Полный НяпиZдинг - Макс Фрай

Граждане марсиане, вы все-таки как-то тщательней готовьте своих агентов. Сразу видно, чувак тут первый день, и сразу такой позорный провал!

Подавляющее большинство человеческих способов поведения – бестолковая попытка дать взятку неизвестно чем неизвестно кому.

Полидевк, сын Зевса, чей брат-близнец Кастор, сын обычного смертного человека (не спрашивайте; ведущие специалисты репродуктивных центров нервным строем идут курить в коридор) – так вот, Кастор умирает от удара вражеского копья, и по такому случаю его брат-близнец, сын Зевса Полидевк, отказывается от божественного бессмертия, положенного ему по праву рождения, ради возможности не разлучаться с братом. Теперь один день они будут вместе проводить в Аиде среди мертвых, а один – на Олимпе, среди богов. Тоже вместе. Можно подумать, в том и состоит смысл приносимой Полидевком жертвы, что теперь его брат-близнец тоже будет наслаждаться бессмертием на Олимпе – не постоянно, а в режиме сутки через сутки, но это гораздо лучше, чем ничего.

Но на самом деле, конечно, нет тут никакой жертвы, речь не об утрате, а о расширении возможности обоих. Смертный Кастор, благодаря решению брата, получает в свое распоряжение Олимп, а Полидевк – Аид, Царство Мертвых, куда, хоть убейся, не прошел бы, если бы не брат. Так жертва оборачивается приобретением.

Фишка в том, что ни один бессмертный не бессмертен в полную силу, пока на собственном опыте не узнал, что такое смерть. Полноценно осознать обладание сокровищем можно только получив опыт бытия без сокровища, опыт страстного желания его обрести. В этом смысле, Кастор и Полидевк даже бОльшие боги, чем Олимпийцы. Им подвластен весь мир, а не его часть (пусть даже «лучшая», т.е. более приятная). Они – по обе стороны одновременно. И ни на одной из них – не целиком, не навсегда.

Их пример нам наука. Я хочу сказать, миф о Касторе и Полидевке описывает устройство человеческого сознания. Где смертный Кастор – повседневно используемая его часть, которую мы считаем «собой», а бессмертный Полидевк – неведомая бездна, доступ к которой мы получаем в лучшие свои мгновения (и тогда, только тогда действительно знаем, а не просто надеемся, что бессмертны).

Необходимо понимать, что эти «лучшие мгновения» – следствие усилий обеих сторон. Совместных усилий.

В культуре, великодушно сформировавшей наши с вами умы (и определившей вектор работы наших сознаний), близнечный миф – это в первую очередь миф о строительстве живого моста между Аидом и Олимпом. И о возможности шастать по этому мосту туда-сюда. И, конечно, таскать контрабанду. И быть контрабандой, то есть проводить по мосту самих себя.

Иными словами, близнечный миф напоминает нам о возможности деятельного взаимодействия с иным, невообразимым, непознаваемым. И о том, что эта возможность существует потому, что нам есть с кем взаимодействовать на той, неведомой стороне. О наших невидимых, неведомых, но вполне объективно существующих (взаимодействие – доказательство существования, с фантазиями и галлюцинациями каши не сваришь, сколько топоров в нее ни вбухай) близнецах.

…потому что если я не буду ходить среди людей, по уши в человеческой глупости, наглотавшись ее по самое немогу, периодически догоняясь этой дрянью внутривенно, кто тогда встретит глупых детей в середине гиблого болота, скажет: «Ничего-ничего, знаем, ходили, ты вот давай сюда, на эту кочку, а потом, видишь, вооон на ту, а дальше уже сам, пройдешь как-нибудь, сообразишь… может быть.

Может быть.

Потому что глупых детей по кочкам через болото провожать может только такой же самдурак. Мудрому человеку ясно, что нет ни болота, ни кочек, ни глупых детей, только бесконечная пустыня, прекрасная как в первый день Творения.

(Это правда, но болото, кочки и дети – тоже в каком-то смысле правда, и надо быть дураком, чтобы из двух этих правд выбрать вторую. Таким дураком, как я.)

Правда для меня часто начинается там, где заканчивается достоверность.

