Гуляла смерть в фате венчальной - Алексей Макеев

— Ладно, поехали, — сказал Гуров, чтобы избежать долгих разговоров.

Все уселись в машину, и водитель резко взял с места.

Первые несколько минут прошли в молчании. Но когда поселок остался позади и дорога пошла по ущелью, гражданин с сумками (он со своей спутницей сидел сзади) произнес, обращаясь ко всем сразу:

— Слышали, вчера на тропе женщину убили?

— А как же, конечно, слышали! — отозвался водитель. — Говорят, сняли с нее соболиную шубу и украшений на миллион.

— Сама виновата, — заявила женщина в вязаном берете. — Нечего ночью гулять с драгоценностями. Есть такие особы — им никакая опасность нипочем, только бы свое богатство напоказ выставить.

— А до этого в этом самом месте ее муж разбился — со скалы упал, — продолжил мужчина.

— Да, очень печальная история, — поддержал его водитель. — Две смерти за несколько дней — у нас такого никогда не было.

— Печально, конечно, но с богатыми вечно такие истории, — сказала женщина. — Или алкоголь, или передозировка наркотиков, или сведение счетов. Светская жизнь!

— Нет, дорогая, я с тобой не согласен! — возразил мужчина. — Тут не обычные дрязги богачей. Это месть гор! Духи гор мстят нам за неправедную жизнь!

И он рыгнул, распространив по салону запах дешевого коньяка.

За такими и подобными разговорами прошла вся дорога, и наконец из-за очередного поворота показались дома поселка Тырныауз.

— Тебя куда, дорогой, в гостиницу? — спросил водитель, обращаясь к Гурову.

— Нет, подвези меня к отделению полиции, — отвечал сыщик. — Где находится, знаешь?

— Знаю, конечно, — сказал Эльдар, уже по-иному посмотрев на своего пассажира.

Они подъехали к домику, которое занимало полицейское отделение. При их приближении из дверей показался лейтенант Касыгов. Увидев за стеклом машины Гурова, он приветственно помахал ему рукой.

— Сколько с меня? — спросил Гуров у водителя.

— Нисколько, дорогой! — заверил его Эльдар. — Ты мне нисколько не должен. Ты уже тысячу дал, этого хватит.

Гуров не стал спорить и вышел. Машина тут же уехала.

— Ну, где ваш задержанный? — спросил Гуров лейтенанта.

— Там, в КПЗ, — Касыгов махнул рукой в сторону здания.

— Ну, веди, — распорядился Гуров.

Они вошли в здание, прошли по коридору, и Касыгов открыл перед Гуровым дверь камеры. Тот вошел. У стены на узкой лавке лежал человек. Когда сыщик вошел, он сел. Это был Абуладзе.

— А, это вы, — сказал он, узнав вошедшего, и отвел глаза.

— Что же вы, Олег Вахтангович? — упрекнул его Гуров. — Я ведь вас просил никуда не отлучаться. И вы сказали, что не будете.

— Ну, клятвы я никакой не давал… — заметил ресторатор. — Так что честного слова не нарушил. А что до подписки, то вы ее с меня тоже не брали. Таким образом, перед законом я тоже чист.

— А значит, считаете, что вас задержали незаконно? — спросил Гуров.

— Ничего я не считаю, — махнул рукой Абуладзе. — Законно, незаконно — какое это имеет значение? Все равно все плохо, хуже некуда. Я ведь понимаю, что все улики против меня. Я был заинтересован в смерти Лиды, и куртку мою нашли рядом с местом, где ее убили. Можно и так построить рассуждение, что я и к смерти Игоря причастен. Алиби у меня нет… Так что оправдаться мне вряд ли удастся. Все, захватили меня ваши шестеренки, завертелись, теперь не остановятся, пока в тюрьму не затянут. А уж соблюдались там формальности при задержании или не соблюдались — не так важно. Меня обвинят в убийстве моего лучшего друга и женщины, которую я когда-то любил. Это ужасно… ужасно…

— Что ж, причина вашего упаднического настроения понятна, — сказал Гуров, садясь рядом с ним на лавку. — И некоторые основания для такого настроения, надо признать, у вас есть. Вы ведь еще не все знаете.

— Вот как? — удивился Абуладзе. — И что же есть такого, чего я еще не знаю?

— А вот что. Два дня назад, когда Лидия Евгеньевна еще была жива, я был свидетелем эпизода, который нельзя было расценить иначе, чем покушение на ее жизнь, а также на жизнь Глеба Молчанова.

— Правда? И как же это покушение произошло?

— Это случилось возле тех самых скал, где разбился Семенов и где позже убили его жену, — объяснил Гуров. — Молчанов и Лидия Евгеньевна прогуливались и подошли как раз к этому месту. А я их разыскивал и шел к ним, но находился от них примерно на расстоянии ста метров. И вдруг на моих глазах сверху, со скал прямо на голову обоим свалился камень. К счастью, Молчанов проявил отличную реакцию и расторопность. Он схватил Лидию Евгеньевну и успел оттащить ее в сторону. Если бы они остались на прежнем месте, оба неминуемо бы погибли.

— Поразительно! — воскликнул Абуладзе. — И как же этот эпизод обличает мою злодейскую роль?

— Когда Лидия Евгеньевна пришла в себя, — объяснил Гуров, — мы все вместе поднялись наверх. И там, на краю обрыва, я обнаружил следы. Кто-то ходил там, выворачивал из наста камень, который потом свалился почти на голову гуляющим. Я эти следы сразу узнал. Это были следы ваших ботинок.

— Вот оно что… — медленно проговорил Абуладзе. — Что ж, вот еще один аргумент за то, чтобы сделать меня главным подозреваемым. Интересно, суд будет идти здесь или в Нальчике? В Москве ведь вряд ли — убийства совершены здесь… В смысле, куда меня будут этапировать?

— Этапировать себя будете вы сами, — отвечал Гуров. — Причем туда, куда захотите. Если захотите забрать свои вещи, то вернетесь назад. А если махнете на них рукой, то можете лететь прямо в Москву.

— То есть как? — удивился ресторатор. — Разве меня не арестуют?

— Никто вас и не думает арестовывать, — заверил его Гуров. — Единственное, о чем я вас попрошу, — это не возвращаться в поселок сегодня же. Если вы хотите забрать вещи, то поживите сутки здесь, в Тырныаузе. Потом — пожалуйста. Мне эти сутки нужны, чтобы завершить это расследование и схватить настоящих убийц.

— Значит, вы не считаете меня убийцей?! — вскричал Абуладзе, вскакивая на ноги.

— Нет, не считаю, — покачал головой Гуров.

— Но почему? Вы ведь сами только что мне рассказали об этой новой улике, об этих следах на снегу…

— Да, улик против вас накопилась целая куча, — согласился Гуров. — И ваш долг перед Семеновым, и отсутствие алиби, и следы, и куртка между скал… Но как раз обилие этих улик навело меня на мысль, что все это хитро подстроено. Что кто-то очень хочет, чтобы я считал вас убийцей. А после того, как мне сегодня рассказали еще об одной встрече, которая произошла у свидетеля как раз в тот вечер, когда погиб Семенов, у меня отпали последние сомнения. Я понял, что вы ни в чем не виноваты.

— И надо же мне было как раз в это время так сглупить! — воскликнул ресторатор. — Как последний мальчишка поступил! Решил сбежать!