Жемчужина гарема - Конни Мейсон

— Это дело моего брата и его жены, любовь моя. Мое дело — ты и наш ребенок. Где ты предпочитаешь поселиться в Лондоне — в доме, который оставила тебе тетя, или в моем особняке?

— Свой дом я отдала родителям, — холодно сообщила Криста.

— Тогда ты будешь жить в Мальборо-хаусе. Прислуга позаботится о тебе до моего возвращения. До отъезда я должен написать несколько писем, чтобы открыть тебе дорогу в общество.

— Мне это не нужно, я не собираюсь нигде бывать. Марк, я боюсь. Так боюсь. Что, если…

— Не мучай себя понапрасну, родная. Я вернусь к тебе, только смерть может меня удержать. Ты мой кисмет. Наша судьба — стариться вместе.

— А быть правителем Константины тоже твой кисмет? Какое место мне уготовано в твоей новой жизни? Ты собираешься свергнуть Абдуллу и занять его место? Марк, скажи мне, — умоляюще проговорила она. — Скажи, что ты не сделаешь этого.

Ответом было долгое напряженное молчание, которое окончательно разбило ее последнюю надежду. Наконец Марк ответил:

— Я не могу сказать, что случится, когда я доберусь до Константины, потому что сам этого не знаю. Но одно я знаю наверняка: моя любовь к тебе никогда не умрет. Если мой кисмет — править Константином, то я все равно вернусь для того, чтобы увезти тебя с собой. А сейчас я не могу думать ни о чем, кроме того, что Абдулла скоро будет наказан за подлое убийство моих родителей, и о том, что я должен… должен, — с ударением повторил он, — быть там. Аллен со мной согласен. А Омар — Омар, конечно, всегда будет там, где буду я.

— Я понимаю твои чувства, Марк, я правда все понимаю, — устало сказала Криста, смирившись с неизбежным. — Я просто очень боюсь за тебя. Как долго тебя не будет?

— Месяц, любовь моя. От силы полтора. Я вернусь как можно скорее, чтобы увидеть, как наш ребенок появится на свет. И после того, как все это кончится, мы никогда больше не расстанемся.

Это было совсем не то, о чем мечтала Криста, но кто сказал, что ее жизнь будет легкой? Кисмет соединил их, когда она уже думала, что больше никогда не увидит Марка, и, значит, оставалось лишь еще раз положиться на судьбу. Но сейчас, в этот миг, она была там, где ей надлежало быть — в объятиях человека, которого она любила. Часы, оставшиеся от этой ночи, принадлежали им. А может быть, если захотеть изо всех сил, рассвет никогда не наступит?

— Марк, люби меня. Не давай мне времени думать, пусть останутся только чувства.

И, накрыв ее тело своим, он сделал все, как она хотела. Но рассвет все же наступил.

Прямо перед отъездом Марка Кристе был преподнесен еще один сюрприз: Элиссе каким-то образом удалось уговорить Аллена взять ее с собой.

Криста негодовала:

— Почему Элисса может ехать вместе с мужем, а я не могу? — Ее голубые глаза угрожающе сверкали.

— Элисса родилась и прожила в Алжире всю свою жизнь, — терпеливо объяснял Аллен. — И хотя она не жалуется, но она скучает по родине не меньше, чем я. В Алжире у нее есть родственники, она будет жить дома, в безопасности. А ты там чужая, и опасности будут подстерегать тебя на каждом шагу. Тебя и ребенка.

— Но Элисса тоже ждет ребенка.

— Но ее ребенок появится на свет еще очень не скоро, а твой гораздо раньше, — вмешался Марк, глядя на ее заметно выросший живот.

— Я хочу, чтобы мой ребенок родился в Алжире, — примирительно сказала Элисса. — Не сердись на меня, Криста. У меня никогда не было такого друга, как ты, и, если будет на то воля Аллаха, мы еще увидимся.

