Мое прекрасное забвение - Джейми Макгвайр

Это было хуже крушения поезда. Я с отвращением поморщился, против своей воли глядя, как Трентон подпрыгивает под музыку, рассекая толпу. С потолка свисали гирлянды в форме сисек, а на столе рядом с отцом даже стоял торт с сиськами. Я бывал на нескольких мальчишниках, и этот пока лидировал в рейтинге оригинальности.

– Привет! – переводя дыхание и истекая потом, крикнул Трентон и смахнул с лица несколько желтых прядей искусственных волос.

– Проиграл пари?

– Прямо в яблочко.

Тэйлор и Тайлор в противоположном конце зала хохотали, хлопая себя по коленям.

– Выглядишь аппетитно, братец. – Я шлепнул Трентона по заднице.

– Спасибо!

Музыка возобновилась, и он потряс бедрами в моем направлении. Я оттолкнул его, но Трентон невозмутимо продолжил свой танец на потеху толпе.

Я посмотрел на Шепли:

– Не могу дождаться момента, когда ты будешь объясняться с Эбби.

Шепли улыбнулся:

– Она твоя жена. Сам и объяснишься.

Следующие четыре часа мы выпивали, болтали и смотрели, как Трентон строит из себя придурка. Мой отец, как и предполагалось, ушел рано: его и братьев ждал утренний рейс. Мы все летели в Сент-Томас, чтобы я вновь поклялся Эбби в вечной любви.

Прошедший год Эбби преподавала, а я работал тренером в местном спортзале. Нам удалось заработать кое-чего сверх необходимого для оплаты учебы, аренды квартиры и машины, чтобы потом отправиться в Сент-Томас и на несколько дней остановиться в хорошем отеле. Можно было потратить эти деньги на миллион других вещей, но Америка не переставала твердить о свадьбе, тем самым не позволяя бросить эту мысль. А потом родители Америки преподнесли подарок на все сразу праздники: день рождения дочери, нашу свадьбу и одновременно – ее же годовщину. Мы пытались отказаться, но Америка очень настаивала.

– Ладно, парни. Утром у меня будет раскалываться голова, если сейчас мы не закончим веселье.

Все застонали и стали поддразнивать меня, выкрикивая «подкаблучник» и «слабак», но, по правде говоря, все успели привыкнуть к новому, более степенному Трэвису Мэддоксу. Я уже почти год не распускал кулаки.

Я зевнул, и Шепли толкнул меня в плечо:

– Поехали.

Всю дорогу мы молчали. Не знаю, о чем думал Шеп, но я чертовски хотел увидеть свою жену. Она уехала вчера, и это было наше первое расставание со дня свадьбы.

Возле моей квартиры Шеп заглушил мотор.

– Доставка к дверям, неудачник.

– Признайся: ты скучаешь.

– По квартире? Да, немного. А еще скучаю по твоим боям и кучам бабок, что они приносили.

– Да, я тоже иногда. Увидимся утром.

– Заеду за тобой в шесть тридцать.

– Пока.

Шепли уехал, а я медленно поднялся по ступенькам, ища в кармане ключ. Я не любил приходить домой, зная, что там нет Голубки. Со времени нашего знакомства не было ничего хуже, и это осталось неизменным. Теперь стало еще тоскливее, поскольку Шепли и Америки здесь больше не было.

Войдя в квартиру, я бросил бумажник на стойку бара. Внутри было ужасно тихо: даже Тотошку я на время нашего отсутствия отвез в гостиницу для животных. Я вздохнул. За прошедший год квартира сильно изменилась. Со стен исчезли постеры и барные вывески, на их месте появились наши фотографии и картины. Больше это не была холостяцкая берлога, но оно того стоило.

Я прошел в спальню, разделся до боксерских трусов «Келвин Кляйн», забрался в постель и завернулся в сине-зеленое одеяло в цветочек. Этой вещи здесь тоже никогда не появилось бы без участия Эбби. Я перевернул Голубкину подушку и положил на нее голову, вдыхая аромат своей жены.

Стрелки показывали два ночи. До нашей встречи еще двенадцать часов.

Посетители, сидевшие в дальнем конце ресторана, закричали и помчались к дверям, чуть ли не сбивая на ходу столы и детей. Бокалы и столовые приборы со звоном посыпались на пол. Светильник в форме ананаса опрокинулся и разбился.

– Бог ты мой, что же вы за люди? – Америка закатила глаза и посмотрела на собравшуюся впереди толпу. – Это всего лишь небольшой дождик!

Официанты и администраторы помчались поднимать полотняные стены летнего ресторана.

– А ты еще жаловалась, что у нас нет вида на океан, – поддразнила Хармони.

– Да уж, теперь те высокомерные стервы больше не будут ухмыляться, – кивнула Америка и улыбнулась, глядя в сторону группы из шести блондинок, мокнущих снаружи.

– Мер, завязывай с вином, – посоветовала я. – По-моему, тебе уже хватит.

– Я на отдыхе, и это девичник. Я просто обязана напиться.

Я похлопала подругу по ладони:

– Все бы ничего, но ты становишься слишком вредной, как выпьешь.

– Да пошла ты, мерзавка! – подмигнула она в ответ на мой сердитый взгляд. – Я вовсе не пьяная и не вредная!

– Я просто шучу.

– Я объелась. – Хармони опустила вилку на тарелку. – И что теперь?

Америка достала из сумочки блокнотик на трех кольцах и озорно улыбнулась. К обложке были приклеены маленькие буквы и цифры, составляющие надпись «Трэвис и Эбби» и дату нашей свадьбы.

– А теперь поиграем.

– Во что? – настороженно спросила я.

– Поскольку Кэми приедет лишь завтра, она передала тебе вот это. – Америка открыла блокнот и повернула ко мне, чтобы я смогла прочитать написанные внутри слова. – Игра «Что бы ответил твой муж». Я о ней слышала. Очень веселая, хотя обычно это про будущего мужа. – От предвкушения она даже поерзала на стуле. – Итак… Кэми задала эти вопросы Трэвису на прошлой неделе и отправила блокнот со мной.

– Что? – взвизгнула я. – Какие еще вопросы?

– Скоро узнаешь, – ответила она, подзывая официанта.

Он принес полный поднос стаканчиков «Джелло»[14]с разноцветным содержимым.

– О боже! – вздохнула я.

– Если ответишь неверно, пьешь ты. Если верно, то мы. Готова?

– Конечно, – сказала я, глядя на Кару и Хармони.

Америка прокашлялась, держа блокнот прямо перед собой.

– Когда Трэвис понял, что ты – та самая, единственная?

На раздумье мне понадобилась всего секунда.

– В ночь покера в доме его отца.

Америка издала гортанный звук:

– Хрррр! Тогда же, когда он понял, что не слишком хорош для тебя, – а это было, когда он тебя впервые увидел. Пей!