Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана - Екатерина Глаголева

Тич был не единственным пиратом, с телом которого обошлись по обычаям Средневековья. Джон Вейтлинг, избранный в 1681 году генералом флибустьеров Южного моря, командовал высадкой в Арике (Чили), в ходе которой он был убит. Испанцы отрубили ему голову и насадили на пику.

Повешение считалось позорной, плебейской казнью. Поэтому сэра Уолтера Рэли казнили как аристократа — усекновением головы. Впрочем, судили его не как пирата, а как изменника королю, хотя обвинение было ложным. Приговор звучал так: «Вас повезут в повозке к месту казни, где повесят, но еще живым вынут из петли, обнажат тело, вырвут сердце, кишки и половые органы и сожгут их на ваших глазах. Затем вашу голову отделят от тела, которое расчленят на четыре части, чтобы доставить удовольствие королю». По непонятным причинам Яков I решил повременить с казнью, в ожидании которой Рэли провел в тюрьме 13 лет. За это время, сидя в Тауэре, он написал «Трактат о кораблях», «Обзор королевского военно-морского флота», «Прерогативы парламента», «Правительственный совет» и начал «Историю мира», которую ему удалось довести до 130 года до н. э. Помимо этого, он настойчиво писал письма к королю, излагая в них дорогие его сердцу мечты о поисках Эльдорадо. И вот однажды король как будто внял его увещеваниям: Рэли выпустили из тюрьмы и дали под его начало эскадру. Однако команда была подобрана из висельников, которые не повиновались приказам, и, несмотря на строгость, доходившую до жестокости, Рэли ничего не смог с ними поделать. Кораблям не удалось войти в устье реки Ориноко, чему также препятствовали ветры и течения. Понимая, что возвращаться к королю с пустыми руками нельзя, Рэли взялся за старое — стал грабить испанские корабли. Этим он компенсировал расходы на экспедицию, но дал повод к войне, что было не в интересах государства. Яков I принял соломоново решение: поскольку приговор в отношении Рэли не был отменен, его можно казнить по обвинению в государственной измене — и испанцы получат удовлетворение, и золото останется в казне. В виде особой милости казнь свели к простому обезглавливанию. 29 октября 1618 года приговор был приведен в исполнение. Стоя на эшафоте и глядя на топор палача, Рэли пошутил: «Это лекарство — снадобье острое! Но лечит от всех болезней!» Голову сэра Уолтера положили в красную кожаную сумку, а тело завернули в бархат. Леди Элизабет похоронила тело мужа в церкви Святой Маргариты в Вестминстере, а набальзамированную голову хранила у себя 29 лет, до самой своей смерти.

Впрочем, не все жизненные истории «джентльменов удачи» имели столь трагический финал. Власти дорожили «пенителями морей», которых можно было использовать в интересах государства, а потому не торопились применять к ним суровые меры.

В апреле 1676 года четыре брата Жалло, курсировавшие в Ла-Манше, захватили пять английских кораблей, заявив, что это голландские или гамбургские суда. Еще два английских корабля были взяты другими корсарами, принадлежавшими к той же компании. Суда разграбили, забрав с них деньги и «движимое имущество», и отвели в Шербур. Дело осложнилось тем, что членов экипажей корсары подвергли пыткам, заставляя их объявить себя голландцами (Голландия тогда воевала с Францией, Англия же соблюдала нейтралитет), и на берегу английские матросы, пройдя медицинское освидетельствование у хирургов Шербура и Парижа, подали жалобу министру Кольберу К ним примкнул лондонский купец, владелец одного из кораблей. Английский король Карл II срочно созвал государственный совет и решил информировать своего посла во Франции о насилии по отношению к его подданным. В результате судебного разбирательства было вынесено постановление об аресте братьев Жалло и шербурского бальи[96] Жака де Лафонтена, получившего свою долю от продажи захваченных судов. Однако к тому времени корсары уже бороздили моря, продолжая заниматься своим делом; они и не думали бежать в Швецию, как утверждали «неофициальные источники». В августе 1676 года суд города Кана (в Нормандии) приговорил их к публичному покаянию у церкви Святого Петра, обезглавливанию и конфискации имущества в пользу короля. Приговор привели в исполнение заочно, на изображении преступников. Им, как говорится, и горя было мало, зато бальи избежать наказания не удалось: его подвергли пытке и казнили. Корсары же приносили слишком большой доход казне, чтобы так ими разбрасываться, да и отношения с Англией переживали не лучший период. Семь лет спустя Людовик XIV, находясь в Версале, издал грамоты о помиловании братьев Жалло, но тем, казалось, до всей этой истории не было дела, поскольку грамоты были зарегистрированы в апелляционном суде Кана только в марте 1692 года, а во время дознания, предшествовавшего этой процедуре, помилованные дерзко отказались отвечать на вопросы судей.