Придумали специальный лимб для отдыха культовых персонажей. Договорились до того, что там Дамблдор дружит с Мастером Йодой и ходит играть с ним в шахматы (например). И с удовольствием обсуждают: если Волан-де-Морт на Дарт Вейдера налезет, кто кого сборет?

– И тут к ним врывается Саурон, весь такой при полном параде. Орет: «Я всех сборю, я!»

– Ага. А Мастер Йода ему говорит: «Нервы в возрасте нашем пора беречь свои!» – и протягивает ему рюмку настойки пустырника.

Про благодарность

Соседка рассказала настолько наглядную историю, что невозможно не пересказать.

В деревне, где находится соседкина дача, живет дед. У деда в саду растет слива, у самого забора, так что почти все ветки свешиваются к соседям. Слива какая-то непростая, а может, и простая, но очень вкусная, какой-то сладкий сорт. Соседские дети эту сливу несколько лет с удовольствием объедали, да и взрослые не гнушались собирать на компот. Дед за ними благодушно наблюдал, радуясь, что людям польза, и сливы не пропадают; у него семьи то ли нет, то ли просто далеко.

Но недавно дед услышал, как соседи его обсуждают – типа, вот старый дурак, свое добро не бережет, мы все ободрали, а ему, маразматику, пофиг, жалкий человек. Дед пошел за топором и срубил сливу. Позвал соседей и сказал: я из-за ваших разговоров срубил. Не умеете быть благодарными, не будете больше мои сливы жрать.

Соседка при этом говорила: вот какой дед! Крутого нрава!

Но он не «крутого нрава», а самого обычного. Нормальный дед, нормальная естественная реакция на неблагодарность. Ничего из ряда вон выходящего, так и должно быть.

А теперь представьте, что этот дед – весь мир. Или судьба, или Господь Бог, кому как удобней. Сила, которая сидит на распределении благ. Принципиально от этого деда сила-распределитель-благ отличается только тем, что рубит сливу во все стороны сразу. То есть во всех временах. Отменяя весь прок от витаминов, которые слопали неблагодарные и их дети ДО момента открытого выражения неблагодарности. И они автоматически превращаются в людей, у которых все эти годы был лютый авитаминоз.

Про время, я знаю, многим сложно понять, не хватает воображения представить, как это; тем не менее всякое серьезное изменение происходит во все стороны сразу. Мне это очевидно, но силой впихнуть в чужие головы понималку я не могу.

Поэтому ладно, кто не понял про время, можно довольствоваться срубленной сливой. Совсем наглядная и простая метафора, такое, по-моему, физически невозможно не понять: неблагодарность перечеркивает возможность пользоваться ресурсом. Простое отсутствие благодарности (отличается отсутствием агрессии и меньшим по силе ощущением собственного превосходства над дающим) сводит пользу от ресурса к минимуму.

Поэтому (нарочно выбираю простейшие примеры) домашняя еда высокого качества, приготовленная замотанной домохозяйкой, может идти не впрок и даже разрушать здоровье тем, кто не ценит ее труд и считает ее глупой дурой (причем вне зависимости от того, дура она объективно или нет). А, скажем, обругавший «старым маразматиком» любимого в прошлом режиссера, какое-то время спустя обнаруживает себя в затяжной депрессии, потому что (вот это, извините, снова сложно для понимания) из его жизни задним числом вычлась радость, полученная от любимых фильмов двадцать лет назад (пример реакции благодарного человека: «Мне новый фильм очень не понравился, но плевать, такому чуваку можно все»). Скачавший бесплатно книжку или музыку не по бедности и не из-за технических сложностей, а потому что «обойдутся», ни хрена не поймет в умной книжке и не получит драйва от музыки, ну или получит процента полтора от того, что потенциально мог бы. Причем беднякам и людям, лишенным электронных средств оплаты достаточно подумать «спасибо», чтобы этого эффекта избежать. Людям, которые заняты своими альтруистическими проектами, тоже достаточно подумать «спасибо», а еще лучше – сделать что-то (все равно для кого и в какой области), сказав себе, что это обмен. Вообще избежать печальной участи неблагодарного очень много способов. По большей части они просты и не разорительны. И очень улучшают жизнь.