Красная лента - Роджер Эллори

— Вы имеете дело с кошмаром.

Миллер рассмеялся. Это было простое утверждение, признание факта. Роби сказал это с такой уверенностью, озвучил мысли, которые мучили Миллера последние несколько дней, что он не удержался от смеха.

Роби вздохнул и сказал:

— Если бы я был на вашем месте…

— Да, профессор, что бы вы делали на моем месте?

Роби сел поудобнее и положил ногу на ногу. Потом откинул голову назад и уставился в потолок. Когда он снова посмотрел на Миллера, на его лице было написано сочувствие.

— Я бы искал связь, детектив.

— Между кем?

— Женщинами.

— Связь?

— Да, конечно. Пять мертвых женщин. По всей видимости, они убиты одним человеком. Все живут в Вашингтоне. Пока это все, что их связывает. Серийный убийца лишает жизни женщин, которые живут в одном городе. Но должно быть что-то еще. Вероятно, я говорю очевидные вещи. Я думаю, вы потратили немало времени, пытаясь найти связь между ними.

Миллер оборвал его.

— Вы хотите знать, какие ниточки у нас есть? Единственная ниточка — это вы. Вы сказали, что не знали Кэтрин Шеридан, однако Наташа Джойс видела вашу фотографию и подтвердила, что вы были у нее несколько лет назад вместе с Шеридан. Вы искали Дэррила Кинга. Я мог бы отвезти вас к Наташе Джойс, но увы — какое дурацкое совпадение! — ее тоже на днях убили.

— Он душит их, верно? — спросил Роби.

— Да.

— Без оружия, — сказал Роби.

— Все верно.

— Чем больше контакт, тем профессиональнее вы должны быть.

Миллер поднял брови.

— Убийство людей. Начинаете с винтовки. Потом переходите к пистолету, потом к ножу, потом к удушению. Чем лучше вы это делаете, тем теснее становится контакт с жертвой.

Миллер нахмурился.

— Вы это знаете, потому что…

Роби рассмеялся.

— Потому что я смотрю фильмы Люка Бессона, не иначе. — Он покачал головой. — Я все равно не понимаю, зачем вы пришли, детектив Миллер. Я ценю то, что вы считаете, будто у вас что-то есть…

— У меня есть фото, на котором вы с Кэтрин Шеридан. У меня таких снимков целых три, и на обороте одного из них надпись «Рождество-82». Это вам о чем-то говорит?

Роби помолчал, поднял глаза на Миллера и покачал головой.

— Нет, — ответил он, — мне это ни о чем не говорит.

— Где вы были на Рождество восемьдесят второго года?

— Боже, это сколько? Двадцать четыре года назад?

— Верно, — подтвердил Миллер. — Двадцать четыре года назад. Где вы тогда были?

— Дайте подумать. Тогда я еще был в Нью-Йорке. Летом восемьдесят первого я нашел там временную работу, а потом она перестала быть временной, и я оставался там до лета восемьдесят третьего.

— Чем вы занимались?

— Тем же, чем и сейчас. Но я был намного моложе. — Роби рассмеялся. — Кажется, что это было в другой жизни.

— Вы преподавали?

— Да, преподавал, читал лекции. Я был помощником преподавателя, но он много болел, поэтому лекции я читал в основном самостоятельно. — Роби мечтательно улыбнулся. — Это было хорошее время. Мне нравился Нью-Йорк. Не настолько, чтобы я остался там жить, тем не менее… Я познакомился там с хорошими людьми, которые помогли мне обрести себя, так сказать.

— И вы уехали из города летом восемьдесят третьего?

— Да, а что? Это уже похоже на допрос.

— Едва ли это допрос, профессор.

— Значит, я был в Нью-Йорке, когда сделали эту фотографию. Возможно, меня сфотографировали, а я этого не заметил. Возможно, эта женщина тогда там училась или работала. Я не знаю. Как я уже говорил, существуют сотни причин оказаться на чужой фотографии и даже не подозревать об этом.

Миллер кивнул.

— Вы правы, профессор. Я не поддаю сомнению подобную возможность. Я сомневаюсь в том, что такое могло случиться трижды.

Роби не ответил.

— К тому же, когда я показал фотографии Наташе Джойс, она без колебаний сообщила, что вы приезжали к ней с Кэтрин Шеридан. Она посмотрела на ваше фото и сказала, что это тот самый человек. Она нисколько не сомневалась.

— Вот это я объяснить не могу, — признался Роби.

— Я тоже, профессор. Я не понимаю, как она могла быть настолько уверена. Чертовски уверена. Она была не глупа. Хорошо соображала.

— Похоже, убийства случаются все чаще, — заметил Роби. — И мне кажется, мы сами виноваты в том, что происходит.

Миллер нахмурился.

— У французов есть выражение monstre sacré. Буквально это означает «священное чудовище». Имеется в виду порождение, не желаемое создателем.

— Ваша книга, — сказал Миллер.

Роби пренебрежительно махнул рукой, словно упоминание о его книге не имело значения.

— Мы все сделали сами, детектив. Мы подготовили собственные эмоции к таким вещам. Становится нормой сталкиваться с подобными зверствами каждый день. Конечно, частично в этом повинна пресса, которая пользуется свободой, чтобы выпячивать негатив и приглушать позитив. Но нам говорят именно то, что мы хотим услышать. И речь идет не о единичном случае, детектив. Я говорю о запудривании мозгов целой нации, даже всего населения планеты.

— Не уверен, что это обо мне, профессор.

— Так ли это, детектив? Вы считаете, что подобные вещи не повлияли на вас?

— Я не говорю, что они не повлияли, но…

— Но что? Расскажите, насколько сильно наркотики осложняют вам работу. Например, эта Наташа Джойс. Вы упоминали, что у нее был парень, отец ее дочери? Он был наркоманом?

Миллер кивнул.

— Вот об этом я и говорю. Какой процент вашей работы напрямую или косвенно связан с незаконным оборотом наркотиков здесь, в Вашингтоне?

— Значительный процент, — ответил Миллер.

— Какой? Десять, двадцать, тридцать процентов?

— Больше. Я не знаю, может, пятьдесят, возможно, шестьдесят процентов.

— Пятьдесят-шестьдесят процентов. И в основном это что? Кокаин?

Миллер кивнул.

— Да. Кокаин. Курительный кокаин.

Глаза Роби блеснули.

— Превосходно. Просто превосходно! Курительный кокаин. Эпидемия потребления курительного кокаина, которая захлестнула Вашингтон, Балтимор, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Майами, верно? Это серьезно, не так ли? Это то, что напрямую влияет на жизни миллионов американцев, согласны?

— Без сомнения.

Впервые Роби оживился, даже начал жестикулировать.