Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья - Генри Уильям Фредерик Саггс

Самая значительная царская надпись в форме отчета богам – это письмо царя Саргона II богу Ашшуру (Ассуру), в котором он отчитывается о военной операции против врагов Ассирии на востоке и севере. Оно начинается так:

Ашшуру, отцу богов, великому господину, живущему в великом храме

Эхурсаггал-куркурра, да будет очень-очень хорошо!

Богам судьбы и богиням, живущим в великом храме

Эхурсаггал-куркурра, да будет очень-очень хорошо!

Богам судьбы и богиням, живущим в великом храме

города Ашшура, да будет очень-очень хорошо!

Городу и его людям да будет хорошо! Дворцу, стоящему в нем, да

будет хорошо.

Очень-очень хорошо Саргону, целомудренному жрецу, слуге, почитающему великого главу богов, и также его лагерю.

Царь имел общепризнанную обязанность не только докладывать богу о состоянии дел в стране, но также консультироваться с ним. Предварительные решения по всем важным вопросам, таким как проведение военных кампаний или назначение высших чиновников, представлялись на одобрение богам. Предложение наносили на табличку и помещали перед богом, при этом предпочтение обычно отдавалось Шамашу (богу солнца и правосудия). Надписи имели такую форму: «О, Шамаш, назначить ли мне человека, имя которого написано на этой табличке, губернатором такой-то провинции?» После этого убивали жертвенное животное и изучали его внутренние органы. Считалось, что бог солнца, если ритуал убийства животного был правильным, напишет свое предсказание на печени. Эксперты-жрецы, использовавшие специальную глиняную модель (см. фото 41) в качестве ключа, отвечали, какое решение принял Шамаш, положительное или отрицательное. (Здесь была очевидная возможность вмешательства некоего из самых грамотных и хорошо информированных членов иерархии, чтобы предотвратить исполнение неудачного или непопулярного плана.)

Еще одна обязанность царя, как управляющего богов, – поддержание ирригационной системы, на функционировании которой основывается плодородие земли, и многие правители описывают свою заботу о выполнении благочестивой работы по рытью или очистке каналов. Хаммурапи в предисловии к своему Кодексу упоминает, что он – «правитель, который заставил Урук жить, создал изобилие воды для его жителей... тот, кто создал пастбища и средства полива для Лагаша и Гирсу... тот, кто снабдил водой Куту...»

Строительство каналов, как и храмов и прочих сооружений, можно было начинать только в благоприятный день и на всех стадиях работы следовало сопровождать соответствующими ритуалами.

Представитель, управляющий богов, царь также был «пастырем» своего народа, и этот титул широко применялся как самими царями, так и в рассказах о них. Официальное послание ассирийскому царю, датированное 1-м тысячелетием до н. э., содержит следующие строки:

Все люди полагаются на тебя, о пастырь, в связи с благосклонными

высказываниями уст твоих.

Задача царя, как пастыря, – направлять своих людей, и в одном из текстов используется следующее сравнение: царь Липит-Иштар направлял своих людей, как овца ведет своих ягнят. На практике такое руководство выражалось в том, что царь давал своему народу справедливые законы, защищал слабых, пытался контролировать цены. Многие правители начиная с 3-го тысячелетия до н. э. говорят, что заботились о том, чтобы сильный не угнетал слабого, да и среди атрибутов царской власти, данных царю богами, значился «скипетр правосудия». Нередко упоминается о реформах шумерского правителя Урукагины, а Хаммурапи заявил, что, «когда Мардук поручил мне установить правосудие для людей на земле и дать им правительство, я установил истину и правосудие на всей земле, и мой народ процветал».

Экономический аспект такого рода утверждений подчеркивается тем фактом, что многие цари устанавливали в своих городах стандартные курсы обмена.

О статусе царя – гаранта правосудия и справедливости – свидетельствует то, что клятвы могли даваться или только богами, или богами и царем совместно, или только царем.

Некоторые крайне противоречивые свидетельства, относящиеся к шумерской религии на очень раннем этапе, возможно важные для понимания института царства в этот период, найдены в так называемых «царских» гробницах Ура. Эти гробницы, раскопки в которых проводились до 1927 года Л. Вулли, были названы им «царскими» в основном из-за сложных обрядов, очевидно связанных с погребением, а также из-за роскоши содержимого гробниц, среди которого было много украшений, сосудов из ляпис-лазури и золота. На самом деле нет убедительных доказательств того, что это гробницы членов царских семей.

Почти 2 тысячи могил были раскопаны на кладбище Ура, но из них только шестнадцать отнесены к категории «царских». В отличие от других они состоят из одной – четырех каменных или кирпичных погребальных камер, содержат свидетельства проведения длительных и сложных погребальных обрядов, и в них наличествуют останки людей числом от трех до семидесяти четырех, которые вполне могли стать жертвами того, что мы сегодня называем человеческими жертвоприношениями.

Раскопки Вулли показали, что «царские» гробницы сооружались следующим образом. Сначала выкапывалась прямоугольная шахта на глубину 10 метров или больше, завершавшаяся ямой размерами до 9 Ч 13 метров. Стены шахты делались настолько вертикальными, насколько позволял состав грунта. Дно ямы выравнивали и выкапывали еще одну шахту в одну сторону, чтобы создать своеобразный входной коридор (в котором пол либо плавно понижался, либо в нем были сделаны ступеньки), ведущий в яму с земли. После этого сооружали собственно гробницу из камня или кирпича, располагая ее на дне ямы. Она состояла из нескольких помещений (от одного до четырех) и могла занимать (но не обязательно занимала) всю площадь ямы.

В нужное время несколько людей, в основном женщин, причем у некоторых были струнные музыкальные инструменты, заполняло яму. Церемониальные повозки, в которые были впряжены волы или ослы, спускались по входному коридору. Предположительно, в них находились тело главного усопшего, мебель и украшения. Есть основания полагать (хотя точных свидетельств нет), что, когда тело помещалось в гробницы, в самой гробнице или рядом с ней выполнялась некая церемония, сопровождавшаяся музыкой. Далее начиналось массовое самоубийство. У каждого человека в яме или во входном коридоре имелась с собой маленькая чаша, глиняная, каменная или металлическая, которой они зачерпывали из большого сосуда яд. Люди с охотой выпивали его и укладывались умирать. Тела располагались ровными рядами, и даже сложные женские прически оставались нетронутыми, показывая, что смерть этих людей была спокойной, и после смерти тела не двигали. После самоубийства людей убивали впряженных в повозки животных, которые падали на тела своих конюхов, где их много веков спустя увидел Вулли. Потом извлеченная из шахты земля засыпалась обратно, покрывая жертвы. Когда шахта заполнялась до определенного уровня, в шахту опять помещали еду и делали возлияния. Причем, судя по сохранившимся следам пищи, на Древнем Ближнем Востоке еду для усопших готовили примерно одинаковую. Вулли предполагает, что, когда яма полностью заполнялась, над ней строили некую часовню или памятник.