От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон

В 1806 году произошло сражение при Майде. Оно явилось одним из эпизодов в войне против Наполеона. В это время Нельсон и леди Гамильтон сохраняли династию Бурбонов, над Капри короткое время реял «Юнион Джек», а Англия держала на Сицилии небольшую армию и флот.

Сражение при Майде было простой операцией. Около пяти тысяч британских солдат высадились на равнине Майды в конце июня. В неспокойную погоду им удалось выгрузить на берег пушки. Французская армия значительно превышала числом британцев, имелась у них и кавалерия. Они надежно укрепились в горах, и им посоветовали там и оставаться, пока малярийные комары не расправятся с противником. Однако французы решили атаковать и стремительно спустились в равнину, где были разбиты. Так привел конец французской армии в Калабрии. Командующим победоносного отряда был сэр Джеймс Стюарт. Он родился в Джорджии в 1759 году и вместе с британцами участвовал в американской Войне за независимость.

Известие о победе при Майде стало доказательством того, что наполеоновская армия может быть разбита, и, хотя операция была скромной, она настолько обрадовала Лондон, что новый район за Эджвер-роуд был назван Майда-Вейл. В память о том сражении назван и паб — «Герой Майды», — большое здание из красного кирпича. Оно стоит примерно в четверти мили от станции метро «Эджвер-роуд». Внутри помещение украшено увеличенными копиями старых гравюр с изображениями битвы, но знают ли владельцы заведения, кто такой этот «герой», сказать не могу.

Сэр Джон Стюарт был одним из самых удачливых британских генералов. Его память увековечил не только паб, Стюарта поблагодарили обе палаты парламента и назначили пожизненную пенсию в тысячу фунтов в год. Могила генерала находится в соборе Бристоля.

Странно видеть слово «Майда» на дорожном знаке, когда перед тобой маленький горный город Калабрии. Я приехал в день местного святого. Возле церкви собрался городской оркестр, кто-то выпустил сигнальную ракету. В церкви толпился народ. Я спросил у приятного мужчины, сидевшего на крепостной стене, знает ли он, что его город подарил имя району Лондона. Да, ответил он, все знают об этом. Его приятель побывал в Лондоне в Майда-Вейл и проехал по району в красном автобусе.

Пиццо и смерть Мюрата. — Почему Ричард Львиное Сердце украл сокола. — Сейсмоопасная страна. — Ловля меч-рыбы. — Реджио-Калабрия. — Страна бергамота. — Реликвии Великой Греции. — Калабрианские курительные трубки.

1

Проехав через равнину Эуфемии, я оказался в рыбачьем поселке Пиццо. Он смотрит со скалы на белый песчаный берег. По весне, прежде чем флотилия выйдет в море на ловлю тунца, священники благословят сети, и прозвонят церковные колокола.

Пиццо вошел в историю Европы как место, в котором расстреляли зятя Наполеона, Иоахима Мюрата. Этот храбрый солдат, но неудачный правитель, женился на Каролине Бонапарт. Наполеон, следуя своей политике — сажать на европейские троны родственников, — сделал Иоахима королем Неаполя. У Мюрата закружилась голова. Хотя солдатом он был бесстрашным, у него имелась смешная слабость: он любил представления и носил вычурную форму, которую сам для себя придумал. В нем было что-то от Портоса и от фельдмаршала Геринга. Едва он стал королем Неаполя, как лаццарони прозвали его «королем перьев».

Наполеон описал его характер, как всегда, точно. Мюрат, сказал он, был храбр на поле боя, но в обычной обстановке — слабее женщины или монаха. Иоахим обладал физической, но не моральной смелостью. После Ватерлоо Наполеон сказал, что если бы французской кавалерией командовал Мюрат, то поражение превратилось бы в победу. Королем он был хорошим, честным и искренним и, как и многие правители, хотел объединить Италию. Какой же странной выдалась судьба у сына хозяина постоялого двора, ставшего лучшим командиром кавалерии своего времени, а потом и королем, умершим в отдаленном рыбачьем поселке Калабрии!

