Я жду тебя - Рангея Рагхав

— Иди, пожалуйся ей, — проворчала Каджри. — Тебе не впервой.

…Мой друг снова позвал к себе Сукхрама. Я не знаю, о чем они говорили, но Сукхрам решил выдать Чанду замуж.

— Нет! Не пойду замуж! — не переставая кричала Чанда. Сукхрам с помощью Мангу подыскал ей жениха. Его звали Нилу. Он был покладистый парень, хотя умом не отличался. Чанда от горя хотела покончить с собой. Она пыталась прыгнуть в колодец, но жена Мангу удержала ее.

Сыграли настоящую свадьбу с вином и танцами. Глаза Чанды совсем опухли от слез. Сукхрам сидел, как каменное изваяние, ничего не замечая.

— Я все равно не пойду с ним, — сквозь слезы заявила Чанда.

— Что же ты станешь делать? — спросил ее Сукхрам.

— Брошусь в колодец.

Нилу пришлось силой тащить ее к себе. Но и у него в шатре она не сдавалась. Нилу провел ночь на улице, Чанда всю ночь проплакала.

А Сукхрам молчал. Я никак не мог понять, что так ожесточило его.

— Это правда, что ты выдал Чанду замуж? — спросил я его при встрече.

— Верно. Я устроил ее жизнь, — ответил он.

— Я не узнаю тебя, Сукхрам, — недоумевал я.

— Что я мог поделать, господин? А если б Чанду убили, что тогда? Главное для человека — жизнь. Есть жизнь, значит, есть все! — проговорил Сукхрам.

— И ты испугался?

Показался Нареш, и Сукхрам не успел мне ответить. Я окликнул Нареша.

— Подойди, не бойся, — позвал его Сукхрам.

Я заметил печаль на лице Нареша. Он казался пришибленным и жалким.

— Ты же знаешь, что она вышла замуж. Зачем ты каждый день приходишь сюда? На что ты теперь надеешься? — сердито спросил Сукхрам.

Мне было больно слышать эти слова. Парень, вероятно, никак не мог забыть Чанду. Ведь он так ее любил!

— Нареш, ты же знаешь, что Чанду выдали замуж, — сказал я.

— Да, — кивнул он головой.

— Зачем же ты ходишь сюда? — вырвалось у меня.

Сукхрам отвернулся, но я заметил — он вытирал слезы.

Нареш ушел.

— Видел, какой он стал? Все молчит, но приходит сюда каждый день и чего-то ждет, — проговорил Сукхрам, тяжело вздохнув. — А Чанда с Нилу не разговаривает, — продолжал он, — знать его не хочет и никого не слушает. Над ее матерью совершили насилие, теперь с ней сделали то же самое, — задумчиво проговорил он.

— Но ты же сам выдал ее за Нилу, — заметил я, не обратив внимания на эти слова.

— Я сделал это не ради себя, а ради Чанды, — ответил Сукхрам.

Я замолчал. Мне нечего было сказать. Придя домой, я передал наш разговор матери Нареша.

— Хватит об этом. Теперь все кончено. Мой сын сам к ней не пойдет, — отрезала она.

— Почему?

— Она же натни. Разве этого недостаточно? Теперь Нареш пойдет по той дороге, что и другие из высшей касты.

Она мыслила обычными житейскими категориями и полагала, что теперь Нареш перестанет думать о Чанде.

— Ее же насильно выдали замуж, — возразил я. — И она до сих пор не позволила мужу дотронуться до себя. Ты понимаешь, что Нареш все еще не забыл ее?

— А я вот женю его, и забудет. Ну и времена! Совсем еще дети, а что вытворяют? Мы и пикнуть-то не смели в их годы.

В дом вошел Нареш и молча направился к себе. На мать он посмотрел пустым, отсутствующим взглядом.

— Видел, что с ним стало? — проговорила она.

— Еще не все потеряно. Я готов помочь ему.

— Но-но-но! Я ему мать! Ишь, помощник выискался! — резко оборвала она меня.

И на следующий день Нареш ушел из дому. Я решил пойти за ним. Страх за него и любопытство гнало меня.

Нареш остановился возле беломраморного дворца. Он долго стоял, думая о чем-то своем. Я недоумевал и мысленно спрашивал себя: что он здесь делает? Но потом во мне заговорила юность, и я понял: Нареш вспоминает старые места, где когда-то встречался с Чандой.

Он двинулся дальше, и я последовал за ним. Навстречу нам шла Чанда. Лицо ее было бледным, волосы растрепаны. Увидев Нареша, она в нерешительности остановилась. Нареш тоже растерялся.

— Ты?! — растерянно вымолвила она и тут же подошла к нему. — Я чувствовала, что ты придешь. Ты знаешь, как они со мной поступили?

— Знаю.

— И ты молчал?!

— А что я мог сделать?

— Что сделать? — удивилась Чанда. — А какие обещания ты мне давал, помнишь? — тихо спросила она.

— Раньше ты была моя.

— А сейчас я чья? — почти крикнула Чанда.

Нареш отвернулся.

— Вот как ты отплатил мне, Нареш? Я-то думала, Нареш меня поддержит. А ты?! Ты еще более жестокий, чем все они!

— Я не жесток, Чанда, — проговорил Нареш. — Я… Я… Ну как тебе объяснить? Тебя же выдали замуж. Ты уже не моя… Не моя ты…

Услышав это, Чанда побледнела. Она пристально смотрела на него. Нареш не мог выдержать ее взгляда.

— А если завтра женят тебя, как тогда?

Вопрос Чанды обрадовал меня. Невольно, сама того не сознавая, женщина вступила в единоборство с мужчиной.

— Ты женщина, это другое дело, — сказал Нареш.

В этих словах, как в капле воды, сконцентрировалось все невежество, накопленное веками. Чувство превосходства мужчины настолько укоренилось в людском сознании, что его признают не только мужчины, но и женщины. Оно им кажется даже неоспоримым!

— Почему другое дело? — спросила Чанда.

— Ты должна смириться с тем, что произошло!

Меня огорчил ответ Нареша. Как был бы я рад, если бы Нареш, мужчина нового поколения, сказал: «Нет, все это ложь! Ты тоже свободна!».

— Разве ты не знал, что я натни, а ты тхакур? Ты встречался со мной из милости? — взволнованно проговорила Чанда.

Мне хотелось сказать Нарешу: прислушайся, с тобой говорит правда жизни. Он хотел что-то возразить, но слова застряли у него в горле. Он молча смотрел на Чанду.

— Значит, не любишь?

— Люблю.

— Так почему же ты боишься прикоснуться ко мне?

— Это грех.

— Грех? Почему?

— Неужели тебе непонятно?

— Грех! — воскликнула Чанда. — Лучше скажи, что ты просто никогда не любил меня, ты только притворяешься.

— Если бы я не любил тебя, стал бы я искать встречи с тобой?

— Но что во мне грешного? — зло спросила Чанда. Нареш взглянул ей в глаза.

— Ты принадлежишь другому, — тихо ответил он.