Цитадель огня - Марк Энтони

Какая полнейшая чушь! Никто не просит силы — за исключением идиотов и безумцев. Но она у тебя есть, Тревис, и твой долг ее использовать.

Тревис покачал головой:

— Нет, если из-за моей силы пострадают другие люди. Если бы я мог уйти от нулевого камня после того, как они меня там оставят, я бы воспользовался своей силой. Но там я не могу произнести руну — знаю, я уже пытался. Так что мне уже ничего не поможет.

Пауза получилась долгой, и Тревис решил, что в этот последний час голос его покинул. Потом в его сознании вновь послышался знакомый шепот.

Ты ошибаешься, Тревис. Нулевой камень очень древний артефакт, но есть силы еще более древние. Тебе поможет рука Олрига.

Жестокая шутка. Тревис ударил кулаком по колену.

— Но Олрига здесь нет. Разве ты забыл? Старые боги ушли. Ты уверен?

Тревис открыл рот, но так ничего и не сказал. Какой смысл отвечать? Казалось, в его сознании захлопнулась дверца, и голос исчез. Одновременно другая дверь — в его келью — распахнулась. Вошли трое постигающих путь. Тревис встал.

— Вам это не потребуется, — сказал он, когда один из них достал кусок кожи.

Однако тот не обратил на слова Тревиса внимания и завязал ему рот. Очевидно, они не хотели рисковать — ведь один раз он уже сумел разбить руну молчания. Они взяли его за руки и вытолкнули в дверь.

Несколько раз Тревис спотыкался и едва не свернул себе шею на ступеньках. Однако всякий раз они ловили его в самый последний момент. Наконец они вышли из ворот башни.

Свет умирающего дня растекался, точно кровь, по площадке перед башней. Здесь собрались все толкователи рун, они выстроились полукрутом, лицом к западу. Тревис не видел нулевой камень, но знал, что тот ждет его, оставаясь темной точкой в сознании. Жесткие руки подтолкнули его вперед.

Струйки пота потекли по спине Тревиса, он шел вперед, с трудом переставляя ноги. Трудно было не думать о побеге. Если бы хоть на мгновение избавиться от кляпа, он мог бы обездвижить своих мучителей при помощи гелыпа или сжечь их посредством кронда. И убежать. Куда? Возможно, в Кейлавер, чтобы повидать Грейс и Бельтана, и…

Толкователи рун расступились, пропуская его вперед, и все мысли вылетели у Тревиса из головы. Он смотрел на черный нулевой камень и кучу сложенного рядом хвороста. Страх превратился в панику. Он начал вырываться, и тогда новые руки вцепились ему в плечи, потащили к камню. Тревис попытался закричать, но кожаный кляп не давал произнести ни звука. Он ошибся. Как же страшно, как глупо ошибся! Он думал, что они привяжут его к камню и разойдутся по своим делам.

А они хотят сжечь его заживо.

Нет, она рассчитывала, что все будет не так.

— Должен существовать выход отсюда. Должен.

Грейс в очередной раз провела рукой по неровной поверхности деревянной двери, цепляясь ногтями за каждую щелочку, надеясь отыскать слабое место.

— Грейс. — Голос Эйрин был тихим, но настойчивым. — Грейс, это бесполезно. Прекрати.

Грейс поколебалась, а потом взглянула на свои пальцы: по ним текла кровь. Она молча кивнула и отошла от двери. Эйрин вздохнула и бросила тревожный взгляд на Лирит. Губы колдуньи были плотно сжаты, она молча сжимала худенькие плечи Тиры.

Грейс принялась ходить по клинообразной келье. Они пришли в себя через некоторое время после захода солнца — после того, как действие руны закончилось. Первое, что увидела Грейс, когда открыла глаза, было безмятежное лицо Тиры, склонившееся над ней. Теперь приближался новый закат. И Грейс знала, что когда над западными горами взойдет луна, она будет полной.

Может быть, попробовать кричать, но горло у нее болело так же сильно, как пальцы. Да и толку от этого никакого. Они больше не придут. Во всяком случае, до заката солнца. Орагиен высказался предельно ясно.

Старик, который встретил их у входа в башню, явился после рассвета и заговорил с ними сквозь щель в двери. Он назвался Гроссмейстером Серой Башни.

— Почему вы держите нас взаперти? — резко спросила Эйрин, прежде чем Грейс и Лирит успели заговорить.

Васильковые глаза баронессы метали молнии. Если Грейс успела забыть о благородном происхождении Эйрин, то юная баронесса о нем ей напомнила.

— Для всех будет лучше, если вы останетесь здесь, — устало, но решительно ответил Орагиен.

— И за какое преступление нас сюда посадили?

— Вы не совершали преступлений, добрая сестра. Завтра, после рассвета, мы вас отпустим, и вы сможете покинуть башню.

Грейс стиснула зубы. После рассвета… и после того, как они убьют Тревиса. Разве не это имел в виду старик? Голос Эйрин напоминал холодную сталь.

— Я баронесса Кейлаванская, со мной герцогиня, а также графиня из Толории. Все мы подруги королевы Иволейны. Неужели вы надеетесь, что вам не придется ответить за свое деяние?

Орагиен провел морщинистой рукой по лицу.

— В конце концов нам всем приходится держать ответ за свои деяния, добрая сестра.

Кровь отхлынула от лица Эйрин, и она не нашлась, что ответить. Лирит обняла ее за плечи и отвела в сторону. Орагиен тоже отступил от двери.

— Подождите! — попыталась закричать Грейс. — Вы так и не сказали, почему собираетесь убить Тревиса!

Однако дверь плотно закрылась, и с тех пор никто не подходил к келье.

Теперь Грейс сидела на одной из двух кроватей, стоящих в тесной келье. Она закрыла глаза и поднесла руку ко лбу. Они все проснулись с головной болью. Возможно, это результат рунного волшебства.

— Вот, выпей.

Грейс открыла глаза и увидела, что Лирит протягивает ей деревянную чашку. Им оставили кувшин с водой, немного хлеба и изюма. Грейс отпила воды, головная боль немного утихла.

— Может быть, нам следует попробовать еще раз, — сказала она, возвращая чашку и заглядывая в черные глаза Лирит, — использовать Дар.

Лирит положила тонкую руку на плечо Грейс.

— Стены сделаны из камня, сестра. А дверь — из дерева и железа. Здесь нет тумана или воды. Ты пыталась сегодня утром, когда у тебя было больше сил, но ничего не смогла сделать. Неужели ты рассчитываешь на успех сейчас, после стольких бесплодных попыток?

Грейс вздрогнула.

Может быть, ты не хочешь, чтобы я открыла дверь, сестра. Ведь ты считаешь, что он разбиватель рун. Возможно, ты не хочешь, чтобы я его спасла.

Нет, подобные мысли настоящее безумие, она слишком устала. Лирит ее друг.

— Ты права, — со вздохом сказала Грейс. — И даже если бы мы не так устали, Дар здесь значительно слабее. Не думаю, что во всей башне достаточно энергии, чтобы наполнить наперсток!

Эйрин провела рукой по удивительно гладкой стене.