Восстание - Стив Уайт

– Господин адмирал! Ракеты, прошедшие мимо цели, возвращаются!

Келлерман, не веря своим ушам, повернулся было к нему, но в этот момент и он, и оператор сканера, и весь ударный авианосец «Единорог» весом сто восемьдесят тысяч тонн перестали существовать.

* * *

Экипажи кораблей республиканской эскадры обуял ужас. В отличие от обычных ракет, эти невиданные монстры, промахнувшись, не самоуничтожались. Вместо этого они разворачивались, и система самонаведения с дьявольской настойчивостью начинала поиск цели. Так продолжалось до тех пор, пока тяжелую стратегическую ракету не сбивали или она не находила свою жертву.

Гибель командующего стала последним и самым страшным сюрпризом для республиканской эскадры. Отчаянно защищавшиеся космические форты и так собрали слишком кровавую дань среди высших офицеров. Теперь у республиканцев остались только контр-адмиралы, обезумевшие от ужаса перед сверхмощным оружием Пограничных Миров. Боевые группы нападавших стали разваливаться, и авианосцы, линейные крейсера, эсминцы, тяжелые крейсера разворачивались и покидали поле битвы. Бегство стало повальным не сразу, но первые беглецы уподобились трещине в дамбе, а заразительная паника, будто вода, прорвала эту дамбу. Ужас охватил капитанские мостики республиканских кораблей, и даже самые мужественные люди пали жертвами страха перед необъяснимым.

Эскадра, направлявшаяся к Геенне, уже повернула вспять, и у нее были все шансы успеть добраться до Черного хода, куда вполне могли бы подойти и самые быстроходные корабли из основной боевой группы. Однако линкоры, несколько мониторов и оставшиеся сверхдредноуты были слишком тихоходны, чтобы спастись бегством.

Корабли Тревейна покинули орбиту Ксанаду, и началось нечто похожее на традиционное космическое сражение. Огромный «Ортега» величественно двинулся вперед в сопровождении мониторов тридцать второй боевой группы. Они вышли за пределы коммуникационной сети, связывавшей их с неподвижным «Нельсоном», но сейчас это уже не имело значения. Вместе со скрывшимися авианосцами исчезла и угроза массированной атаки космических штурмовиков с авианесущих кораблей. А именно такой атаки Тревейн больше всего и боялся. Среди обреченных на гибель республиканских тяжелых кораблей мужественно остались только два авианосца, а истребителей на них было слишком мало, чтобы противостоять космическим штурмовикам Тревейна. Лишившись поддержки космической авиации, республиканские тяжелые корабли не могли противостоять огневой мощи кораблей Пограничных Миров, которые к тому же были оснащены усовершенствованными силовыми излучателями.

Было произведено еще несколько залпов тяжелыми стратегическими ракетами, расчетливо направленных на более легкие линейные корабли и сверхдредноуты. Если республиканцы сдадутся, Тревейн решительно хотел захватить для Земной Федерации именно мониторы. Дистанция сокращалась. В пространстве летали обломки кораблей и куски человеческих тел, а командующий республиканскими кораблями упорно старался подойти поближе, чтобы пустить в дело свои стратегические ракеты. Он пытался противостоять личным бесстрашием смертоносному техническому превосходству противника, расчетливо уничтожавшего один за другим его корабли.

Четвертый флот уже предвкушал победу, Тревейн не позволял вражеским кораблям приближаться к себе на дистанцию действия стратегических ракет, производя по ним все новые и новые залпы из своих чудовищно мощных ракетных установок. Он уже готовился дать новый залп, когда наконец поступил сигнал о сдаче. Йошинака радостно обернулся к сидевшему в полном молчании Тревейну.

Команды прекратить огонь не поступило, и гравитационные приводы выплеснули в сторону противника очередной град ракет.

Сигнал о сдаче лихорадочно повторяли снова и снова. Мятежники забивали коммуникационные каналы визжащими помехами. Ни у кого не осталось сомнений в их намерении сдаться.

Офицеры штаба не отрываясь смотрели на Тревейна. Выражение его лица, превратившееся в стальную маску, невозможно было описать. Он по-прежнему молча изучал дисплей.

Тяжелые стратегические ракеты мчались к флагману республиканской эскадры – монитору «Да Сильва».

«Господи! Что же сейчас чувствуют эти бедняги?!» – подумал Йошинака.

Тревейн смотрел и смотрел на дисплей, где ему предстояло увидеть гибель монитора со всем экипажем, но вместо него видел счастливую маленькую девочку с каштановыми волосами, играющую на белом песке у залитого солнцем моря.

Йошинака почти физически чувствовал, что все находящиеся на мостике безмолвно молят его вмешаться.

Он вздохнул и протянул руку к плечу Тревейна, хотелось сказать: «Иан! Сейчас ты герой! Подумай о своей репутации! Подумай о добром имени Федерации Пограничных Миров…»

Разумеется, он не стал этого говорить, а тронул своего друга за плечо и произнес решительным голосом:

– Господин адмирал, они сдались! Тревейн поднял голову, и его взгляд вдруг снова стал осмысленным.

– Ну да, конечно! – сказал он как ни в чем не бывало. – Прекратить огонь! Взять полет ракет под контроль и нацелить на мятежные корабли… Свяжите меня с их командующим!

Расстояние между сражающимися было так велико, что прошла почти минута, прежде чем экран большого коммуникационного монитора загорелся. На нем появилось лицо офицера, которого Тревейн когда-то знал. Казалось, это было в какой-то другой жизни!

– Говорит адмирал флота Тревейн, временный генерал-губернатор Пограничных Миров. Со мной на связи командир мятежников?

Между вопросом и ответом прошло пятьдесят бесконечных секунд.

– Как старшая по званию среди оставшихся в живых офицеров ударной группы, я хочу вступить в пере…

Лицо маленькой женщины, появившейся на экране, выглядело потрясенным. Говорила она глухо, но, когда до нее дошло, как к ней обратился Тревейн, она внезапно осеклась и в ее черных, как маслины, раскосых глазах загорелся огонь непримиримости и гордости.

– Я контр-адмирал Военно-космического флота Республики Свободных Землян Ли Хан! – резко ответила она.

Тревейн не стал повышать голоса, но его слова прозвучали как удар грома:

– Не валяйте дурака, капитан Ли Хан! Мы с вами не в цирке! Я не собираюсь вести с вами никаких переговоров. Ваши корабли должны опустить щиты и остановиться. К вам поднимутся офицеры, которые возьмут на себя командование от имени законного правительства Земной Федерации. В случае малейшего сопротивления нашим абордажным командам на любом из ваших кораблей я немедленно открываю огонь. Понятно?

Тревейн стоял, выпрямившись во весь рост, наблюдал за экраном и ждал, когда его слова долетят до мостика, который он видел. Когда это произошло, женщина, командовавшая эскадрой мятежников, вздрогнула, словно ее ударили по лицу. Ее глаза яростно засверкали, когда она вспомнила, как с ней однажды уже разговаривали в подобном тоне. Однако сегодня от ее решения зависела судьба не одного лишь линейного крейсера. Кроме того, сейчас она была совсем в другом положении. Из числа экипажей республиканской эскадры в тот день уже погибли тысячи человек, и гибелью оставшихся кораблей она бы ничего не добилась. Тревейн понял, что она в ярости, и подался вперед, жестоко улыбаясь.