За семь лет пребывания на престоле Мюрат разошелся с Наполеоном, но на участие в заговорах союзников был не способен. После Ватерлоо его убрали из Неаполя, а довольный Фердинанд IV вернулся из Палермо и занял старый трон в своем дворце. Тщеславный Мюрат все еще верил, что стоит ему только выйти на итальянский берег в самой красивой форме и произнести слова «союз», «свобода» и «реформа», как он возглавит армию и выгонит из Италии Бурбонов. Он пригласил несколько офицеров и собрал отряд из двухсот пятидесяти человек. В октябре 1815 года они погрузились на семь маленьких трехмачтовых кораблей и пустились в плаванье. Мюрат планировал высадиться в Салерно и пройти до Неаполя. Однако поднялся шторм, флот пронесло мимо Салерно к западному берегу. Больше он своей Флотилии не увидел, а его собственное судно пристало к Рыбачьей бухте Пиццо. Должно быть, он вспоминал побег Наполеона с Эльбы и его триумфальный поход на Париж, Но Наполеоном он не был, да и Пиццо был не во Франции.

Взбираясь по крутым улицам, я подошел к тому, что осталось от замка. Рассмотрел старое здание с арочным входом и дряхлыми башнями. Вид сверху был замечательным. Я вошел в замок и, поднявшись по каменной лестнице, обнаружил, что здание занимают клуб и гостиница. Здесь Мюрата пять дней продержали в заточении, а потом расстреляли. Любезный менеджер, понимающий, что он контролирует единственное место в Пиццо, которое желает посетить любой интересующийся историей чужеземец, имел наготове рассказ со всеми подробностями. Он подвел меня к окну и драматическим жестом указал в сторону моря…

День 8 октября 1815 года пришелся на воскресенье. После мессы жители Пиццо разгуливали по площади. Вдруг они увидели, что в бухту вошло небольшое судно. На берег выпрыгнул чрезвычайно нарядный офицер — золотое шитье, шляпа с пером, даже шпоры позолочены. Вместе с несколькими попутчиками офицер поднялся по тропинке к городу. На площади сопровождающие офицера люди призвали народ приветствовать короля Иоахима Мюрата. Вместо радостных выкриков повисла неловкая пауза. Многие, предвидя неприятности, благоразумно исчезли. Мюрат попытался купить лошадь, но уж такова ирония судьбы: никто не продал лошадь человеку, еще недавно командовавшему кавалерией великой армии при Аустерлице и Йене. А ведь он вел за собой большой отряд в битве Пирамид. Полицейский попытался арестовать Мюрата. Французы развернулись и бросились бежать к гавани, но, примчавшись, увидели, что корабль отплыл: их капитан почуял неладное. К берегу неслась разъяренная толпа. Французы с некоторым трудом столкнули с песка лодку и убежали бы, если бы не шпора Мюрата, запутавшаяся в рыбачьей сети. Не успел он освободиться, как на него налетела толпа.

Калабрианцы показали себя во всей красе. Французов страшно избили и исцарапали. Самыми яростными нападающими оказались старухи: одна из них вонзила ногти в лицо Мюрата и завопила: «Ты болтаешь о свободе, а сам застрелил четверых моих сыновей!» Полиция пробилась к французам, когда они были едва живы. Одежда беглецов превратилась в лохмотья. Французов доставили в замок и бросили в камеру, такую маленькую, что, сидя, они едва уместились на грязном полу.

Менеджер показал мне эту камеру. Это была темная комната, похожая на пещеру с крошечным окном под потолком. Жуткая черная дыра. Тем временем итальянский генерал скомандовал, чтобы известие о произошедшем аресте передали в Неаполь и запросил прислать оттуда военный отряд. Офицер переселил Мюрата в соседнюю комнату, она была немного получше прежней (теперь здесь устроили буфет). Прислал врача и вино. Мюрат написал письма британским и австрийским послам в Неаполе с просьбой о помощи, но агенты Фердинанда IV их перехватили, и письма так и не были доставлены.