Одесский юмор. Рассказы, миниатюры, афоризмы - Валерий Хаит

Заведующая (нажимая на клавишу селектора). Мария Ивановна, гуляйте младшую группу! Как спит старшая группа?.. Вы что, с ума сошли?! Конец квартала, у нас двести часов недоспано! Всем спать! Заснете — доложите!

Вбегает повариха, в руках у нее ведро.

Повариха. Валентина Филипповна, у вас есть валидол?

Заведующая. Есть.

Повариха. Вот вы его и глотайте!

Заведующая. А что случилось?

Повариха. У нас ЧП. Старшая группа отказалась от добавки!

Заведующая (в ужасе). Не может быть!

Повариха. Вот ведро манной каши. Я хотела разлить, а они встали и ушли. И первым — Потапов.

Заведующая. Может быть, они были сыты?

Повариха. О чем вы говорите?! Наши обычные порции!

Заведующая. Так, может быть, каша была просто невкусная?

Повариха (возмущенно). Как это наша каша может быть невкусная! У меня ее каждый день вся семья лопает, за уши не оторвешь! И дочкины, слава богу, вот такие растут! А эти… Вот молодежь пошла!

Заведующая. Ну ладно, разберемся… Собирайте людей. Старшую медсестру, уборщицу, воспитательницу, главного зачинщика… И кого-нибудь из детей, кто мог бы олицетворять наш эталон упитанного ребенка. (Все собираются.) Стенографируйте!.. Товарищи, вы все, наверно, слышали, что в нашем деткомбинате «Светлячок» произошло ЧП. Старшая группа, предводительствуемая Потаповым, отказалась от добавки. Но, прежде чем перейти к обсуждению этого безобразного случая, я хотела бы напомнить собравшимся, что коллектив нашего прославленного «Светлячка» вот уже пятый год держит переходящий торт, учрежденный районо и санэпидстанцией! Из наших стен вышли такие выдающиеся дети, как Коленька Петров — победитель межрайонного смотра коротких детских надписей на заборе! Коллектив нашего «Светлячка» первым в отрасли выступил инициатором почина по замене маркировки детских шкафчиков, заменив традиционные вишенки и яблочки на прогрессивные огурчики и помидорчики! А наш тихий час — самый мертвый в области! Да, нам есть чем гордиться! И вдруг — такая неприятность!.. Прошу высказываться.

Уборщица. Разрешите мне… Я человек простой, прямо от швабры. Бабка моя мыла пол, мать мыла, и я мою. Так вот я хочу спросить: сколько можно сорить?!

Заведующая. Гм-м… Спасибо, Марья Степановна… Кто еще хочет выступить, товарищи?

Повариха. А чего тут говорить? Пусть Потапов сам расскажет, как их угораздило от нашей каши отказаться.

Потапов. Я не о себе сказу. Мне много не надо. Я о людях хоцю сказать. Вот вы говорите, тетя Нина, экономия. Это по-васему, по-взрослому, экономия, а по-насему, по-ребячьему, это называется… это… хищение общественного продукта!.. Ну съедим мы сегодня эту добавку, завтра съедим, а послезавтра сто кусать будем?.. Мы с ребятами так сцитаем: если основная порция по калорийности будет соответствовать стандарту, тогда и добавки не потребуется! А сто мы на сегодняшний день видим в насей ребячьей тарелке? Недолив, недосып, недовес!

Воспитательница. Это ложь! Клевета! Вот такое пятно на весь коллектив! (Показывает, какое пятно.)

Потапов. Спокойненько! Вот тут у меня тетладоцка имеется… Сам я, извините, неграмотный, но нужда заставила, и пришлось… Мы тут кое-сто прикинули с ребятами в обед… Интересно полуцается.

Заведующая. А ну разреши-ка полюбопытствовать…

Все склоняются над тетрадкой.

Повариха. Нет, товарищи, как вам нравится? Еще молоко на губах не обсохло, а он уже его жирность меряет!

Воспитательница. Научили на свою голову!

Заведующая. А мне все-таки непонятно, откуда он мог взять эти цифры, эти, в сущности, закрытые данные?.. А ну позовите калькулятора. (Входит женщина.) Катерина Дмитриевна, тут по вашей части. Посмотрите-ка эти каракули, может, вы что-нибудь поймете?

Калькулятор. А чего смотреть? Это ж я и писала…

Заведующая. Вы?.. Но зачем?!

Калькулятор (всхлипнув). Жалко их стало… Пришли ко мне… Этот худющий — аж светится. И с ним еще такие же. Посчитайте нам, говорят, тетя Катя, выход круп и жиров на одного человекоребенка, а то что-то кушать хочется.

Упитанный мальчик (эталон «Светлячка»). А я вообще не понимаю, как можно отказываться, когда дают?! Положено — дай! А не положено — сам возьму тарелку и положу!

Голос из окна. Федя! Федя!

Потапов. Цего тебе?

Голос. Наси кусать нацяли!

Потапов. Не мозет быть!!

Повариха. Ну вот все и в порядке! Я знала, что не выдержат! Дети — они и есть дети. Поешь, Феденька!

Потапов. Нет!

Воспитательница. Подумай о себе! Посмотри, какой ты зеленый! Ты ж растешь. Тебе сейчас кушать надо, а не правду искать.

Потапов. А как же моя ребячья совесть?!

Заведующая. Нет, товарищи, я вижу, это серьезный симптом! И мне кажется, что я, как честный воспитатель, после такого случая не могу оставаться заведующей вверенного мне «Светлячка». Как ты считаешь, Федя?

Потапов. Не мозете, тетя!

Заведующая хочет уйти.

Голоса. Нет! Нет! Мы вас так не отпустим! Вместе заварили эту кашу, вместе и расхлебывать!

Вбегает раздатчица.

Раздатчица (торжественно). Валентина Филипповна! Разрешите сообщить! Коллектив кухни добился новой трудовой победы! Благодаря прогрессивной технологии варки за сегодняшний день удалось сэкономить пять килограммов вермишели!

Заведующая (с гордостью). Вот, товарищи! Вот как мы работаем! (Потапову, с укоризной.) А ты… Эх… (Машет рукой. Раздатчице.) Спасибо!..

Раздатчица (деловито). Пожалуйста! Так я зашла спросить: вы свой килограмм сами заберете или мне его вам в кабинет занести?..

Немая сцена.

Согласитесь, было бы странным, если бы то, что шло на нашей сцене, рано или поздно не заинтересовало бы западных режиссеров… В конце концов, хоть кого-нибудь это же должно было заинтересовать!.. Слово одному из таких любознательных…

Режиссер. Нам, деятелям английского театра, очень бы хотелось понять проблемы вашей жизни. В этой связи нас глубоко заинтересовала ваша весьма проблемная и глубоко жизненная пьеса под названием «Шолом Алейхема, 40». Сейчас мы пытаемся ее поставить… Стараясь сделать ее более доступной простому английскому зрителю, мы изменили имена персонажей, перенесли действие в Англию… Да и называется она у нас не «Шолом Алейхема, 40», а «Чарльза Диккенса, 42». Но тем не менее еще не все в ней нам самим окончательно понятно…