Остановите музыку - Екатерина Риз

— Не спишь? — шепотом спросил он.

Нина улыбнулась в темноте.

— Жду, когда ты уснешь.

— Зачем?

— Надо проверить Аришу. И одеться.

Его палец очертил сосок, а на ухо ей прошептал:

— Мне нравится твоя футболка. Веселенькая.

Нина на спину перевернулась, поцеловала его в подбородок. Практически заставила себя сесть и отодвинуться.

— Спи. Я быстро вернусь. — Встала и накинула на него одеяло, наклонилась за футболкой. Часы в гостиной пробили час ночи, и Нина улыбнулась в темноте. Новый день. И, кажется, новая жизнь.

Или она снова выдаёт желаемое за действительное?

Но если Нина, надеясь на начало новой жизни следующим утром, решила дать себе поспать, то Шохин встал, как обычно, по звонку будильника, в семь утра. Глаза открыл, сонно поморгал, и потянулся к будильнику, со злостью нажал кнопку. И только после этого вспомнил, что спит этой ночью не один. Голову повернул, посмотрел на Нину: она даже не подумала проснуться, спала, подложив под щёку ладонь, и Костя, признаться, ей позавидовал. Мелькнула шальная мысль устроить себе выходной, или хотя бы пол выходного на первую половину дня, но потерев глаза, понял, что проснулся окончательно, и с постели встал. Руки поднял, потягиваясь, а сам разглядывал Нину. Она лежала, зажав между ног край одеяла, бледно-розовые хлопковые шортики даже наполовину не прикрывали соблазнительные ягодицы, футболка задралась на животе, и всё вкупе смотрелось весьма соблазнительно. Хотелось вернуться в постель и Нине это объяснить, но будить ее было жалко. Но всё-таки, проходя мимо, коснулся её лодыжки, а Нина ногой дернула, отталкивая его руку, видимо, щекотно стало. Шохин улыбнулся и из спальни вышел.

В квартире было тихо и темно. На улице только начало светать, наметились едва заметные проблески на горизонте. Костя задержал на нём взгляд, когда раскрывал шторы в гостиной.

Гриша ещё спал, Нина спала, и полную тишину нарушали только напольные часы, глухо тикавшие в углу. Костя на кухню прошёл, потёр глаза, собрался зевнуть, но споткнулся на пороге, когда понял, что свет горит и увидев ребёнка за кухонным столом. Вот про ребёнка-то он как раз и забыл. И ребёнок этот явно встал, куда раньше него.

Ариша тоже на него смотрела. Сидела на высоком табурете, пристроив локти на краю стола и подпирая кулачками подбородок. Читала книжку и мотала ногами. Рядом с книжкой тарелка с хвостиками от клубники. Костя всю эту картину не торопясь обозрел, после чего погладил голую грудь, неожиданно смутившись. Негромко проговорил:

— Привет. Ты давно проснулась?

Ариша не ответила, но ногой мотать перестала. Опустила глаза. А Костя кивком указал на тарелку.

— И позавтракала. Мама обрадуется.

Девочка опустила голову ниже, а потом ловко соскользнула с высокого стула на пол, прошла к холодильнику и, повиснув на ручке, открыла и достала блюдце, на котором лежали три больших ягоды.

— Ты Грише оставила, — догадался Шохин. И поспешил похвалить: — Молодец. — Улыбнулся сообразительному ребёнку, решив не говорить девочке о том, сколько лет сервизу из тончайшего китайского фарфора, на блюдце из которого Арина клубнику положила. Бабушка Шохина за все годы владения этим сервизом, только тряпочкой аккуратно его протирала, боясь дышать на него, а не то что использовать по назначению. Но, с другой стороны, когда-то надо начинать им пользоваться, сколько можно ему пылиться на полке буфета?

Он достал из холодильника графин с соком и налил себе в стакан. Снова вспомнил про ребёнка.

— Хочешь сок? — Ответа ждать не стал, взял ещё один стакан и налил немного. Арина помедлила, прежде чем протянуть за стаканом руку. Сделала небольшой глоток, не спуская с Кости глаз, и сморщилась. Шохин же плечами пожал. — А мне нравится. Выжатый, а не из коробки.

На его слова девочка вроде бы и внимания никакого не обратила. Посмотрела на закрытую клетку. Костя за её взглядом проследил, и пояснил:

— Чтобы попугай спал, его нужно накрывать. Так ему комфортно, понимаешь? И он будет спать, пока я не сниму накидку.

Никакого ответа, реакции, но Костя почему-то был уверен, что Арина внимательно слушает.

— А что ты читаешь? — Поднял книжку, чтобы на обложку взглянуть. — «Простоквашино». Нравится?

Ариша не ответила, со стула слезла, в очередной раз поразив Костю своей ловкостью.

Ухватилась пальчиками за край стола, дотянулась ногой до перекладины высокого стула и уже уверенно спрыгнула вниз. А через мгновение уже оказалась стоящей на диване. Шохин чуть слышно хмыкнул. Так по его мебели ещё никто не прыгал, с обезьяньей проворностью. Арина замерла перед клеткой, не спуская глаз. Костя спорить не стал, допил сок и, подойдя, стянул с клетки накидку. Бодро сообщил встрепенувшемуся Грише:

— Утро доброе, парень. Орлята учатся летать.

Гриша высунул голову из-под крыла и тряхнул хохлатой головой, огляделся. Выглядел хмурым и растрёпанным, и, возможно, поэтому не обрадовался двум парам глаз, которые за ним внимательно наблюдали. Выгнулся, потягиваясь, крыльями взмахнул, пригляделся к Арине и повторил, правда, уже без вчерашнего пыла и паники:

— Опасность.

Костя усмехнулся.

— Её зовут Арина. Запомнишь?

Ариша перевела взгляд на Костю, недоверчивый, и Шохин её заверил:

— Он запомнит. Он очень умный. Только повторяй ему почаще в первые дни, и всё.

Сказал, и вспомнил о том, что девочка говорить не любит. Хотел исправиться, но потом передумал. Чем чёрт не шутит, в конце концов.

На завтрак Гриша получил корм и немного клубники. В принципе, обычное утро. Телевизор включен на канале Новостей, негромко шумит кофеварка, уже пахнет свежесваренным кофе, а отвечать на телефонные звонки Шохин ещё не готов. Вот только сегодня напротив сидит ребёнок и внимательно наблюдает за каждым его движением. И Костя время от времени с удивлением это осознавал. Задерживал на девочке взгляд, и про себя недоумевал. Но она сидела напротив, в яркой пижаме с Гуффи, с длинными распущенными по плечам волосами, темными, как у матери, а на него смотрела широко распахнутыми глазами, будто не понимала, что он делал на этой кухне, а не она. Костя поначалу не знал, как себя вести. Говорить с человеком, который не отвечает, и вроде бы даже не реагирует на происходящее, не то что бы трудно, а неловко. Но, справившись с этой самой неловкостью, он начал с девочкой общаться. Она листала книжку, мотала ногами, сунула палец в творожный крем, и сделала это не слишком вовремя, потому что Нина в этот момент появилась на кухне, увидела это и поругала. А заодно отправила умываться.

— Почему ты меня не разбудил? — спросила она, зевая. Потуже затянула пояс халата, подошла к Шохину и привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его щеки. За его футболку уцепилась.

— Ещё рано. Кофе хочешь?

— Я себе чай сделаю. — Огляделась. — И приготовлю завтрак. Яичница и тосты?