Рассвет наступит неизбежно - Франсин Риверс

— Твой Бог есть Бог всех богов и Господь всех царей!

Атрет повернулся к Феофилу. В одно мгновение вся его враждебность к римлянину исчезла.

— Я отдаю Ему свой меч!

Феофил знал, что означает такая германская клятва: произнесший ее воин полностью доверяет Богу свою честь и всю свою жизнь.

— Точно так же как я отдал Ему свой, когда пришел в Его Царство, — с этими словами Феофил протянул Атрету руку.

Атрет сжал его руку в своей.

— Крести меня, — сказал он Феофилу. Это была не просьба, это было требование. — Крести меня, чтобы и я принадлежал Ему.

Феофил обнял Атрета за плечи.

— Начнем.

…и дало плод, который взошел и вырос…

— Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа, — сказал Феофил, крестя Атрета в первом же ручье, который им встретился. Атрет опустился на колени. Поддерживая германца, Феофил наклонил его назад. — Погребенного во Христе, — сказал он, погружая его в воду, — и воскресшего для новой жизни. — С этими словами он снова поднял его из воды.

Атрет встал, с него стекала вода. Повернувшись, он увидел Рицпу, стоявшую по щиколотки в воде и державшую на руках его сына, и принял еще одно решение, которое должно было определить всю его последующую жизнь.

— Я объявляю Рицпу своей женой.

С лица Рицпы сразу спало мечтательное выражение.

— Что?

— Но ты же сказала, что любишь меня!

Его взгляд заставил ее сердце биться с удвоенной скоростью, ей захотелось убежать. Она вышла из воды на берег.

— Но я люблю и Феофила, так же как Тимона, Поркию, Вартимея, Камеллу, Тибулла, Мнасона…

— Ты говорила, что никогда не будешь лгать мне, — сказал Атрет; его глаза смотрели на нее остро и пронзительно.

— Я и не лгу!

Он вышел из воды, встал перед Рицпой и протянул к ней руки.

— Дай мне мальчика.

— Зачем?

— Дай мне сына.

Рицпа подчинилась, испытывая при этом необъяснимую тревогу. Атрет взял ребенка, поцеловал его в щеку и опустил на ножки. Выпрямившись, германец едва заметно улыбнулся. У Рицпы закружилась голова, и она отступила на шаг. Конечно, это не помогло, и Атрет тут же обнял ее. Оказавшись в его объятиях, Рицпа успела только вздохнуть, прежде чем он ее поцеловал. Прошло довольно много времени, когда, наконец, он выпустил ее из своих объятий, и к этому моменту она уже не могла ясно соображать.

— Ты любишь тех людей, — согласился он, — но не так, как меня.

— Я не знаю, разумно ли мы поступим, если станем мужем и женой, — сказала Рицпа с дрожью в голосе, встревоженная силой чувства, которое пробудилось в ней. — И ты, и я.

Феофил стоял в ручье и смеялся.

— Это будет Божьим благословением! — Он повернулся к ним, широко улыбаясь. — Или ты забыла, что Сам Бог свел вас вместе еще в Ефесе?

— Но не как мужа и жену! — сказала Рицпа, стараясь, чтобы между ней и Атретом сохранялась хоть какая–то дистанция. Ей нужно было время, чтобы все обдумать, а рядом с ним она никак этого сделать не могла. Хорошо ли испытывать к мужчине такое сильное влечение? По–христиански ли это? Она посмотрела на Феофила, как бы ища у него помощи, но он, судя по всему, был доволен.

Атрет не намеревался отпускать ее до тех пор, пока она не сдастся.

— Мы с тобой отец и мать одного ребенка. Поэтому мы просто должны стать мужем и женой. Скажи «да». — Она медлила, и Атрет обнял ладонями ее голову. — Скажи «да». Одно только слово. Да. — Он поцеловал ее снова, так же страстно, как и в прошлый раз.

— Феофил! — воскликнула Рицпа, когда Атрет наконец–то дал ей возможность перевести дух.

— Соглашайся, Рицпа, — улыбаясь, сказал Феофил. — В этом человеке есть одно качество, которое тебе следовало бы усвоить давным–давно. Если он что–то задумывает, передумать его может заставить только Бог!

Атрет держал ее в своих объятиях, и, по мере того как он вглядывался в ее лицо, его взгляд становился мрачнее.

— Почему ты медлишь?

— Что тебя заставило это сделать?

— Что заставило? Твоя смерть открыла мне глаза. Ты мне нужна, и не только ради Халева, ты нужна мне самому.

Рицпа не могла взглянуть Атрету в глаза, не испытывая какой–то непонятной слабости. Закрыв глаза, она искренно молилась, ее сердце взывало к Господу. Этого ли Ты хочешь от меня, Господи? Или же это только побуждение плоти?

Не хорошо быть человеку одному.

Эти слова вошли в ее сознание настолько отчетливо, что ей показалось, будто кто–то прошептал ей их.

Она почувствовала, как пальцы Атрета нежно прикоснулись к ее шее, и вздрогнула. Открыв глаза, она посмотрела в глаза Атрету и увидела в них такую мягкость и такую уязвимость, о существовании которых она даже не подозревала. Им управляло не только желание. Он любил ее. Любил по–настоящему.

Господи, Боже, не дай мне стать камнем преткновения. Не оставь его в одиночестве. Помоги мне стать светом на его пути. Ты знаешь, как мой язык порождает ненужные проблемы.

И снова она услышала шепот.

Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой.

Рицпа взяла Атрета за руку.

— Не ради Халева только, Атрет, но и ради самой себя, я буду твоей женой, — сказала она. Она с трудом сдержала слезы, когда увидела в его глазах блеск радости. Неужели она действительно так дорога ему? Ей никогда не приходило в голову, что этот тяжелый и жестокий человек способен на столь нежные и глубокие чувства.

Я так глупа, Господи. Смогу ли я когда–нибудь увидеть его Твоими глазами и Твоим сердцем?

Феофил вышел из ручья и направился к ним. Подойдя к ним, он протянул им свои руки. Атрет взял его за правую руку, а Рицпа — на левую.

— Господи, Боже, мы предстоим перед Тобой в этот день, чтобы соединить Атрета и Рицпу узами брака. Будь с нами, Иисус, в это особенное время. — Феофил посмотрел на Атрета. — В христианском браке, Атрет, муж является главой жены, как Христос является Главой Церкви и Спасителем тела Церкви. Но как Церковь подчинена Христу, так и ты должен подчиняться Христу, а Рицпа будет слушаться тебя во всем. Люби ее так, как любит тебя Христос, Который отдал Себя за тебя. Самоотверженно, с готовностью, если надо, и умереть за нее. Люби ее так, как любишь самого себя. Поддерживай и защищай ее, что бы ни случилось.