Хозяйка кукол. Тайна забытых богов - Татьяна Устименко

– Поймали всех и были счастливы, счастливы и опять-таки счастливы, – уточнил его пожилой напарник. – Но оная эйфория продолжалась лишь до тех пор, пока в чью-то светлую голову не пришла здравая мысль – уж очень все просто получается! Они сопротивлялись всего-то секунд десять, а наша сила кружила нам головы, и эмоции брали верх. Но вскоре экстаз битвы прошел – мы начали допрос, и вот странно, никто из них не смог показать на лидера! – Он поднял указательный палец вверх и, убедившись в полном внимании публики, то есть меня, продолжил: – Все призывали, все верили в возвращение ведьм, но почему-то никто не знал имени умника, затеявшего это действо. Всем пришла записка с сообщением места обряда, и они толпой ломанулись вперед… Как бараны на заклание!

Драматическая пауза и дальнейший рассказ:

– При этом ни один из них не умеет читать древние тексты, ни один не знает, кого именно они призывают. Получается, они – никто, так – пешки, разменные монеты. Но вот одно настораживает – все это мероприятие настолько хорошо законспирировано, что не подкопаешься. Даже у нас в гильдии с конспирацией обстоит намного хуже. А затем кого-то из наших бойцов вдруг осенило, и он спросил: а кто, собственно, перевел текст про ритии? Кто вообще привлек наше внимание к происходящему? Кто решил обезопасить себя, ведь мало ли что может приключиться? Вдруг нашелся бы другой грамотей, понявший смысл документа? – Он облизал пересохшие губы и пытливо прищурился, глядя на меня. – Так как это все вышло у тебя, Лара? Ведь кто еще хранит в своем доме десятки древних книг? Кто во всем виноват?

Трагическая пауза, и моя отвисшая челюсть:

– Я? – каркающий нервный звук.

– Конечно, не знала – да? – сочувственно.

– Не-а.

– Зато мы знаем! – Он пристально смотрит мне в глаза и медленно приближается.

Я испуганно отступаю к стене, прижимаюсь к ней спиной и зажмуриваюсь, пытаясь укрыться от творящегося в подвале кошмара. Не помогает. Тогда, проморгавшись, я наконец-то могу оценить ситуацию здраво.

– Это подстава. Значит, моя деятельность кому-то вредит! И от меня пытаются избавиться хотя бы так! – А что, вполне здравая версия.

«Чем больше окружающих стараются казаться умными, тем лучше понимаешь, какое это счастье – уметь казаться дураком!» – иронично подумала я.

– Гениально, – с чересчур искренним восхищением воскликнул Марек. – И так быстро все поняла! У Лаэна и Петера это заняло целых полминуты…

Подумаешь, у меня чуть больше, но с другой стороны это же не их обвиняли. Подобная веская причина тоже должна учитываться…

– Не поверишь, но когда какое-нибудь обвинение касается непосредственно его, то он думает еще быстрее, – язвительно хохотнул Петер, тыча пальцем в напарника.

«Наверное, он читает мои мысли», – подумала я и парировала:

– Не переживай, таких уникумов, как я, мало!

– Главное в жизни – скромность! – согласился со мной Петер.

– Конечно, это одно из основных достоинств известной тебе личности… – меня несло.

– Все, хватит. – Тихий, но отрезвляющий голос Марека вернул меня в чувство. – Ты действительно кому-то сильно мешаешь, вот от тебя и попытались избавиться, хотя бы так. Не получилось, и пока мы тебе верим, но постарайся не совершать опрометчивых поступков. На этом наш визит закончен. Но запомни, девочка: зачастую люди, которые кому-то сделали больно, отнюдь не хотят делать плохо конкретно нам. Они хотят сделать хорошо себе.

– Чего? – У меня аж челюсть отвисла.

– Самое непростое в жизни – понять: какой мост следует перейти, а какой – сжечь! – с чувством добавил наемник по кличке Смерть и вышел из моей мастерской.

– До свидания! – проводив всех наверх, я вернулась на кухню и разрыдалась.

«Ничего не понимаю, ну какая выгода Мареку делать плохо мне, то есть – хорошо себе? Наверное, я резко поглупела! Хотя нет, это просто стресс, просто усталость, просто нервы, просто, просто…» – набатным гулом бухало и отдавалось в мозгу.

– Что у тебя еще стряслось, девочка моя? – Голос Мелины рядом, и нелюбимый отвар на столе.

Далее последовали бурные всхлипы и эффектное размазывание соплей по лицу до тех пор, пока кухарка не сжалилась надо мной – дала свой носовой платок и выслушала мой сбивчивый рассказ. Она слушала внимательно, перебив всего несколько раз, уточняя. Затем тихий наговор, всего в несколько строчек, и я успокоилась.

– Что это?

– Лучшее средство от истерики. Ну, ты уже в норме? Хорошо. А теперь послушай меня, старую, может, и не самую умную, но уж точно в чем-то разбирающуюся женщину. Я уверена: ты лично знакома с тем, кто затеял всю эту показательную чехарду в Лабиринте. Затеял ради шумихи и привлечения внимания к тебе. Нет, не перебивай и не спорь! Да, я настаиваю на своей версии: ты его видела, ты с ним общалась, просто у тебя нет на его счет ни малейших подозрений. А он искусно перекладывает вину на тебя, отвлекая внимание от своей скользкой личности. Он умен, хитер и опасен!

– И что прикажешь мне делать? В каждом видеть врага? – протестующе всхлипнула я.

– Нет, это будет лишнее, просто держись настороже и подумай, кому ты так безоговорочно веришь?

Брату! Первая, возникшая из ниоткуда мысль. Верить не верю, но он все время маячит у меня перед глазами, и именно на него я подумаю в последнюю очередь.

Отброшена, как бредовая. При чем здесь он?

С другой стороны, мой враг тот, кого я видела, знаю и кто не вызывает у меня ассоциаций с Лабиринтом?

Янош! Неужели наш пострел и тут поспел?

Хотя, нет, ибо то же самое можно смело сказать про Йоргена, Леонардо и десяток других харизматичных персон. Даже про колоритных нищих с площади Забвения.

– Подумай. Просто изредка смотри на своих знакомых именно с этой точки зрения. – Голос Мелины звучал подчиняюще-гипнотически, словно раздавался непосредственно у меня в голове. – Однажды ты все поймешь, и тогда разрозненные кусочки мозаики встанут на свои места – они соберутся в единое целое сами по себе, раз – и готово. Подумай…

Кухарка отошла и забренчала посудой. Сейчас она снова была та самая Мелина, к которой я привыкла и которую хорошо знала. Хотя готова биться об заклад, еще мгновение назад со мной общался кто-то другой: намного старше, опытнее и опаснее.

– Спокойной ночи.

– И тебе того же. Отвар отнесли к тебе в комнату.

Купание и стакан надоевшего уже отвара. Здоровье требует жертв. Неприятная и парадоксальная аксиома.

– С добрым утром. – Голос Баськи вызвал во мне раздражение.

– Тебе чего? – неприветливо пробурчала я.

– Скоро полдень, Мелина велела разбудить, – невозмутимо отозвалась девушка, раздвигая плотные оконные портьеры.