Особо одаренная особа - Мария Вересень

— А-а-а! — заорали там, я услышала звук катящегося под откос тела и кинулась трясти Сивку:

— Вставай! Вставай, я, кажется, Лихо убила!

Конь поворочал налитыми мутью глазами, и тут Лихо под холмом завыло, заставив Сивку дернуться и попытаться встать на ноги. Я не раздумывая вскочила в седло, но оно подо мной поехало набок, Сивка толкнулся от земли, а я, пискнув, закрыла голову руками, поняв, что сейчас мне навернут по ней копытами. Чертова подпруга лопнула в самый неподходящий момент, хотя мне до сих пор казалось, что сбруя вообще является частью Сивки, ну вот как крылья у Индрика.

Неудачно оттолкнувшийся конь тоже запутался в упавшем седле и, вместо того чтобы красиво взмыть в небеса, пролетел требушетным ядром низко над землей и скрылся в лесу, вызвав дрожь деревьев и возмущение вороньей стаи.

— Хе-хе-хе! — донеслось из-под холма.

Я, испуганно зыркнув вокруг, ящерицей поползла в сторону коня, стараясь не поднимать попу выше окружающих камушков. Платье этому не способствовало, оно путалось в ногах, и я на все лады проклинала себя. Давно ведь понятно, что пора, как Алия, залезать в штаны! Холм подо мной стал как живой. Руки и ноги то и дело оскальзывались, камушки набивались в сапоги, и я текла с рекой щебенки куда-то вниз, в овраг, где белели знакомые кости.

— Верея! — визгливо орал откуда-то издалека Сивка. — Спаси меня!

— Давай сначала ты меня! — огрызалась я, понимая, что не могу встать. Ветки под руками ломались или хлестали по лицу колючками, ноги подворачивались, и время от времени я сама себе наступала на подол, раз за разом втыкаясь в землю лбом, будто решила прободать ее на манер дяди Индрика.

— Главное — не сдаваться, — успокаивала я себя, лежа на спине. — Подвернуть подол, поднять голову. Ай! — Шипя от злости, я отвела в сторону ветвь розового куста, которая чуть не выбила мне глаз.

— И-и-и! — надсаживал мне сердце Сивка.

— Го-го! — закончила я, садясь. — Теперь тихонечко встаем. — Видок у меня был еще тот. Представьте себе деваху с задранным подолом, красную, сопящую, оставившую половину волос и одежды на ветках кустов и собравшую в остатки своей прически окрестный мусор.

— Где ты, Лихо? — прорычала я.

— Ну здесь я. Чего надо? — флегматично осведомились у меня за спиной. Уже догадавшись, что резкие движения здесь дорого стоят, я осторожно повернула голову, взвизгнула и ругнулась, отпихивая в сторону зеркало, которое Лиха поднесла к самому моему лицу.

— Я думала, ты — мужик, — только и смогла выдавить я, уставившись на высокую костистую тетку с глазом посередине лица.

Из всех моих знакомых и родственниц эта мне показалась самой бесцветной. Длинная рубаха из небеленого полотна болталась на ней как на вешалке, а нечесаные патлы скрывали почти все лицо. Бесцветный глаз с булавочным пятнышком зрачка неприятна буравил меня. Она покачивалась с ноги на ногу, зловеще шевеля пальцами. Я покосилась на ее нестриженые, ломаные ногти и, сделав реверанс, сказала:

— А мы вот тут к вам в гости зашли. А теперь нам пора, до свидания.

Споткнулась о корягу и пребольно села попой на острый камешек.

Лихо восторженно завыла, и я поняла, что она совершенно сумасшедшая. Тут, победив-таки коварные ловушки острова, ко мне вырвался, весь в репьях, Сивка, заполошно крича:

— Бежим! — но стоило Лихо уставиться на него своим белым безумным глазом, как все четыре ноги коня подвернулись, и он долетел да нас кубарем.

— Прибежали, — сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Может, отпустишь нас? — без надежды спросила я. Тетенька безмолвствовала, все так же покачиваясь под порывами ветра.

— А я в прошлый раз понадеялся, что у меня белая горячка, — пробормотал Сивка, не пробуя даже подняться на ноги.

— И что делать будем? — спросила я, втихую пробуя на ней свой дар. Для начала хотелось чего-нибудь безобидного. Ну, например, чтобы она превратилась в пенек с поганками или чтобы между нами от земли до неба образовалась стена. Но ничего похожего не получалось.

— Верея, ты не колдуй, — опасливо проговорил Сивка. — Слышал я, что и магия здесь идет наперекосяк. — И он, сведя глаза в кучку, уставился на поганку у себя на носу. Я обиженно засопела, поскольку именно мой дар последнее время был самым весомым аргументом в спорах с неприятностями.

— Отползаем, — приказала я коню.

Сивка понятливо мотнул головой и поскреб ногами по земле, демонстрируя свое бессилие. Тогда я решила пятиться в одиночку. Тут же провалилась ногой в чью-то нору и застряла в ней намертво, наругалась всласть и пригрозила, что сейчас позову своих дядек и теток, тогда Лиху не поздоровится. Лихо прекратила раскачиваться, и в ее единственном глазу появился неприкрытый интерес.

— Чего? — насторожилась я, меня вообще угнетала эта ее молчаливость. Сивка-Бурка мотал головой, намекая, чтобы я не смела вызывать своих родственников, но в его шее что-то хрупнуло и конь замер, весь перекошенный. — Не надо звать? — недоверчиво спросила я.

— Благодарны они тебе точно не будут, — прохрипел конь и тихо застонал, потому что прикусил язык.

Я, глядя на его мучения, заскулила, решив давить на жалость:

— Тетенька, отпустите нас, пожалуйста, мы же хоть дальние, но родственницы.

Лихо задумчиво поморгала, а потом, благодушно кивнув головой, прошелестела:

— Если теток позовешь.

— Зачем? — насторожилась я.

— Скучно, — призналась Лихо, плотоядно облизнув губы.

— Э, нет, так дело не пойдет, — уперлась я. — Я не могу принимать такие скоропалительные решения. Давай посидим, обсудим, чайку попьем.

— Нету у меня чайку, — равнодушно пожала плечами Лихо, а я с тихим ужасом почувствовала, как в мой сапог вгрызлось что-то под землей.

— А что есть? — пискнула я.

Лихо неторопливо обвела свои владения взглядом. Ученые вороны тут же припали к земле, мрачный лес замер, и даже, как мне показалось, деревья стали прятаться друг за друга.

— Ничего здесь нет, — констатировала Лихо, — одна я.

— Да-а, скучно без общества. — Я задергалась, стараясь носком сапога оттолкнуть настырного грызуна.

— Может, вам привезти кого сюда? — подсуетился Сивка, вскакивая на ноги. — Дак мы сейчас прыг-скок! Гудошников, скоморохов доставим! — И замер под оценивающим взглядом.

Я, воспользовавшись моментом, напряглась и выдернула ногу из норы, спинывая с сапога в темноту провала что-то длиннозубое, мохнатое и урчащее.

Лихо тоже заинтересовалась, глянула в нору, и земляные стены с тихим шорохом осыпались. Мне стало жалко злодея, но зато меня посетили сразу две мысли. Сунув руку в мешок на поясе, я сначала похолодела от дурного предчувствия, а потом запрыгала на месте, радостно визжа, потому что мое волшебное зеркальце так и лежало там после похода в Засеки. Забыв обо всех своих горестях, я начала судорожно метаться в мыслях от Анчутки к Велию, от Велия к Аэрону и, наконец, остановилась на Алие.