Честь самурая - Эйдзи Есикава

Впервые за всю беседу Короку неохотно кивнул в знак согласия.

Токитиро, почувствовав перемену в его настроении, продолжил:

— Такой человек есть, и он обладает даром предвидения. Только слепец не заметит этого. Храня верность клану Сайто, вы пренебрегаете высшей верностью ради низменной, что прискорбно и для вас, и для князя Нобунаги. Отвлекитесь от повседневных мелочей, окиньте мысленным взором всю Японию. Мне, недостойному, поручено возведение крепости в Суномате, после чего я должен во главе передового отряда войск Нобунаги вторгнуться в Мино. У клана Ода достаточно умных и отважных боевых командиров, и если князь Нобунага не погнушался ввести в их круг меня, в недавнем прошлом ничтожество, значит, он воистину не чета обыкновенным правителям. По распоряжению князя Нобунаги комендантом крепости Суномата станет тот, кто ее построит. Скажите, был ли прежде более подходящий случай, чтобы возвыситься таким, как мы с вами? Я не лукавлю и не хвастаюсь. Я не для того пустился в пространные объяснения. Я решил воспользоваться этой редкой возможностью и поставил свою жизнь на карту, приехав сюда с желанием вас убедить. Если я ошибся, то готов умереть. Я прибыл к вам не с пустыми руками, а с обозом из трех лошадей, груженных золотом и серебром на военные издержки и жалованье вашим людям. Буду весьма признателен, если вы сочтете возможным принять скромный дар.

Едва Токитиро закончил речь, как кто-то окликнул Короку из глубины сада.

— Дядюшка! — произнес самурай, простершийся в поклоне.

— Кто осмелился назвать меня дядюшкой? — спросил Короку, пристально поглядев на воина.

— Сколько лет прошло! — сказал тот, поднимая голову.

— Тэндзо! — воскликнул потрясенный Короку.

— Да, это я, недостойный.

— Как ты здесь оказался?

— Не думал, что придется свидеться с вами, но благодаря доброте господина Токитиро я получил возможность сопровождать его в этой поездке.

— Что? Вы прибыли вместе?

— После того как я восстал против вас и бежал из Хатидзуки, я несколько лет провел на службе у клана Такэда в Каи. Я был там лазутчиком-ниндзя. Года три назад мне приказали отправиться лазутчиком в Киёсу. Люди князя Нобунаги меня разоблачили и бросили в темницу. Меня освободили лишь благодаря заступничеству господина Токитиро.

— И ты теперь оруженосец этого господина?

— Нет. Теперь я служу тайным лазутчиком клану Ода. Когда господина Токитиро назначили в Суномату, я попросил разрешения сопровождать его.

— Вот как? — Короку, не веря собственным глазам, смотрел на племянника.

Изменилась не только его внешность, но и его характер. Тэндзо, буян и разбойник, вспыльчивый и самовольный даже по меркам Хатидзуки, переменился до неузнаваемости. Он был кроток и раскаивался в былых прегрешениях, не стыдясь просить прощения. Десять лет назад Короку конечно же разорвал бы его на куски.

Взбешенный злодеяниями Тэндзо, он тогда гнался за племянником до границы с Каи, чтобы покарать его. Сейчас Короку встретился взглядом с кроткими глазами Тэндзо, и былой гнев исчез. Причина была не только в кровном родстве, Короку видел перед собой нового Тэндзо.

— Не будем сейчас говорить об этом, по-моему, ваш семейный разговор лучше отложить на потом, — сказал Токитиро, — но я бы на вашем месте простил племянника. Тэндзо теперь верно служит клану Ода. Он покаялся в былых злодеяниях и не раз говорил мне о том, что ему хочется извиниться лично перед вами. Понятный нам всем стыд помешал ему прибыть сюда раньше. У меня появились в Хатидзуке дела, и я подумал, что Тэндзо судьба посылает случай исполнить давнее желание. Восстановите родственные отношения, и вас обоих ждет светлое будущее.

Проникновенные слова Токитиро не позволили Короку вспоминать былые прегрешения племянника и покарать его. Почувствовав, что Короку поддается на уговоры, Токитиро поспешил воспользоваться удобным моментом.

— Тэндзо, ты доставил золото и серебро? — строго спросил Токитиро.

— Да, господин.

— Осмотрим привезенное вместе с теми, кому оно предназначено. Тэндзо, вели слуге нести все сюда!

— Слушаюсь, господин.

Тэндзо уже сорвался с места, но тут заговорил Короку:

— Не спеши, Тэндзо. Я не могу принять таких даров. Стоит мне прикоснуться к ним, и это будет означать, что я поступаю на службу к Оде. Я должен подумать. — Короку покраснел. Он резко поднялся и пошел в глубь дома.

Экэй писал путевые заметки в своей комнате, но как раз в этот момент он решил отвлечься от своего занятия.

— Господин Короку? — произнес Экэй, входя в покои хозяина, но того там не оказалось. Монах заглянул в комнату с домашним алтарем. Короку сидел, сложив руки на груди, перед поминальными табличками с именами предков.

— Вы уже дали ответ посланцу князя Нобунаги?

— Он еще не уехал. Чем сильнее он уговаривал меня, тем больше опасностей я находил в его предложениях, поэтому я решил просто удалиться.

— Вы удалились, но едва ли он уедет ни с чем.

Короку промолчал.

— Господин Короку?

— Да?

— Говорят, этот посланец когда-то служил в вашем доме простым работником.

— Я называл его Обезьяной и понятия не имел, откуда он родом. Я случайно встретил его на берегу Яхаги и дал ему работу.

— Это и плохо.

— Что именно?

— Вы помните его простым слугой, что мешает вам увидеть в нем теперешнего человека.

— Вы считаете, что он заслуживает внимания?

— Я никогда так не удивлялся, как сегодня.

— Правда?

— Начнем с его необычного лица. Когда я сужу о характере человека по его лицу, то, как правило, держу свои выводы при себе. Сегодня я просто испугался. Этому человеку суждено совершить нечто выдающееся.

— Обезьяне?

— Именно. Допускаю, что со временем он станет правителем всей страны. В другой стране, где нет наследственной императорской власти, он стал бы императором.

— Подумайте, что вы говорите!

— Мне показалось, что вы недостаточно серьезно отнеслись к его предложению, поэтому и вмешался, прежде чем вы дали окончательный ответ. Оставьте предубеждения! Разглядите человека не глазами, а сердцем. Если посланец уедет, получив ваш отказ, вы будете горько и долго раскаиваться в содеянном.

— Как вы можете уверенно судить о человеке, которого видите впервые?

— Я делаю выводы не только по его лицу. Меня поразили его рассуждения о порядке и справедливости, то, что он не ответил на явную вашу неприязнь и презрение, а продолжал вежливо и уверенно убеждать вас. Он, несомненно, человек справедливый, откровенный, порывистый, но умеющий обуздывать себя. Он непременно станет великим человеком!