Пешка в большой игре - Владимир Сухинин

— Посидите молча, Чапай думать будет.

А подумать предстояло о многом. Что делать с отрядом орков? Не убивать же их теперь. Что делать с Чернушкой и как объяснить ее появление, а главное, цвет кожи другим? Я посмотрел на спокойно сидящую девушку. Может, сказать, что она заболела и почернела? Или заколдована, а я спас ее из грязных лап колдуна? Такой вариант будет лучше, ведь не таскать же ее за собой. Куда же ее пристроить? Я почесал затылок. Только к Овору. Бедный дядька, как он с ними будет управляться? Я понимал, что он не обрадуется. А еще предстоял разговор с Вироной, от которого я ждал мало хорошего. Берка еще сидит там на шее… И что с ними всеми делать? Моя голова раскалывалась от думок.

«Так, спокойно, — сказал я себе, — разобьем проблемы на части. Что в первую очередь надо? Определиться с орками».

— Грыз, иди сюда, — позвал я гаржика.

Тот легко подскочил и бегом бросился ко мне:

— Что нужно, повелитель?

— Грыз, я буду некоторое время занят, вы можете возвращаться к себе в стойбище или заняться своими делами. О том, что хуман, которому отрезали ноги, и Худжгарх один и тот же человек, никто знать не должен. А еще лучше собирайте под знамена Худжгарха всех, кто в него поверит. Продвигайтесь к ставке великого хана и ожидайте там.

— Понял, повелитель. — Грыз широко улыбнулся, показав все свои клыки. — Ты назначил меня своим вестником. Что с Фомой делать?

— С собой забирайте, но им не командуй, у него своя задача будет. Фома! — крикнул я ученику. — Слушай внимательно. Ты пойдешь вместе с Грызом, но будешь действовать по своему плану. Я тебе поручаю выяснить, кто из вождей племен и великих шаманов против великого хана и его правой руки. Их ты должен будешь по-тихому уничтожить. Уничтожить, но не умереть самому! — Я внимательно посмотрел на орка. Насколько он предан мне и будет ли испытывать сомнения? Но тот только молча кивнул. — Ну, если все понятно, я ухожу.

Я встал, опершись на его плечо, и направился к Чернушке.

— Мы уходим, подруга, — сказал ей и протянул руку, помогая подняться.

Кругом лежала привольная степь, дышалось легко и свободно. «Мы смогли вернуться, — окидывая взглядом зеленое море травы, с облегчением и радостью подумал я. — Смогли! Поразительно!»

— Шиза, пора на спутник.

Демон черт-те где

Неизвестность распахнула путешественникам свои липкие объятия, встретив их темнотой и уходящей вниз лестницей, только площадка перед дверью и несколько ступеней тускло освещались проникающим из открытой двери светом, а дальше царила тьма. Прокс включил ночное видение на шлеме и спросил:

— Вы можете видеть в темноте?

— Можем! — одновременно прозвучал ответ девочки и старухи.

Прокс только кивнул. Показал, что услышал. По какой-то непонятной причине он не хотел включать свет. Ему было спокойнее идти в темноте. Интуиция, которой он давно привык доверять, шептала ему: не надо света.

— Пошли потихоньку, — сказал он.

Каменные ступени уходили вниз. «Опять в преисподнюю», — подумал он. Путь смелых! Кому понадобилось прогрызать эти крысиные тропы в чреве горы? Ставить ловушки и делать два прохода, на выбор? Шутки богов? Он не знал. Тут все было не так — люди, демоны, мир, устроенный как слоеный пирог, та же преисподняя, не поддающаяся осмыслению. Бежать отсюда, бежать и не возвращаться! Хватит с него, пусть молодые пробуют здесь свои силы, хоть тот же Дух. Настырный, правду ищет, за других впрягается, помочь хочет.

Демон шел, спускаясь по ступенькам в темноте, перекатывая в голове короткие мысли, как тяжелые камни, и не давая себе возможности подумать, что их может ждать дальше и какую смелость он должен проявить, чтобы пройти до конца. Надо идти и не давать липкому страху заползать в душу, окутывать мысли и пробираться в сердце. А безотчетный страх подступал неясными образами и сбивал шаг, заставляя сердце стучать так, что оно отдавалось в голове.

— Мне страшно, — прошептала девочка, — включите свет. — Она ухватилась за руку Алеша и повисла на ней. — Я дальше не пойду, ты убьешь меня. — Она резко выдернула руку и остановилась. — Ты злой!

Алеш остановился:

— Не бойся, Аврелия. Я не сделаю тебе ничего плохого. Это все она, старуха, наговаривает на меня, не верь ей. Хочешь, я ее убью и ты перестанешь бояться?

Он обернулся и услышал тихий напев. Кто-то пел колыбельную, нежно, по-домашнему ласково, прогоняя страх, и тот отступил, разжал свою хватку, спрятался в темноте и затаился. Вместе с ним пропало наваждение.

— Не надо убивать бабушку, она хорошая. Я больше не боюсь, идем дальше. — Голос девочки был ровен, в нем не осталось больше злости и страха.

Алеш потряс головой. Что случилось и что на него нашло? Откуда неожиданно появилось желание убить старуху?

— Пой, старая, не останавливайся, — тихо попросил он, и старуха пела.

Путь сделался светлее, и идти стало гораздо легче. Исчезла тяжесть, пригибавшая к полу, пропали тяжелые мысли, заполнявшие голову. Песня разгоняла страхи, сомнения и, главное, темноту, а вместе с ней убегал ужас, хотевший поработить их души.

Внизу у основания лестницы сидел скелет в синей мантии, руки отвалились, выглядывали из рукавов почти полностью, на каждом пальце были надеты кольца. На шее висел кулон, у ног, поджатых под себя, лежали факелы.

Старуха прекратила петь и всмотрелась в смельчака, который не дошел до конца. Алеш тоже вглядывался в сидящий скелет, пытаясь понять, что случилось с тем, кто рискнул пройти так же, как и они.

— Он умер от страха, — сказала старуха, присела и стала снимать с него украшения. — Так-так, что тут у нас? Ага, щит. Еще щит, снова шит, невидимость. Огненный шар — второй уровень, свет, — приговаривала она, снимая кольца и амулет. — Детка, давай сюда свои пальчики. — Взяв эльфарку за руку, она стала надевать ей кольца. — Чуть великоваты, но ничего, сгодится. — Надела кулон и удовлетворенно оглядела девочку. — Уверена, ты знаешь, как всем этим пользоваться. — Она решительно стащила со скелета мантию, встряхнула ее и, не стесняясь, скинула свои обгоревшие лохмотья. — Вот так-то лучше, — сказала, расправляя складки мантии, которая была ей чуть великовата. — Ну, что встали? Пошли дальше! — сняла она оцепенение с Прокса и девочки, которые во все глаза уставились на нее. Под лохмотьями скрывалось молодое гибкое тело, резко контрастирующее с высохшими руками и старушечьим лицом.

Темнота отступила окончательно, стены снова покрывал светящийся лишайник, узкий проход извивался, как и тот, по которому они шли раньше.

— Надо отдохнуть и поесть, — сказал Алеш.

Они прошли еще немного, вышли на небольшую площадку и замерли. Перед их взором лежала пирамидка из камней, сложенная старухой.

Вечный лес, резиденция главы службы безопасности