Мятежники - Ирина Яхина

Буквы сплетались в кружева, миниатюры изображали замки, рыцарей и драконов. На этих страницах Чёрного принца никогда не ранили, Агнее казалось это дурным знаком. Дракон всегда был победителем.

Лист за листом рассказывала летопись о сражениях, свадьбах, восстаниях, переговорах, перемириях. О битвах, засухах, обильных урожаях. Умалчивала же она о долгих одиноких ночах, ссорах, примирениях и горячих объятьях.

Под скупыми строчками аккуратным почерком архивариуса о рождении первой дочери герцога никто не угадает, как Севериан метался по всему замку, распугивая слуг, а после, когда ему позволили войти, долго стоял над колыбелью, молча разглядывал крошечную черноволосую малышку и… исчез.

Вернулся он через два дня с охапкой измятых осенников и серебряным ожерельем искуснейшей работы, украшенным каплей сапфира размером с южный орех, и искренне удивился и обиделся, когда жена встретила его слезами, а не благодарными поцелуями.

Позже Агнея вспоминала об этом с улыбкой. То ожерелье было у неё самое любимое. Она позволила Северии надеть его на именины, в тот год, когда Сверр впервые заметил, как на его “крошку” смотрят оруженосцы и молодые рыцари. Северия была уже выше матери. От отца она унаследовала не только смоляную косу и рост, но и вздорный нетерпеливый характер, и все же у строптивой красавицы не было недостатка в посвещенных ей балладах. Как-то Северия надерзила отцу, что тому никогда и никто не будет достаточно хорош, и умереть ей старой беззубой девой, Сверр вспылил и усадил дочь за стол с рыцарями. Когда же один из них предложил составить ему пару в танце, Северия вместо того вызвала бедного рыцаря на поединок и при всех, прямо посреди Чертога, под довольный хохот отца, улюлюканье братьев и к ужасу Агнеи, уложила на лопатки. Вечером уже Агнея отчитывала юную леди, и Сверр, призванный на помощь, сказал: “Милая, ну вот мама. Бери пример с неё. Когда я увидел её впервые, она собиралась мне вышибить глаз стрелой, а не лезла врукопашную. Хотя, против меня-то у неё просто шансов не было”.

Сыновья Агнеи и Сверра родились один за другим, и не было во всем королевстве братьев более непохожих и неразлучных. Агнериан, наследник и любимец Агнеи, среброволосый, молчаливый и задумчивый, влюбленный в книги и корабли, а младший — душа отца, отчаянный боец и всадник, шумный и быстрый. Чего бы братья ни задумали, как бы ни выгораживали друг друга, можно было не сомневаться, где один, там рядом и второй. Только однажды Агнериан пропал. Почил старый король, и герцог Севериан привез всю семью в Белую Твердыню на коронацию Фреды и Рагнара. Северия со смехом заметила, что найти брата легко, он никуда не убежал, а прячется где-нибудь рядом с девичьей стайкой, подглядывает, таясь, за маленькой принцессой. Агнею позабавила детская увлеченность, и только спустя годы она поняла, к её огорчению, что ясноокую златокудрую насмешницу Рагнеду уже ничто не может вытеснить из серебряной головы сына.

На коронации же Сверр долго беседовал о чем-то наедине с Рагнаром, и ни Агнея, ни Фреда не смогли выяснить деталей этого разговора. А уж летописцам и архивариусам оставалось только гадать после, почему герцог Севериан оставил службу и командование, лишился всех завоеванных замков, и уехал в земли супруги на Север. В летописях не могли написать о старых ранах и усталости, и страхах Агнеи, и о том, что годы, проведенные на Севере, станут самыми счастливыми в их жизни.

В то лето, почти следом, случился другой большой скандал в королевстве. Фреда, распаленная очередным спором, заметила Рагнару на Большом королевском совете, что тот не король в своем праве, должен помнить о своем положении и не сметь ставить свое мнение и подпись превыше королевы. Рагнар промолчал, тем же вечером забрал сыновей и отбыл в Аквалон. Сгорая от возмущения, королева Фреда писала гневные письма, грозила разводом, любовниками, войной, похищением, разорением, позором, монастырем. Юг, лишившись твердой руки, тотчас затрещал по швам. Наконец Фреда, искренне и горячо любившая мужа, тоскуя по детям, смирилась. Рагнар вернулся, и его выходку вскоре простили и забыли, потому что в Четырёх Путях наступил долгожданный мир, а города стали богатеть и расти.

Одного сына Рагнар все же оставил на Севере, и тот служил оруженосцем при дворе Марки. И у этой истории были уже свои Хроники, новые книги с еще чистыми не исписанными листами.