Вредная профессия - Олег Дивов

Дивов: Погоди, ты звонил откуда? Из ДАСа[13]с таксофона на первом этаже, ага?

Ремнев: Нет, это был не тот звонок. Сначала я звонил из ГЗ[14]с дежурства. С обычного телефона. Я дежурил на третьем этаже корпуса «Г». И попросил разрешения позвонить уже с вопросами по трилогии. Вот после этого у меня и мелькнула мысль – почему бы не записать наш разговорчик, а потом вставить этот кусок с расшифровкой голоса прямо в диплом – для солидности и увесистости, так сказать… Да и просто интересно голос такого человека записать.

Дивов: Но ты сказал, что делаешь диплом, что это не журналистский материал?

Ремнев: Да-да-да, что диплом, что нужна консультация. А почему я решил его голос записать… Потому что я всегда баловался такими вещами, еще до армии. Я писал любительские программки по типу радиопередач. С музыкой там и всякую ерунду гнал в микрофон. И у меня всегда были под рукой какие-то голоса друзей, разные звуки… Я собирал фонотеку. Это было для меня так же естественно, как выйти на балкон покурить. Я все время что-то записывал. Ну и я решил это сделать. А звонил я действительно из ДАСа, то есть нет, почему из ДАСа – из ДСК![15]С тринадцатого этажа, из телефона-автомата.

Дивов: А как ты снимал звук? Просто уткнулся микрофоном в трубку?

Ремнев: Я уткнулся микрофоном туда, и у меня из магнитофона был один наушник. То есть самого голоса в трубке я не слышал – через «ухо» только.

Дивов: А что за магнитофон был?

Ремнев: Хм, я тогда на радио «Юность» еще не работал, значит, это был совершенно примитивный бытовой магнитофон типа «Весны». Это не был даже полупрофессиональный радийный аппарат. То есть полное такое… Ужас полный. Знаешь, я вообще детали запамятовал. Помню только, что очереди к телефону не было, никто по коридору не бегал, хотя какие-то там голоса на заднем плане слышны, гул такой… Совершенно не помню, какое это было время суток, в каком я был состоянии… В состоянии я был наверняка… Я очень волновался, и я был не готов к разговору. Понимаешь, по сложившейся традиции для своих программ-дурачеств я всегда полагался на авось, на вдохновение, на импровизацию. И, конечно, еще не было опыта журналистского, по идее. Было только желание.

Дивов: Но ты уже знал тогда, что будешь радийщиком?

Ремнев: Нет. У меня это была мечта. Она сбылась через год.

Дивов: Погоди, а ты разве не в радиогруппе учился?

Ремнев: Нет, в газетной. И вот, значит… Я когда начал задавать вопросы, первый-то вопрос у меня был в голове, основной, а потом уже по ходу, стушевавшись перед Мастером… Понимаешь, блин, ну вот он разговаривает со мной, очень учтиво, а ведь он тогда уже был болен! Он уже был тогда практически… это самое. Я-то не знал этого – ну, дали мне телефон… Я совершенно тогда… придавал значение только тому, что со мной разговаривает такой… Человечище. И что это будет в моей фонотеке – ну просто супер! Все затевалось с одним прицелом – чтобы был солидный диплом с комментариями самого автора. Ну и заодно в моей коллекции окажется голос этого человека. Но! Это все-таки был рабочий момент, как ни крути. И пусть я был не готов к разговору, пусть я был раздолбай и дурак и перед ним я выглядел полным идиотом, но… Все-таки я до него дозвонился, и я с ним поговорил! Это было очень важно для меня.

Дивов: (прямо в диктофон) Кстати, самое смешное, что Толик защитил диплом на три балла! Это финальная фраза будет…

Ремнев: Понимаешь, я его написал, как я видел это. Наши же преподаватели посчитали, что я не раскрыл образ героя.

Дивов: Слушай, ведь это 90-й год, тогда почти нереально было выбить саму возможность защититься по фантастике.

Ремнев: Да уж. И на защите то ли комиссия много на себя взяла… в том плане, что они, может, сами не читали их и не смогли понять то, что я хотел донести… то ли я что-то не так сделал. Не убедил комиссию в своей правоте. Но факт остается фактом! Три балла. Я этого факта не стыжусь абсолютно, я считаю, что это полная фигня.

Дивов: Ты делал диплом по образу героя в трилогии. Образ героя в развитии, в динамике.

Ремнев: Да, да. Причем у меня был не один разговор, а три. Только второй я записал, и как назло, совершенно неудачный. Первый был – когда я просто испросил высочайшего соизволения… Второй я записал, а третий, действительно интересный, могу передать на словах. Тогда я услышал и вправду нечто. Нечто особенное.

Дивов: Потом расскажешь обязательно. Давай, заводи свое… эксклюзивное интервью.

Мужчины встают и уходят с кухни. Гаснет свет.

Действие 2

Включается фонограмма. Секунду-другую слышны только шорохи и треск, потом раздаются голоса. Один абонент, судя по всему, очень молод, у него типичное современное московское произношение. Второй, напротив, человек пожилой, и выговор у него почти забытый ныне, старопитерский. Беседа идет в хорошем темпе, почти без пауз, причем старший постоянно обрывает младшего. Общий хронометраж разговора 2 минуты 12 секунд.

– Я слушаю.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Аркадий Натанович, это вы?

– Да.

– Это Анатолий Ремнев. Насчет диплома.

– Да. Да, пожалуйста, слушаю вас.

– У меня тема диплома…

– Я помню тему диплома – трилогия наша. Да. Дальше.

– Образ героя вот в этой трилогии…

– Да.

– Вот что бы вы мне могли рассказать или посоветовать хотя бы…

– Ничего.

Пауза.

– Но я хотел бы спросить вот у вас…

– Слушаю.

– Образ Максима Каммерера, вот если я беру его центральным и завязываю вокруг него еще образы, ну, конечно же, Сикорски и Тойво Глумова. Как вы думаете, если я, например, сделаю вот этих трех героев…

– Как вы там будете увязывать и что, не спрашивайте моего мнения – диплом пишете вы, а не я. Давайте конкретные вопросы.

– Сикорски застрелил Абалкина, пистолет был при нем.

– Да.

– И в «Обитаемом острове» пистолет был при нем, когда он уничтожил банду м-м… гангстера.

– Да.

– Вы, значит, наделили его правом и там, и там применять оружие. Ну, там понятно, в «Обитаемом острове», понятно. А здесь вот? Все-таки имел ли он право применять оружие?