Подобных примеров можно привести довольно много. Например, Джон Дин был боцманом на «Святом Давиде» — испанском корабле, захваченном флибустьерами и превращенном в корсарское судно с французским каперским патентом, выданным на Ямайке (!). В начале 1б7б года капитан Томас Пейн велел ему перейти на захваченный у берегов Венесуэлы кеч «Приключение Джона» и доставить на Ямайку груз какао. По прибытии в колонию судно было арестовано губернатором Вогэном, поскольку его владелец подал жалобу. Дина приговорили к смерти, однако губернатор помиловал его через полгода, так как судебный процесс велся с нарушением процедуры.

В конце 1671 года англичанин Фрэнсис Уитерборн и французский капитан Дюмангль захватили и разграбили два испанских поселения на северном побережье Кубы. Впоследствии оба были арестованы полковником Бистоном, доставлены в Порт-Ройал и приговорены к смертной казни. Однако исполнение приговора было отложено, и Уитерборна вместе с Генри Морганом отправили в Англию. Там оба сидели в Тауэре, а потом были выпущены на свободу по приказу Карла И. В качестве материала для размышления добавим, что во Франции в XVII веке между вынесением приговора и приведением его в исполнение обычно проходило не больше суток.

Следующая история еще более примечательна. В 1688 году Лионель Уофер, Джон Хингсон и Эдвард Дэвис (голландский флибустьер Эдвардт Давид) были арестованы капитаном английского королевского флота. Год они провели в тюрьме Джеймстауна, а потом были отправлены в Англию на суд. Проведя еще год в лондонской Нью-Гейтской тюрьме, они были помилованы в 1691 году. Два года спустя все трое вернулись в Виргинию, где смогли вернуть себе часть захваченной ими, а позже конфискованной добычи за пожертвование трех тысяч фунтов стерлингов колледжу Вильгельма и Марии.

Бартоломью Шарпу повезло меньше. Его послужной список выглядел солидно: с середины 1660-х годов он пиратствовал в Карибском море, а лет через десять стал капитаном и получил каперский патент от губернатора Ямайки Карлайла. В апреле 1680 года он сменил Соукинса на посту генерала флибустьеров Южного моря и командовал английскими флибустьерами, впервые пересекшими Панамский перешеек. В марте 1682 года он вернулся в Англию, где был арестован, предстал перед судом как пират, но избежал повешения, поскольку при нем имелись подробные карты Южного моря, имевшие большую ценность для Адмиралтейства. В 1684 году он вернулся на Антильские острова и получил корсарское поручение от Степлтона, губернатора Невиса, чтобы бороться с пиратами, однако вскоре сам стал одним из них. Шарп примкнул к французским флибустьерам с Сан-Доминго и участвовал вместе с ними в разграблении Кампече в 1685 году. Потом он отправился на Бермуды и помог губернатору усмирить бунт. Там он пробыл до августа 1686 года, пока его не арестовал капитан британского королевского флота. Новый судебный процесс над Шарпом состоялся на Невисе, но его снова оправдали — за неимением доказательств. В 1690 году он оборонял один из Малых Антильских островов, Ангиллу (Змеиный), от французов. В 1696 году Шарп поселился на Сент-Томасе, но два года спустя, сильно задолжав, попытался сбежать с этого острова; его арестовали датские власти, и суд приговорил его к пожизненному заключению с конфискацией имущества.