Загадка о тигрином следе - Антон Кротков

В третье своё посещение, снова упёршись в закрытую дверь, Одиссей решил, что ни за что не уйдёт, пока упорный гарнизон «крепости» не откроет перед ним свои врата. Он устроился в тени кроны большого карагача и приготовился терпеливо ждать. На этот раз Луков предусмотрительно прихватил с собой бутылку кваса и краюху хлеба с куском козьего сыра. Поев, он облокотился спиной о ствол дерева, закрыл глаза и задремал…

Проснулся молодой человек оттого, что кто-то довольно бесцеремонно щекочет травинкой ему ноздрю. Одиссей несколько раз чихнул и открыл глаза. Над ним склонился седобородый озорник, который, не смотря на свою вполне почтенную внешность, имел выражение хулиганистого мальчишки, которому доставляет огромное удовольствие озорничать.

– Вы зачем тут караулите? – поинтересовался старик с морщинистым лицом восточного мудреца и юными озорными глазами. – Учтите, если задумали что-то плохое, у вас будут серьёзные неприятности.

Старик задиристо тряхнул белёсым прозрачным чубом и, по-мальчишески засучив рукав белой курточки, гордо продемонстрировал молодому незнакомцу небольшой, но упругий комок бицепса.

– Вы напрасно беспокоитесь на мой счёт. Мне нужен хранитель здешней библиотеки Христин Георгиевич Френ.

– А зачем он вам понадобился?

– Мне нужно посмотреть книги по одному вопросу.

Старик окинул внимательным взглядом фигуру по-военному одетого молодого человека в интеллигентных очках.

– А вы собственно кто?

Одиссей ответил, что служит в Московском университете, что с юных лет увлечён Востоком, а в Ташкент прибыл с научной экспедицией.

– А-а! – уже более миролюбиво протянул старик. – И какой же вопрос вас интересует, коллега?

– Видите ли, я ищу сведения о случаях ликантропии в этих краях.

Одиссей смутился и застенчиво взглянул на старика, который напомнил ему одного язвительного московского профессора, которого за виртуозное умение камня на камне не оставлять от диссертаций молодых искателей научных степеней прозвали «молотом магистров».

– Ликантропии? – удивлённо переспросил старик и захихикал. – Неужели вы верите в псевдонаучные теории? Не ожидал от посланца столь славного учебного заведения!

Одиссей почувствовал себя уязвлённым и запальчиво произнёс:

– Я верю в то, что наука пока знает об окружающем мире далеко не всё.

– Хм, – усмехнулся старик. – Выходит, вы надеетесь сделать у нас открытие, которое совершит революцию в биологии.

– Не исключено, – стараясь не обращать внимания на насмешки, решительно тряхнул головой Луков.

– Ладно, тогда пойдёмте. Кстати, Френ, это я – как бы между делом на ходу сообщил старик.

Он заспешил по тропинке, петляющей между деревьев.

– Но куда же вы? – удивлённо окликнул его Одиссей, и вопросительно взглянул на заветную дверь, за которую пытался проникнуть ни один день.

Старик грустно махнул рукой. Он пояснил, что хранившейся в этом здании богатой библиотеки больше нет.

– В декабре 1918 года люди с высокими мандатами отобрали из библиотечного фонда 500 самых ценных фолиантов и через купцов-посредников переправили в Иран, а в обмен получили две разобранные горные гаубицы и, кажется, ещё пулемёты.

Видя, как разочарованно погасли глаза визитёра, старик ободряюще добавил:

– Но если вы не побрезгуете попить чайку со старым болтуном, я может быть сумею сообщить что-нибудь полезное для ваших научных изысканий. Всё-таки я прослужил при здешнем книгохранилище более тридцати лет.

Френ жил неподалёку от места своей службы на территории парка. Едва они вошли в калитку дома, как хозяин вдруг решил, что чаепитие может и подождать. Видимо ему самому не терпелось показать сохранённые сокровища, так как он сразу повёл гостя к тайнику. Кроны старых вязов сомкнулись над их головами. Где-то высоко в буйной листве щебетали птицы. Звуки окружающего города пробивались сюда сильно приглушёнными.

Запахло сыростью и мхом. Они приблизились к леднику, устроенному в саду позади дома. Но вместо продуктов здесь хранилось то, что пожилой чудак считал самым ценным на свете. Френ стал отпирать замок, не переставая разглагольствовать на больную для него тему:

– Нынче людям не до книг, если о них вспоминают, то лишь за тем, чтобы на что-либо обменять. Но я уверен, что наступит время, когда священные хранилища человеческого знания снова станут главной ценностью.

Шесть каменных ступенек круто уходили в чёрный провал. Внизу Френ зажёг принесённую с собой керосиновую лампу. Они стояли посреди тесного каменного мешка, заставленного бочками, доверху наполненными книгами, архивными папками футлярами из плотного картона с ветхими от времени свитками. Книги были повсюду – они громоздились на стоящих вдоль стен деревянных стеллажах, горками лежали на земляном полу. Этот подвал конечно был не лучшим местом для их хранения, но по крайней мере здесь им не грозило пойти на солдатские самокрутки.

Низкий свод помещения не позволял выпрямиться в полный рост. Из-за необходимости стоять в неестественной позе, низко согнувшись, у молодого человека заломило поясницу. Но старик чувствовал себя среди своих сокровищ просто превосходно. С великой гордостью он показывал Лукову творения великих учёных, поэтов и писателей, которые ему удалось спасти от распродажи, а иногда и от уничтожения. И хотя среди них не было трудов по интересующей молодого человека теме, Одиссей мог поздравить себя с большой удачей. У старого библиотечного хранителя оказалась поразительная память. За долгие годы службы он по нескольку раз перечитал большинство самых ценных экземпляров своей библиотеки и мог вспомнить даже страницу, где содержались те или иные сведения.

– Значит, вас интересует ликантропия? – задумчиво переспросил он.

– Не совсем так, – пояснил Одиссей. – Ведь термин «ликантропия» имеет греческое происхождение: «lycoi» – «волк» и «anthropos» – «человек». Сегодня этот термин официально используется в психиатрии для обозначения формы умопомешательства, при котором человек воображает себя волком. Меня же интересуют зарегистрированные в этих местах случаи так сказать «обращения человека в тигра».

Хранитель наморщил лоб и после непродолжительных раздумий снова заговорил:

– Я припоминаю несколько интересных трудов на эту тему. Была одна книга, кажется её автор английский чиновник с очень бойким пером. Он описывает странный обычай, о котором узнал в Гималаях, куда его посылали по делам службы…

Одиссей слушал старика с большим интересом. Оказывается, когда непальцу требовалось кому-то жестоко отомстить, он не всегда хватался за нож. В Гималаях издревле существовал и более изощрённый вариант осуществления вендетты. Правда способ тот требовал значительного времени, и к нему прибегали в особых случаях. Человек надолго уходил в джунгли и выслеживал тигрицу с детёнышами. Найдя их, он убивал всю тигриную семью – всех, за исключением одного котёнка – самого крепкого и бойкого. Его охотник забирал с собой и в тайне от всех выкармливал и воспитывал, чтобы превратить в орудие своего замысла. И вот, когда звереныш превращался во взрослого зверя, наступал момент истины.