Адъютант палача-3 - Александр Яманов

хотя, жандарм точно проникся, — Поэтому давайте от угроз перейдём к делу. Фредди, убери оружие, если бы господин полковник хотел меня убить, то сделал бы это сразу.

Недовольный немец убрал револьвер и сел в углу, сверля незваного гостя злобным взглядом. Оно и понятно. Здесь играет свою роль профессиональная зависть. Ведь Лосев переиграл и Фредди, располагавшего немалыми административными и финансовыми возможностями.

Выслушав предложение полковника, я ненадолго задумался. Чего они все прицепились к моим заводам? Но, скорее всего, здесь не шкурный интерес кого-то из заговорщиков. Жандарм и часть высокопоставленных чиновников в курсе моих новаторских разработок, особенно в военной сфере. Понятно, что им хочется взять их под контроль.

— Хорошо, — отвечаю, приняв решение, — Я даю слово не предпринимать никаких действий против ваших соратников и полностью с ними сотрудничать. Что касается НИИ и ряда предприятий, то их судьба будет обсуждать исключительно с Грейгом и Милютиным.

— Да будет так! — чуть ли не торжественно произнёс Лосев.

Его самого потянуло +на пафос. Или просто отлегло, так как человек сегодня осуществил свой многолетний план, причём он полностью разгромил всех врагов.

А у графа Козелл-Поклевского теперь начинается совершенно иная жизнь. По крайней мере, минимум полгода у меня есть, а далее, необходимо обезопасить свою семью. Я-то прожил уже достаточно, учитывая мой возраст в другой реальности.

[1] Ян Эвангелиста Пуркине (1787–1869) — чешский физиолог, анатом, политик, педагог, член духовного ордена пиаристов. В русскоязычной медицинской литературе именуется также Пуркинье.

Эпилог

Апрель 1909 года, Аргентина, провинция Тукуман, город Сан-Мигель-де-Тукуман.

— Вот так обстоят дела. Только не знаю, что делать с Анной. Она совсем от рук отбилась и хочет пойти по стопам старшей сестры Родомилы, только в другом направлении, слава богу. Девице восемнадцать лет, но она даже думать не хочет о замужестве. Бредит своей медициной, утверждая, что именно она изобретёт лекарство от рака. Не спрашивая разрешения, поступила в университет Кордовы и окончила первый курс лучшей на потоке. А ведь это ты избаловала внучек. Только при тебе они ещё как-то сдерживались, а сейчас напоминают лавину, сметающую всё на своём пути. Меня немного слушаются, особенно когда хотят выпросить денег на очередной проект. Но ничего, прорвёмся! Это я так, просто ворчу.

Меня всегда смешили истории, про людей, приходящих на кладбище поговорить с умершими родственниками. И вот ваш покорный слуга теперь среди них. Агнешка умерла два года, и только тогда я понял, кем она была для меня все эти сорок три года брака. Никто и ничто больше не может заполнить пустоту, образовавшуюся в душе. От полного отчаяния меня спасают внуки, делающие первые самостоятельные шаги во взрослой жизни. Вообще-то, у меня есть уже и правнук Ян, названный в честь своего деда. А ещё я не всё сделал для освоения новых технологий, которые позволяют семейному концерну, оставаться мировым лидером во многих отраслях.

Смотрю на два памятника, расположенных рядом. Первый изображает юную Агнешку, как я её запомнил при первой нашей встрече в поместье Козелл-Поклевских. А второй памятник поставлен нашему сыну Чеславу, убитому двенадцать лет назад. Это даже более незаживающая рана, чем смерть жены. Его смерть и свела в могилу Агнешку, которая держалась, пока воспитывала осиротевших внуков. Самое забавное, что мать Родомилы, Анны и Михаила вполне себе жива и здорова. Просто мадам решила устроить личную жизнь, а детей скинула родителям бывшего мужа.

В принципе, бабе тогда было тридцать лет и мне понятно подобное поведение. Вернее, зная мотивы этой алчной суки, захомутавшей моего излишне рассеянного сына, её поступок никого не удивил. Но даже если ты вышла замуж из-за денег, то, причём здесь дети? А может, оно и к лучшему. Трое детей Чеслава, воспитанные Агнешкой, точно выросли приличными людьми. Вернее, пока растут, и я ещё оказываю на них определённое влияние. Только почему-то потомки самого спокойного из моих детей, оказались с шилом в заднице.

Мне тяжело смотреть на статую сына, но приходиться себя заставлять. Не дай бог кому-нибудь хоронить своего ребёнка. Особенно если его убили из-за вас. Смерть исполнителей и заказчиков не приносит никакого удовлетворения. Даже фактическая капитуляция моих старых врагов ничего не значит по сравнению горем, которое я видел каждый день в прекрасных серых глазах супруги, сломленной потерей Чеслава. Кстати, меня должны похоронить между ними и без всякого пафоса. Ещё я попросил не ставить никаких памятников, а просто положить могильную плиту. Только чует моё сердце, что мне возведут целый монумент.

Встаю со скамейки и медленно иду в сторону выхода. Буквально из ниоткуда появляется мой телохранитель Сергей. С момента отъёзда из России на меня покушались шесть раз. И если три раза действовали дилетанты, то остальные нападения могли закончиться успехом. Последнее унесло жизнь Чеслава, водителя и охранника. Вражины перепутали автомобиль и расстреляли сына на въезде в город. Тогда я на год посадил семью, чуть ли не под арест, а сам методично разматывал клубок заговора. Сейчас убивать меня практически бессмысленно, но старые польские друзья и новая поросль социалистов, придерживаются иного мнения. Хотя, первых я проредил до самого основания, а вторые писают в штанишки, услышав моё имя. Но семья считает, что патриарха надо охранять. Ян сначала хотел, чтобы мой выезд сопровождал огромный кортеж охраны. Но я сделал проще и просто перебрался в наше поместье в предгорьях, построенное недалеко от Тукумана. Здесь давно функционирует аналог питерского НИИ, который я периодически посещаю, так как уже отошёл от основных дел. Несмотря на то что Сан-Мигель-де-Тукуман — важный транспортный узел и промышленный центр, здесь практически нет лишних людей.

— Дедушка, наши планы не изменились? — спросил на выходе высокий красавец блондинистой наружности, — Едем в промзону? Или сначала домой пообедать? Тебе надо соблюдать предписания доктора и не нарушать режим питания.

Хлопаю по плечу здоровенного амбала, чью стать не может скрыть даже специально пошитый костюм. Мой внук Цезарь и первый сын Яна, двадцати двух лет от роду, с недавних пор начинает вникать в устройство СБ компании, которую со временем возглавит. Сначала мы с сыном думали, что мальчик пойдёт по финансовой линии, но по мере взросления он начал интересоваться совершенно иными вещами. Спорт, особенно борьба и атлетика, а ещё стрельба из всех видов оружия, увлекли моего третьего внука. После юридического факультета, который Цезарь закончил с отличием, он вдруг нанялся добровольцем в колониальные войска. После возвращения три месяца назад, мы его никуда не опустили и нашли новую игрушку. Вот молодой человек осваивает разные грани новой профессии, в том числе охрану и сопровождение ВИП