %) заседаниях совета; по различным вопросам по одному разу на заседаниях РВСР присутствовали видные партийные организаторы М.М. Лашевич, Л.П. Серебряков, М.В. Фрунзе[746].

Троцкий, как правило, председательствовал на заседании Реввоенсовета Республики, когда обсуждались важные военно-политические вопросы. Так, 22 августа Склянский докладывал о Центральной мусульманской военной коллегии (та должна была решать вопрос о распространении Советской власти в мусульманском мире[747]; ее председатель М.Х. Султан-Галиев указал в докладе от 31 июля о несоответствии функций коллегии с уровнем ее подчинения), сам Троцкий — о сдаче «без всякого сопротивления» Тамбовского укрепрайона[748]. 23 августа решался вопрос «о помощи Афганистану» — также о мировой революции[749]. В эту сферу попробовал было вторгнуться и С.И. Гусев, докладывавший 25 августа «об изучении Туркестана, Персии, Афганистана и Кавказа в военном отношении и временном представительстве в этих районах», но неудачно: Реввоенсовет признал вопрос о Туркестане «в высшей степени важным» и отложил его «на повестку ближайшего заседания»[750] — на котором, естественно, вопрос не рассматривался. Как в известной пьесе «Реванш королевы, или Новеллы Маргариты Наваррской» — «расчувствовавшись, я предложил рассмотреть вопрос на особом заседании Государственного совета… которое никогда не состоится».

Всю организационную работу по сложившейся в военном ведомстве по традиции вел Эфраим Склянский. По более чем мягкому замечанию М.В. Фрунзе, Склянский «не имел достаточно сильного партийного авторитета»[751], а потому был управляем. В 1924 году Климент Ворошилов заявит на заседании Пленума ЦК РКП(б), что «Троцкий недостаточно уделяет внимания работе военведа. Свои обязанности председателя РВС и наркомвоена он почти полностью возложил на т. Склянского». Даже Сталин назвал тогда Склянского «фактическим политическим руководителем армии» (Павла Лебедева — «техническим руководителем армии»)[752]. Такое положение было и в 1919 году. Сергей Гусев, будучи политиком, как и Лев Троцкий, в огромную массу военно-организационных вопросов не вникал.