Вся Нортон. Торговцы во времени - Андрэ Нортон

Но на Топазе ждут апачей. Поэтому нам следует отправить их туда как можно быстрее. Да, дело дрянь, как ни прикидывай.

— Я обращусь прямо к Совету!

Келгариес пожал плечами:

— Хорошо. Можешь рассчитывать на мою поддержку.

— Думаешь, это безнадежно?

— Ты же знаешь этих бюрократов. Тебе следует поторапливаться, если хочешь опередить Ратвена. Наверняка он пойдет к Стентону, Ризу и Маргейту. Он давно ждал этого случая!

— Но если мы выступим в прессе, нас поддержит общественное мнение...

— Ты ведь это не всерьез, так? — В голосе Келгариеса послышались холодные нотки.

Эш покраснел. Это было заметно даже сквозь темный загар. Нарушение секретности было сродни богохульству. Он начал отряхивать руками свои брюки, словно желая очистить их от какой-то невидимой грязи.

— Нет, — бесцветным голосом произнес Эш, — конечно, я не имел в виду ничего такого. Я свяжусь с Хоугом, и будем надеяться на лучшее.

— А тем временем, — как ни в чем не бывало продолжал Келгариес, — мы будем делать все от нас зависящее, чтобы ускорить осуществление нашей программы. Я порекомендовал бы тебе отправиться в Нью-Йорк, и как можно быстрее.

— Мне? Но почему? — В голосе Эша сквозило подозрение.

— Потому что я не могу сейчас уехать, не нарушив при этом приказа. А это может навредить нам. Встреться с Хоутом и поговори с ним лично, объясни ему все. Он должен знать все факты, иначе он не сможет противостоять Стентону перед Советом. У тебя есть все аргументы и все доказательства. Кроме того, ты достаточно авторитетен, чтобы с твоим мнением считались.

— Я сделаю все, что от меня зависит, — с готовностью ответил Эш. Такая перемена в настроении Эша заставила полковника вздохнуть свободнее.

Тем не менее, прежде чем вернуться в свой кабинет, Келгариес проследил, как Эш удаляется по боковому коридору. В кабинете он сел и уставился на стену, не видя ничего, кроме картин, которые рисовало его воображение. Затем нажал кнопку и начал читать символы, которые замелькали на экране встроенного в стол монитора. Набрав код, он отдал приказ, который, по его мнению, мог бы отсрочить неприятности хоть на какое-то время. Эш был слишком ценным сотрудником, которого жалко было бы потерять. В нем кипели эмоции, с которыми он не мог совладать. Тут и до беды недалеко.

— Бидвел, исправь расписание команды «А». Пусть отправляются в гипнолабораторию через десять минут.

Выключив микрофон, Келгариес вновь уставился на стену. Никто не посмеет прервать сеанс гипноза. А он будет длиться три часа. Скорее всего, Эш не увидит новобранцев до самого отлета в Нью-Йорк. Таким образом, можно будет избежать лишних разговоров.

Келгариес скривился. Он испытывал некоторую неловкость из-за своих действий. Он был убежден, что Ратвен одержит верх и что опасения Эша, касающиеся использования редакса, небезосновательны. Все сводилось к старому принципу: цель оправдывает средства. Они должны использовать любые средства и человеческий потенциал, чтобы сделать Топаз своей подконтрольной территорией, несмотря на то, что эта странная планета затеряна далеко в космосе. Время течет слишком быстро. Они были вынуждены играть лишь теми картами, которые были у них на руках, даже несмотря на отсутствие козырей. Эш вернется. Но Келгариес надеялся, что это случится не раньше, чем проблема разрешится в пользу той или иной стороны. Не раньше, чем все закончится.

Закончится! Келгариес зажмурился. Возможно, что и с ними со всеми будет покончено. Они будут мучиться неизвестностью, пока транспортный корабль не приземлится на той другой планете, этом похожем на алмаз золотисто-бронзовом шаре, который они назвали Топазом.

Вокруг Топаза вращалось около дюжины сторожевых станций. Каждая имела свою собственную орбиту за пределами атмосферы этой золотисто-бронзовой планеты, являющейся частью системы желтой звезды. Эти станции были запущены на орбиту шестью месяцами раньше, чтобы создать защитную паутину вокруг планеты. Таким образом, планета оказалась полностью закрытой для любых космических кораблей, за исключением тех, которые знали о существовании секретного коридора. Эта система защиты новых поселенцев была проверена с особой тщательностью. Однако на практике свойства этой системы еще не были опробованы. А пока маленькие блестящие шарики без помех вращались в небе вокруг планеты.

Вскоре появился тринадцатый объект и, вращаясь, начал спускаться к поверхности. Сфера, по виду напоминающая школьный глобус, в несколько сотен раз превосходила по размерам спутники охранной системы и управлялась пилотами.

На борту звездолета находились четыре человека. Двое из них управляли кораблем, а два других были обычными пассажирами. Они ожидали посадки. Через иллюминаторы они могли наблюдать планету, такую прекрасную, переливающуюся золотисто-желтым светом. Она приближалась, увеличиваясь в размерах. Пассажиры могли уже различить очертания морей, континентов, горных цепей. Они уже изучили поверхность планеты, поэтому теперь она казалась им очень знакомой.

Один из светящихся шаров внезапно пришел в боевую готовность, почувствовав приближение звездолета. Он начал вращаться быстрее, как только его чувствительные внутренние механизмы отреагировали на сигнал о приближении чужого звездолета. Реле щелкнуло, но сработало слишком медленно, чтобы нацелить спутник на нужный курс. На станции управления внизу этой ошибки не заметили.

Звездолет ждало неминуемое столкновение со спутником-стражем. Эти два объекта были еще на расстоянии нескольких сотен миль друг от друга, когда сработал сигнал тревоги. Руки пилота впились в панель управления. Под давлением перегрузок пилот мало что мог сделать. Его скрюченные пальцы были беспомощны. Гибель была неизбежна, и лицо пилота исказила гримаса.

Один из пассажиров пытался заговорить со своим компаньоном. Другой, не отрываясь, смотрел на экран. Перегрузка расплющила его полные губы и прижала их к зубам.

— Они... они... здесь...

Ратвен не обратил внимания на эти слова. Ярость, вызванная его собственной беспомощностью, пульсировала перед глазами красной точкой. Быть пойманным в ловушку, когда цель так близка! Теперь его взяли на мушку лишенные разума машины. На карту было поставлено слишком многое. И теперь он терял все. От напряжения его ногти впились в подлокотники подвесного кресла.

Четверо людей могли только сидеть и ждать, пока взрыв не испепелит их. Ярость Ратвена возрастала, но, к сожалению, она не могла исправить ситуацию. Глаза его компаньона в пассажирском кресле были закрыты, а губы беззвучно шевелились. Оба пилота лихорадочно пытались взять ситуацию под контроль. Внизу, в чреве корабля, находились те, кто еще не подозревал о скорой гибели. В одной из клеток шевельнулась голова с торчащими ушами. Узкие глаза блеснули. Животное почувствовало страх, который испытывали люди вверху. Оно поднято заостренную морду и издало рычание.

Рычание разбудило другого пленника. Осмысленные взгляды их желтых глаз встретились. Ум, необычный для таких животных, подавил инстинкт, заставляющий их метаться по клеткам. Любопытство и способность адаптироваться в любых условиях воспитывались в этих существах с незапамятных времен. Затем природную хитрость попытались соединить с разумом, а способность мыслить — с инстинктом.