Последний бог - Антон Леонтьев

– Вот, почитайте, – убийца продемонстрировал ей одну из газет, – здесь черным по белому напечатано: «Сегодня ночью посредством смертельной инъекции был приведен в исполнение смертный приговор в отношении М. де Лоренцо, более известного как «Палач квартала Хирон». Хм, однако журналисты несколько поторопились объявить меня мертвым! Вот что значит охочая до сенсации пресса! А тем, что я нахожусь в лазарете и возлежу на чистых простынях, я обязан вам, сеньора!

В отличие от своей сестры Мигель не вызывал у Веры симпатии – наглый, самоуверенный тип, который – в том не было ни малейших сомнений – два года назад на Рождество устроил в одном из кварталов Эльпараисо настоящую бойню при попытке ограбления ювелирного магазина: были убиты хозяин, его жена, их пятилетний сын и случайный прохожий, а также ранены еще девять человек, причем один мужчина остался парализованным до конца своих дней, а одна женщина получила тяжелые увечья.

Мигель швырнул газеты на пол и зевнул.

– Врут священники и... как их там... медиумы, когда говорят – стоит оказаться на грани жизни и смерти, как ты видишь яркий свет, некая неведомая сила засасывает тебя в воронку, и ты видишь призрачные тени, слышишь райскую музыку. Брехня да и только! Ничего подобного я не видел, пока был мертвым. Мне врачи все рассказали. Сердце у меня не работало почти три минуты. Еще б немного, и точно стал бы покойником. Но вы, сеньора, выхватили у одного из охранников пистолет и наставили его на врачей, и тогда они принялись оживлять меня. И у них получилось! Раз вы на такое пошли, значит, я вам очень нужен! Ведь так?

Мигель расплылся в наглой улыбке, и Вера подумала: если «Палач квартала Хирон» снова окажется в камере смертников, мешать еще раз она не станет.

– Я не идиот, – продолжил Мигель, – хотя закончил только три класса школы. Но раз вы приложили такие усилия, чтобы спасти меня, значит, для вас я представляю особую ценность. Ну, предлагать мне руку и сердце вы не будете, сеньора, значит, речь идет о чем-то ином. Так что вам надо?

Бандит уставился на Веру раскосыми темными глазами.

– Мне нужно знать, откуда у вас взялись документы на имя Эжена Дюбуа. До своего ареста вы хранили их под матрасом в доме своей матушки.

– Ага, вот оно что... – пробормотал Мигель. – Значит, Эжен Дюбуа... Да, я подозревал, что там дело нечисто. Но кто бы мог подумать – чертов гринго спас мне жизнь!

Чертов гринго! Сердце Веры затрепетало. Он определенно говорит о Торе! Мигель работал с ним и, вероятно, знает, как на него выйти!

– Значит, вы хотите знать, откуда у меня появился паспорт? – спросил де Лоренцо. – Но, сеньора, вы неглупая женщина и наверняка понимаете: просто так я вам ничего не скажу! И не стращайте меня смертью, я ведь был уже одной ногой на том свете. Вернее, даже двумя. Теперь я точно знаю: нет ни рая, ни ада, так что подыхать я не боюсь. Однако... – Он хитро улыбнулся и добавил: – Однако я не против того, чтобы оказаться на свободе.

– Я не могу вам обещать это, Мигель, – ответила Вера. – Но добьюсь, чтобы смертная казнь была заменена на пожизненное заключение.

– Тогда лучше сразу меня пристрелите! – заявил де Лоренцо. – Сидеть в вонючей, грязной, тесной камере и ждать неизбежной кончины, причем зная, что ожидание может растянуться на долгие годы или десятилетия... Что может быть ужаснее? Нет, мне такого не надо! Если уж вы подарили мне жизнь, сеньора, то сделайте так, чтобы я мог наслаждаться ею. Вижу, вы хотите узнать что-то про гринго? Повстречался я с ним в декабре 1961 года. Он был вполне заурядный тип – моложавый, спортивного телосложения, черные волосы с сединой, лет сорока – сорока пяти, по виду – европеец, однако по-испански говорил почти без акцента. Выдавал себя за бизнесмена, но я сразу его раскусил – никакой он не бизнесмен.

Вера старалась не показать своего волнения: вот он, момент истины! Мигель может дать ей прямую наводку, но в обмен ему требуется жизнь.

– Ах, что-то память у меня заклинило! – гадко засмеялся бандит. – Видимо, последствия этой, как ее, реанимации. Такое, говорят, бывает – воспоминания возвращаются только спустя какое-то время. Так и со мной – они вернутся, когда я узнаю, что снова стану свободным человеком.

– Отпустить на все четыре стороны вас не могут, – возразила Вера. – Я предлагаю следующий вариант: после того, как вы все расскажете, вас переведут в другую тюрьму, где вы «скончаетесь» пару недель спустя. В действительности же, получив новые документы, выйдете на свободу.

Мигель усмехнулся.

– А кто гарантирует, что вы не передумаете, как только я завершу свой рассказ, сеньора? Поэтому я предлагаю другой вариант. Газеты все равно объявили меня покойником, и чтобы им не пришлось завтра печатать опровержение, надо сделать вот что...

* * *

Струи дождя лились с неба, и Вера не могла отделаться от чувства, что стала свидетельницей предвестника нового всемирного потопа. Когда они выезжали из Эльпараисо, на небе собрались темные тучи, и всего за какие-то десять минут разыгралась буря. Однако откладывать поездку было нельзя.

Джип застрял на размякшей дороге, колеса буксовали в грязи. Сопровождавшие их полицейские выскочили из автомобиля и попытались вытолкнуть джип, но он крепко увяз в глине. Мигель де Лоренцо хохотнул:

– Похоже, им требуется еще одна пара рук, сеньора! Я, переживший прошлой ночью клиническую смерть, не могу подвергать свой ослабленный организм перегрузкам, так что придется вам помогать полицаям. Давайте же, вылезайте из джипа, я никуда не убегу, мне и тут, в тепле и сухости, ой как хорошо!

Вера выпрыгнула из джипа и тотчас по щиколотку увязла в жиже. Всего за одно мгновение она вымокла до нитки – ливень усиливался. Хорошо было бы переждать непогоду, однако она не могла убивать столь бесцельно время.

Через двадцать изнурительных минут совместными усилиями удалось вытащить джип на твердую дорогу, и они продолжили путь.

– Немного осталось, – заявил Мигель, всматриваясь в окно. Мелькали окраины столицы, виднелись буйные джунгли. – Ага, следующий поворот... Так, вот и приехали!

Джип затормозил возле покосившихся ворот. Покинув салон, Вера увидела, что находится перед заброшенным кладбищем. Мигель со стоном вылез из джипа.

– Что за погода! Впрочем, в ту ночь тоже лил дождь. Ну что, сеньора, вы хотите узнать правду?

Де Лоренцо проскользнул между двух отогнутых прутьев в заборе, Вера последовала за ним. Она так и не понимала, зачем понадобилось ехать на старинное кладбище. То и дело сверкавшие молнии освещали покосившиеся каменные кресты, треснувшие надгробия и темные громады фамильных склепов. Позади следовали трое полицейских.

Мигель, повернувшись к Вере, зашептал:

– Меня осудили за четыре убийства, но признаюсь вам, сеньора, в действительности на моей совести не меньше дюжины жизней. Вернее, ровно тринадцать. Говорят, что это несчастливое число. Но вы, я вижу, не суеверная?

Они остановились перед гранитным мавзолеем, поросшим мохом и лианами. Мигель, нагнувшись, пошарил за колонной и извлек большой ключ.