— О, Элисса, я не сержусь, — всхлипнула Криста, обнимая подругу. — Мне будет так тебя не хватать. Это все равно что…

— Любовь моя, подумай о нашем ребенке. Я уверен, ты не захочешь, чтобы он родился в Алжире, где наша жизнь будет полна невзгод и опасностей. У меня будет гораздо легче на душе, если я буду знать, что вы оба в безопасности. Омар согласился оставить Ленору приглядывать за тобой.

Потом он поцеловал ее, и Кристу охватило отчаяние, которое могло сравниться лишь с тем всепоглощающим горем, которое она испытала, когда Абдулла приговорил ее возлюбленного к пожизненному рабству.

В Лондоне уже вступила в свои права настоящая зима, но первый месяц после возвращения оказался для Кристы не слишком тяжелым, Марк, как и обещал, написал своей домоправительнице миссис Бен-тон. Когда Криста вручила ей письмо, миссис Бен-тон приняла ее с распростертыми объятиями, да и все слуги были счастливы приветствовать новую хозяйку и относились к ней с нежной заботой и теплотой. Вдобавок Криста очень часто виделась со своими близкими, что скрашивало ее одиночество.

Леди Хортон была несказанно счастлива, что будет присутствовать при рождении ребенка. Сэру Уэсли доверили высокий пост в Лондоне, что очень обрадовало его жену — ведь они так долго прожили вдали от горячо любимой родины.

Еще одно письмо Марка предназначалось для сэра Питера Трентона. В нем он сообщал о своей женитьбе на Кристе и просил старого друга обеспечить Кристе положение в обществе, приличествующее ее герцогскому сану. Сэр Питер отнесся к поручению с полной серьезностью и сразу же нанес визит Кристе. Они подружились, а скоро каминная полка Кристы была завалена визитными карточками и приглашениями, но из-за беременности она выезжала нечасто. Тем не менее предусмотрительность Марка позволила ей безболезненно войти в общество, а ее высокое положение заставило сплетников прикусить языки.

С самого приезда в Лондон Кристу не покидала мысль, что Уиллоу Лэнгтри никогда не перестанет вмешиваться в ее жизнь, но скоро она узнала, что Уиллоу больше не представляет опасности ни для нее самой, ни для Марка. Сэр Питер рассказал ей, что Уиллоу проиграла процесс и потеряла наследство, которое qua должна была получить после смерти мужа. Поскольку эта женщина была совершенно не способна ни в чем себя ограничивать и не могла прожить на собственные небольшие средства, ей пришлось срочно выйти замуж за стареющего графа, который сразу после свадьбы увез ее в свое удаленное поместье, где они жили в строгом уединении. Криста хорошо представляла себе, что должна была чувствовать леди Лэнгтри, оказавшись в подобном положении, и почти сочувствовала ей. Она знала, что Уиллоу всегда ненавидела тихую скромную жизнь и, без сомнения, страдала от отсутствия развлечений, которыми была полна ее жизнь в Лондоне.

Прошло уже полтора месяца со дня отъезда Марка. Криста с Ленорой каждый день ждали возвращения мужей. Услыхав стук лошадиных копыт на улице, они спешили к окну, и каждый раз их постигало жестокое разочарование. К концу второго месяца Криста уже была уверена, что с Марком случилось что-то ужасное, и, если бы не приближавшиеся роды, она бросилась бы на его поиски. Ленора и родители как могли старались поддержать ее, укрепить ее дух, но ничто не могло отвлечь Кристу от мрачных мыслей.

В ветреный февральский день Майкл Марк Кэррингтон появился на свет, крича во всю силу своих хорошо развитых легких, в присутствии врача, Леноры, леди Хортон и миссис Бентон. На весах он потянул семь фунтов, пушок, покрывавший его головку, оттенком немного напоминал темные волосы отца, а бессмысленные голубые глазенки ничем не отличались от глаз других младенцев.