За поворотом времени, или Магия сердца - Галина Сергеевна Горшкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, Леокадия. Я поднимусь на поверхность.
— Я ему сообщу, чтобы ждал, — прислужница поспешила передать поручение господина.
— Что же мне делать? У меня есть полтора месяца, чтобы все изменить. Я обязан выиграть нашу сделку и влюбить Катерину в себя, даже если она любит всю Теппу! Так… Спокойно, Злот! Еще не все потеряно! Есть немного времени, и надо расходовать его умело. Сначала устранить конкурента, чтобы он уже никогда не смог маячить у нее перед глазами и напоминать ей о женихе. Вообще всех бунтовщиков казнить! И в Теппу Катерина больше не поедет! Я могу ее не отпускать? Конечно, я же еще Правитель. Пусть попробует только ослушаться! А будет упрямиться, так придется стереть ей память. Да, очистить ее голову. Заставить ее позабыть свою любовь! Хотя… она забудет и меня тоже! Как мы гуляли с ней, как танцевали на празднике у Мирона и как целовались. Я не верю, что в ту минуту она притворялась. Она думала лишь обо мне, и нам было хорошо вдвоем! Неужели это тоже было ложью и частью твоего коварного плана, Катюша? А ведь я, кажется, попался в твои сети… Нет! Нужно действовать жестко. Очень жестко, решительно и довольно быстро. Никакой жалости. Стирать память и знакомиться заново. Только победа!
ГЛАВА 34. Опасный спуск
— Катя, ты поднялась? Как можно так долго спать? — Георгина зашла в комнату к своей гостье. — Я уже и позавтракать успела, и на торговую площадь сходила, а ты все спишь.
— Уже встаю, — Катерина села на кровати и потянулась, прогоняя сон. — Я вчера поздно возвратилась с прогулки.
— Еще бы не поздно! Слуги мне поведали, что глубоко за полночь! Разве так можно? Я ведь волновалась вечером. Умотала куда-то, ни слова не говоря. И жди тут, переживай.
— Георгина, ты прости за беспокойство. Я далеко уехала, а тут эта гроза нежданная. Такой дождина хлынул, как из ведра. Дороги раскисли, а лошадь обленилась. Я вообще боялась, что до утра не доберусь до сухого места.
— Конечно! — Георгина подошла к окну и отдернула занавески. — Вон, полюбуйся. Все еще льет. У нас в Ардалионе погода такая: сначала месяц-два жара стоит невозможная. Сушь и пылище. А потом несколько дней с небес целые реки выливаются. Потом опять все по-новой. Так и живем. Слушай, Катя, а ты Злота вчера случайно не видела?
— Нет, я надеялась, что он сегодня придет, а что?
— Да так, интересуюсь. Пытаюсь выяснить, кто же его мог разозлить?
— Разозлить? Хочешь сказать, что твой брат и сегодня не в настроении?
— Ха! — Георгина эмоционально всплеснула руками. — Да это еще мягко сказано, Катя. «Не в настроении!». Злот в таком бешенстве, что я даже не могу вспомнить, а видела ли я его раньше таким? Говорят, он со вчерашнего вечера отчего-то бесится. Летает над городом и швыряет во все стороны молнии. Я пошла до торговых рядов, прогуляться, новости собрать разные, а тут вижу его на облаке. Рвет и мечет! Ну, думаю, точно: все магические силы темного сектора подорвет. Решила к нему подняться, мол, что происходит? А он, знаешь, что мне ответил?
— Нет.
— Он мне процедил сквозь зубы, что ненавидит всех женщин. Представляешь, Катя? Выдать такие обидные слова родной сестре! Я уж было приготовилась оскорбиться, а он еще и добавил: «И мужчин тоже всех ненавижу!». Да-да! И вот этот человеконенавистник — мой брат!
— А… Почему Злот так сказал?
— Откуда я знаю? Чернь, наверно, достала. Магистры хоть и бессмертные сущности, но ведь не железные. Нервы у нас тоже есть. А может, эта революционерка ему что-то обидное брякнула?
— Какая еще революционерка?
— Да эта, Евгения, из Теппы… Катя, ты же еще ничего не знаешь! Я хотела тебе новости рассказать. Народ на площади Баграса так и гудит. Сегодня утром стражники арестовали невесту Родиона — крестьянку Евгению. Это она, оказывается, настоящий организатор поджогов, а парень ее так, не серьезно. На побегушках был. В общем, завтра на центральной площади их казнят обоих. Ой, лишь бы дождь поутих! Нет никакой радости — сидеть на трибуне под зонтом. Вообще, не люблю сырость.
— Георгина, а как стражники выяснили, что лидер бунтовщиков — девушка?
— Это вопрос. Но начальник стражи на глаза мне еще сегодня не попадался. А торговцы в такие детали, сама понимаешь, не посвящены. Может, Родион раскололся под пытками?
— Под пытками?
— Ну да. А может, Злот опять подслушал чей-нибудь секретный разговор. Он вчера вечером летал к себе в замок, а оттуда он всегда возвращается таким осведомленным, что я сама иногда его боюсь. От него лучше не иметь секретов. Только хуже будет.
— Это конец, — Екатерина почувствовала, как защемило у нее в груди. «Даня, он все узнал обо мне и Родионе! Он подслушивал нас с Женькой! Я пропала, Даниил!».
— Да, он так и сказал! — Георгина удивленно посмотрела на побледневшую женщину. — «Сестренка, дорогая, — обратился он ко мне, — это конец». Я ему отвечаю, что хватит уже загадывать загадки. Пора спускаться с облаков. Пришел бы к нам в гости, попили бы вместе горячего чаю. Катя, говорю, по тебе, соскучилась. А брат мне: «Да, пора бы с облаков уже спускаться! Мне надо не чаю, а чего-нибудь покрепче и побольше». Прикинь! А потом заявил, что полетел к себе. Вот и все наше общение, Катенька. И до завтрашней казни, подозреваю, мы с тобой его точно не увидим…
***
Мокро на улице, мокро в душе. Катерина несколько часов молча слонялась по дому, пытаясь привыкнуть к мысли о своем окончательном проигрыше в их сделке со Злотом. Но если с этим смириться было еще как-то возможно, то принять факт казни Родиона и Евгении, осознать, что погибнут они оба, и скорее всего из-за нее, женщина никак не могла.
Дождавшись момента, когда Георгина закрылась в примерочной со своими швеями, чтобы раскроить оригинальную накидку на случай дождя, Екатерина закуталась в длинный плащ с капюшоном и отправилась на поиски Фрола. Ей снова была необходима лошадь для дальней поездки.
— А мне ты можешь доверить тайну, куда собралась? — строго спросил подопечную Даниил, после того, как Катерина, под каким-то глупым предлогом выпросила у дворцового конюха лошадь.
— Далеко, Даня. Тебе это вряд ли понравится, — женщина лихо вскочила на коня и пришпорила его, направляя в сторону выезда из Баграса.
— Мне уже не нравится твой вид, — Даниил «уселся» на лошадь позади