Буря Жнеца. Том 1 - Стивен Эриксон

Красная Маска кивнул, затем обратился к воину, стоящему чуть в стороне:

– Запомни эти слова, Масарк.

– Запомню, – ответил молодой воин.

– Завтра, – продолжил Красная Маска, – я поведу своих воинов на бой. В Баст Фулмар.

Натаркас зашипел и сказал:

– Проклятая долина.

– Мы будем чествовать кровь, пролитую там триста лет назад, Натаркас. Прошлое умрет, и отныне мы будем смотреть лишь в новое будущее. Новое во всех отношениях.

– Эта новая тактика сражения, вождь, – я вижу в ней мало чести.

– Ты прав. Ее там нет. Такова необходимость.

– А необходимость означает отказ?

Вождь посмотрел на воина, чье лицо было раскрашено красным в подражание его собственной маске:

– Когда старые пути обещают поражение, то да. От них нужно отказаться.

– Старейшинам будет трудно принять это, вождь.

– Знаю. Это не их война. Моя. И я выиграю.

Они замолчали. Ветер призрачно стонал над землей за помин мертвой травы.

Вечером шел дождь, и это хорошо – ни к чему палить весь лес дотла, народ и без того все время косился. Издевались над его выходками, твердили, что он воняет, и никто не подходил к нему на расстояние его громадной заскорузлой руки. Впрочем, подойди кто из соседей теперь, мог бы лишиться рук и ног – за годы унижений и издевательств.

Старый Дед Эрбат больше не толкал свою тачку от фермы к ферме, от лачуги к лачуге, собирая экскременты, под которыми погребал идолов тартенальских богов на давно забытой поляне в лесу. Больше нет нужды, в конце концов. Проклятые древние кошмары мертвы.

А вот соседей не радовала нежданная отставка Эрбата, ведь теперь вонь отходов начала заползать в их дома. Лентяям раньше и в голову не приходило углубить выгребные ямы – разве Старый Дед не очищает их регулярно? А вот вам шиш.

От одной этой мысли становилось легче на душе. Эрбату хотелось исчезнуть в лесном сумраке, укрыться от всех. И идти себе, пока не дойдет до деревушки или поселка, где никто его не знает и никто о нем не слышал. Смыть под дождем весь запах, стать добрым, безобидным старым тартеналом-полукровкой, который может за монету-другую починить что сломалось, включая плоть и кость.

Значит, идти. Оставить старые тартенальские земли, бежать прочь от сорняками заросших статуй на полянах с буйной зеленью. И даже, пожалуй, прочь от древней крови своего наследия. Не все же целители – шаманы, правда? Никто не станет задавать лишних вопросов, если лечить правильно, а это он умеет.

Старики вроде него достойны отдыха. За всю полную услужения жизнь. Жертвы, маски грез, злобные лица из камня, одинокие ритуалы теперь позади. Он может отправляться на последнюю прогулку, в неведомое. Деревня, поселок, прогретый солнцем валун у журчащего ручья, где приятно дать отдых измученным костям и не шевелиться, пока не будет сброшена последняя маска…

Вместо этого он проснулся затемно, перед неверным рассветом, трясясь, как от болотной лихорадки, и перед его глазами разлетелись фрагменты самой неожиданной маски грез. Такой он прежде не видел, но вид ее внушал великий страх. Маска, покрытая трещинами, готовая взорваться…

Он лежал на постели, дрожал с головы до пят и ждал откровения.

Солнце стояло высоко над головой, когда он все же выбрался из лачуги. Валы туч ползли по небу на запад – истощенный шторм шел с моря, – и Дед Эрбат начал приготовления, не обращая внимания на начавшийся дождь.

Теперь, в быстро приближающихся сумерках, он взял пучок тростника и подпалил с одного конца. Поджег лачугу, потом дровяной навес, а напоследок старый сарай, где стояла двухколесная тележка. Убедившись, что строения хорошенько занялись, он закинул на плечо мешок, в который сложил самое необходимое, и зашагал по тропинке, ведущей к дороге.

По дороге ему навстречу торопилась пара десятков деревенских. Староста, возглавлявший отряд, увидел Эрбата и радостно заорал:

– Слава Страннику, ты жив, Дед!

Нахмурившись, Эрбат вгляделся в лошадиную физиономию старосты, потом в бледные лица остальных.

– И что это значит? – строго спросил он.

– Отряд эдур остановился сегодня в гостинице. Когда стало известно про пожар, нас послали на помощь; ну, на случай, если лес займется…

– Лес, понятно. И где же они сами?

– Остались на месте, разумеется. Но мне приказали… – Староста помедлил и нагнулся ближе к Эрбату: – Это ведь все Врагер? Придурок обожает огонь и с тобой не дружен.

– Врагер? Возможно. Он завел привычку пробираться по ночам и мочиться на мою дверь. Не мог примириться с моей отставкой. Говорит, я обязан забирать его дерьмо.

– Да, обязан! – прорычал кто-то из толпы за спиной старосты. – А то почему мы позволили бы тебе жить здесь?

– Ну, с этой проблемой мы вроде разобрались? – сказал Эрбат с улыбкой. – Врагер меня поджег, и я ухожу.

Затем подумал и спросил:

– А эдур какое дело? Только что прошел дождь – можно не беспокоиться, что огонь распространится. Вы им не сказали, что от моего дома шагов восемьдесят или сто до ближайших деревьев? И еще отстойные бассейны – сгодятся вместо рвов.

Староста пожал плечами.

– Они расспрашивали о тебе, решили, что кто-то поджег тебя по злобе, а значит, нарушил закон, а эдур такого не любят…

– И отправил тебя? – Эрбат рассмеялся. – Это что-то новенькое!

– Ты официально обвиняешь Врагера, Эрбат? Сейчас мы запишем, а ты поставишь отметку и должен присутствовать на сходке, а если Врагер наймет адвоката…

– У Врагера кузен в Летерасе как раз адвокат, – сказал кто-то.

Староста кивнул:

– И времени потратим уйму, Эрбат, и никто из нас не обязан давать тебе кров…