Драконья страсть - Ана Мур

— Я не думаю, что нам нужно разговаривать об этом, — дракон развернулась, чтобы уходить, но Далия тут же вскочила, хватая её за руку. — Что?..

— Зачем ты так со мной? — девушка смотрела на Рилай с обидной, хмурые глаза заволокла пелена слёз. — Разве я не могу жить своей жизнью? Разве я недостойна Аарона?

— Ты просто дура, — Диас вырвала руку, продолжая отступать. Её голос оставался холодным, но слегка дрожал. — Ты, в первую очередь, сделала выбор. Я настолько ничего не стою в твоих глазах, что ты слишком легко ушла.

— Ты всерьёз считаешь, что я тебя бросила? — уже со смешком, истерично, спросила Далия, шагнув вперёд. — Аарон был прав, тебя так много бросали в жизни, что любое неподчинение тебе ты воспринимаешь как предательство!

Рилай круто обернулась, её алые глаза сверкали.

— Аарон во многом прав, даже слишком, — дракон ткнула подругу пальцем в грудь с такой силой, что та свалилась задницей на кровать. — Он хитёр, умён и опасен, а ты как наивная овечка сама прискакала в его лапы. Если я такая плохая, если такая странная, может даже душевнобольная, так почему ты каждый раз просишь меня о помощи? Почему я, выверенный монстр, должна вытирать вам с Аароном сопли?

— Я никогда тебя не просила этого делать! — крикнула в ответ Далия. — Это был твой выбор и твой глупый кодекс!

— Что, правда? — Рилай наклонилась ниже, угрожающе нависая. — Если ты обвиняешь меня в глупости, то почему не посмотришь на себя? Ты — паразит, что присосался сначала ко мне, а потом и к Аарону. Ты ничего не можешь сделать самостоятельно. Если бы не, если бы не Сальварес, если бы не герцог — ты бы давно была с отцом. Да ты бы даже с той темницы без меня не сбежала. В первые же дни сдохла от голода или разбойников. Выживает сильнейший, а ты слаба и эгоистична. Мне противно понимать, что я когда-то тебя любила.

— Ты чудовище… — слёзы потекли по щекам Далии, крупными каплями падая на золотистое платье.

— Мне не впервой это слышать, — Рилай отпрянула, разворачиваясь и устремляясь к выходу. — Больше помощи от меня вы не дождётесь, — сказала она то ли оставшейся в комнате Далии, то ли бегущему к ним Аарону. — Рэй, мы закончили, идём.

Но северянин стоял не один, он держал под руку Ливая, что выглядел совсем плохо. Под глазами залегли тёмные тени, алый цвет заметно потух, когда-то лоснящиеся золотистые волосы собранные в хвост стали безжизненными и редкими.

— Думаю, вам нужно с ним поговорить, — хмыкнул Рэй, вдруг дернувшись, когда из комнаты, где скрылся Аарон раздался душераздирающий плач Далии. — Ты что сделала?

— Ничего, — Рилай повела плечом, направляясь к лестнице на первый этаж. — Поговорим в саду, у меня башка раскалывается.

Ей пришлось какое-то время постоять на крыльце, подставляя лицо теплым лучам. Птички пели свою трель, казалось, тяжелый разговор с Далией остался далеко позади. Мысли в голове метались, бились о черепную коробку, но девушка сохраняла спокойное выражение лица, тяжело дыша. Пахло свежестью и скошенной травой, лёгкий ветер пригонял аромат шумящего вдалеке фонтана.

— Такой хрупкий на вид, — пыхтя пожаловался Рэй, — а весит будто быка волочу.

— Брось его, — не открывая глаз, Рилай глубоко вдохнула остатки покоя. — Он притворяется. Раньше так всегда делал отец, делая привлечь к себе внимание.

— Мама таскала его, пока не начали отказывать ноги, — напомнил Ливай, действительно выравниваясь и отпуская северянина, что готов был и его проклясть. — Смотрю, Леон заходил.

— Заходил, — Диас наконец взглянула на брата. — Даже не знаю, верить ли его словам. И словам лекарки о твоём безумии.

— Безумии? — Ливай расхохотался, странно дёрнувшись. — Я не безумен.

— Тогда как ты сам это называешь? — Рилай подошла к брату, вглядываясь в знакомые черты. — Ты пытался убить меня. Много раз.

— Один, и это было недавно, — парень хмыкнул, но алые глаза сощурились. — Я ненавижу тебя. Поэтому оберегаю. Как Аарон делает это с Далией.

— Я его так и не понял, — тяжело вздохнул Рэй, метнувшись за спину младшей Диас. — Что за ребусы…

— Я тоже не понимаю, — Рилай замялась, глядя на Ливая, что опустил голову, пялясь на носки своих ботинок. На самом деле понимала. Очень хорошо. Она сама наорала на Далию, пихнула её, наговорила кучу гадостей, но… эти чувства внутри… Леон показал ей как их различать и научил определять их верно. Поэтому, даже испытывая тёплые чувства к полудемону, Рилай понимала, что всё ещё любит её. Только не могла объяснить, зачем тогда обижает. — Я прощаю тебя.

— Что? — Ливай поднял голову, скривив губы. — За что это?

— За то, что испортил мне жизнь, — беззлобно сказала змеица. — Ты болен. Душевно болен. И я не хочу ругать описавшегося ребенка.

Удар прилетел ей в челюсть, правда, слишком слабый, чтобы нанести какой-то урон. Девушка потёрла щёку, глядя на брата совершенно спокойно.

— Следи за словами, — только рыкнул тот.

— Видно, тебе придётся ещё много за что его прощать, — сложив руки на груди, Рэйсалор тихо посмеивался.

— Не придётся, — Рилай достала из кармана платок, весь грязный и очень старый. — Это всё, что у меня было от брата. Я доставала его и вспоминала о тебе, Ливай, но теперь пришло время его вернуть.

— Зачем он мне? — Ливай потряс грязную вещичку, непонимающе глядя на сестру.

— Можешь выбросить, — та пожала плечами, поднимаясь на носочки и целуя брата в лоб. — Прощай, Ливай. Я больше не встану на твоём пути. Я оставляю вас с Далией здесь и клянусь больше никогда не возвращаться.

Она развернулась на каблуках, неспешно зашагав прочь.

— Ну, идем, Рэй.

Опомнившись, северянин устремился следом, иногда оглядываясь через плечо.

Ливай одиноко стоял на крыльце, рассматривая отданный ему платок. Кажется, он тоже плакал.

«Глава 27. Возвращение в отчий дом»

Выжившие после нападения слуги медленно разгребали руины особняка, пытаясь привести его в порядок. Дворецкий, чудом выжив в побоище и заработав лёгкое заикание, руководил процессом, бегая из одной части дома в другую. Трупы демонов и погибших людей стаскивали в одну кучу, решив разбираться кто свой, а кто — нет, позже. Аарон успокаивал рыдающую Далию, которая не переставала плакать после ухода Рилай. Казалось, сердце девушки разрывается от боли и одиночества. Мужчина из всех сил стремился помочь, но это было выше его сил.

Устав от безнадёжных попыток успокоить девушку, он просто обнял её, позволяя плакать в плечо. Сегодняшний день был слишком выматывающим; нападения никто не ожидал, и пострадали невинные слуги и стражи. Даже дом теперь нуждался в починке, и