Сад камней - Яна Темиз

Да я вопрос с этим совпадением ДНК не могу решить, черт! Вот вернусь в Измир, сам поеду в лабораторию… на календарь посмотрю – тьфу, при чем тут! Все этот Нихат: громогласен как никогда…

– Помните, когда мы ужинали в тот вечер, ваш сын выключил свет? И он тогда сказал, что сделал это в первый раз, а раньше и не знал, где этот… выключатель, – последнее слово Нихат произнес по-турецки, так и не вспомнив английского, но все поняли его энергичный жест и закивали головами. – А когда мы с вами, – это уже адресовано только и исключительно Марии, – днем проводили здесь… эксперимент, да?.. – она понимающе кивнула, – то его же не было с нами. И я подумал: он видел, как кто-то другой пользовался таким же… выключателем, – он снова изобразил слово руками, и снова все его поняли, и напряженно ждали, пока он закончит.

Неплохая мысль – оценил Кемаль.

Молодец Нихат – на этот раз действительно молодец!

Если ему удастся с помощью Марии разговорить мальчишку, в деле будет свидетель, пусть маленький, но свидетель… впрочем, это теперь уже понятно, а вот проклятые ДНК… и еще что-то… черт, о чем я перед этим думал-то?.. почему про календарь?

…когда Айше («женским» голосом!) сказала про календарь, у тебя перед глазами были цифры, так? Цифры весь день не дают тебе покоя! Ну, давай же, что же твоя знаменитая память… тридцать – одиннадцать, пятнадцать – двенадцать, один – два, двадцать – три, два – пять… знакомые цифры, ты их знаешь наизусть… но рядом с ними был номер машины, номер чертовой машины!

Я смотрел на монитор, а не на американскую перегородку, но цифры… связи быть не должно, но она есть – как и с этими совпавшими ДНК!

Связь есть, потому что это те самые цифры, которые я так и так крутил в голове, и переставлял на все лады, и записал в отдельный столбик, и пометил на календаре, чтобы посмотреть, не образуют ли они какого-нибудь знака или символа, и тот столбик, и тот календарь – вот именно, что они-то давным-давно висят на американской перегородке!

А в мониторе у тебя было совсем другое дело (связи нет и быть не должно!), на мониторе были даты проезда чертовой машины чертова адвоката через автоматический турникет автобана.

И у меня получается совпадение на сто процентов, связь, которой не должно быть, но которая при этом есть.

Совпадение пяти из семи дат измирских убийств – с датами поездок адвоката… ничего себе!

– И ваш сын мог видеть убийцу, который решил как-то подправить время смерти, может быть, ради собственного алиби, – торжественно закончил Нихат. – Давайте попробуем спросить его, только без всяких подсказок, кого он видел в тот день у дома. Я уверен, что это было в тот же день – мальчик сразу же воспользовался новым… развлечением, правильно?

Под впечатлением от собственного открытия Кемаль, не думая о том, какое это произведет впечатление, встал и отошел в темный, почти не освещенный угол террасы.

– Сорри, – отмахнулся он от обратившихся на него взглядов, – сорри, я… сейчас… ты молодец, Нихат… попробуй, идея прекрасная.

Идея вовлекла в игру, ставшую уже не игрой, а настоящим и важным делом, всех сидящих за столом. Они что-то возбужденно зашептали по-русски, о чем-то заспорили по-английски, они с опаской оглядывались вокруг, и каждый предлагал свой личный, разумеется, самый лучший, вариант хитрого допроса Мишки… обойдутся без меня, решил Кемаль.

Ему надо было побыть наедине со своим ошеломляющим открытием.

Это совпадение не может быть случайностью: пять дат из семи… господи, а ведь я даже подозревал его в одном из преступлений этой серии, он тогда был в Измире, ему не нужно было ехать с дачи! Шесть – из семи?

Неужели… Эрман?!

Тот неуловимый равнодушный убийца, на счету которого уже столько жертв?

Кажется невероятным, но…

Кемаль вспоминал, как он представлял себе этого… не совсем человека: он прекрасно мог не убивать, и когда-то он легко обходился без этого. Он не следует за собственным безумием, он убивает без какой-либо системы, он практически не совершает ошибок, не оставляет следов и улик… стоп.

В одном (даже не в одном, а, кажется, в трех!) из этих дел фигурировала жвачка.

Жвачка с сохранившейся слюной.

Никто не принимал этого всерьез: грязные, заплеванные подъезды, и окурков и жвачек здесь сколько угодно. Они были на всякий случай собраны дотошными криминалистами, но никаких совпадений не было выявлено.

А вот теперь – совпадение есть.

С образцом из совершенно другого дела – какое счастье, что у нас теперь централизованная база данных, как в американских фильмах, как знаменитая система «Шерлок» в Англии!

Ведь в этом другом деле только два мужских образца: Мустафы и Эрмана.

Кажется, мне удалось очертить еще один страшный круг.

Кемаль боялся поверить в невероятное стечение обстоятельств, в казавшееся невозможным подтверждение своей давней провальной догадки.

Теперь объясняется все, даже то, что адвокат так долго не пытался опровергнуть возводимые на него несправедливые обвинения: его прекрасное алиби было, похоже, намерением совершить еще одно из его обычных убийств.

Он поехал в Измир, но вовсе не в публичный дом, как он заявил, в конце концов, наивному Нихату, он поехал с другой, ужасной целью, он не мог больше терпеть, его каникулы слишком затянулись, он пытался дозвониться до Эмель и отменить пришедшуюся так некстати встречу, его действительно поразили обвинения жены: развод, прочитанная эсэмэска, его намерения помогать Эмель в качестве адвоката, спрятанный японский меч.

Ни в чем из этого он не был виноват и не был готов к таким обвинениям.

К совершенно другим – пожалуй, да, но это?!

И он смотрел на жену, как если бы камень в его японском саду вдруг сдвинулся с места и нарушил всю тщательно продуманную схему их существования.

Наверно, он тогда же понял, что убийца – она сама.

Что она – тоже убийца.

С высокого угла террасы Кемаль мог видеть часть японского сада: камни были на месте, Шейда, вопреки его предположениям, еще не избавилась от них. Сверху ему было видно шесть камней и часть седьмого, и он мог бы поклясться, что на этом, видном ему в свете только луны и фонарей участке сада никаких других, спрятанных камней нет.

Как все просто, когда смотришь сверху.

Может быть, это и есть самый главный вывод, который должен сделать созерцающий сад камней? Не то, что мир бесконечен в своей непознаваемости, но что познать, пусть немного, можно, только если научишься смотреть на все немного сверху: поднимаясь над реальностью, над ежедневной суетой, не боясь самых невероятных выводов, не упираясь взглядом в заслоняющий истину камень?..

Эрман – господи боже мой! Кто бы мог подумать?!

Да ты сам и смог в свое время: Эрман был в числе тех, кто точно знал не только про перышки, оставленные у тела первой жертвы – балерины, но и о проводе, которым она была задушена. Он даже видел этот провод, какой-то непростой, компьютерный…