Игры патриотов - Том Клэнси

— Привет, дядюшка, — сказал Эдди.

— Ну что, назначили день? — спросил Джон, подчёркнуто выговаривая слова на ирландский манер. Этот ирландский выговор прорезался у него особенно сильно, когда поблизости находился О'Нил.

— Может, в сентябре, — нехотя ответил Эдди.

— А что сказал бы твой отец, узнай он, что ты уже почти год живёшь с этой девушкой? И что вообще сказали бы добрые люди, если бы они?..

— Вероятно, то же самое, что они говорят тебе по поводу тех денег, что собираются для террористов, — ответил Эдди. Он терпеть не мог, когда его учили, как надо жить.

— Я не хочу слышать таких слов в моём баре.

— Именно этим, дорогой мой дядюшка, и занимается О'Нил.

— Они — борцы за свободу. Я знаю, что иногда они нарушают законы, но нарушение английских законов это не наша с тобой забота, — твёрдо сказал Джон Донохо.

— Ты смотришь телевизор?

Вопрос был неуместен — на стене бара висел широкоформатный телевизор, чтобы не упустить очередного матча по футболу или бейсболу. Интерес дядюшки Джона к телевизору ограничивался этими сюжетами, политические передачи его не привлекали. Каждые шесть лет он отдавал свой голос за Тедди Кеннеди и считал себя твёрдым сторонником усиления вооружённых сил страны.

— Тут вот кое-какие фотографии — взгляни, — сказал Эдди и положил первую из них на стойку бара. — Девочку зовут Салли Райан. Она живёт в Аннаполисе.

Джон взял фото и заулыбался.

— Моя Катлин когда-то была точно такой же.

— Её отец преподаёт в Военно-морской академии, когда-то был лейтенантом морской пехоты. А его отец был полицейским.

— Похоже, что он хороший ирландец. Твой друг?

— Не совсем, — сказал Эдди. — Мы с Пэдди впервые встретились с ним сегодня. А вот как его дочь выглядит сейчас, — он выложил на стойку второй снимок.

— Иисус, Мария и Иосиф!

За всем нагромождением этих медицинских штук трудно было разглядеть, что на постели лежала девочка. Ноги были в гипсе, изо рта торчала широкая пластиковая трубка, и всюду кровоподтёки, ужасный цвет которых фотографу удалось запечатлеть с большим мастерством.

— Ей ещё повезло, дядюшка. Её мать тоже лежит в госпитале — вот она, — на стойку легли ещё два снимка.

— А что случилось-то? Авария? И вообще, зачем ты все это показываешь мне?

— Она — хирург, беременна, хотя этого и не видно на снимке. Её машину вчера обстреляли из автомата около Аннаполиса. Минуту спустя был убит полицейский. Вот он, — ещё одна фотография пошла в ход.

— Что? Чья это работа?

— Вот отец, Джек Райан, — это был тот же снимок, что когда-то появился в лондонских газетах: Джек Райан был запечатлён там в форме лейтенанта морской пехоты. Эдди знал, что стоило его дядюшке увидеть эту форму, как он преисполнялся гордости.

— Я уже где-то видел его…

— Ну да. Несколько месяцев тому назад он помешал террористам в Лондоне. Похоже, что они настолько обозлилилсь, что начали охоту на него и его семью здесь. Бюро занимается этим сейчас.

— Кто это сделал?

На стойку бара лёг последний снимок: руки Райана были уже готовы сомкнуться на горле Пэдди О'Нила, а сбоку — негр, отталкивающий Райана.

— Кто этот черномазый? — спросил Джон. Племянник его вышел из себя.

— Черт побери! Этот человек — морской лётчик!

— А-а! — Джон на секунду смутился. Он не любил чёрных, хотя те из них, что носили форму морской пехоты, тоже получали в баре первую выпивку бесплатно. В форме — это совсем другое дело, говорил он себе. Всякий, кто служил Америке, как он, был в порядке. «Кое-кто из моих лучших друзей в Корпусе были…» Он помнил, как бомбардировщик морской авиации прикрывал отход их подразделения к морю, отгоняя китайцев ракетами и напалмом. О'кей, может, этот негр тоже не такой, как все они. Он долго пялился на фотографию и наконец спросил:

— Так ты говоришь, что Пэдди имеет к этому отношение?

— Я тебе который год уже говорю, за кого этот ублюдок. Если не веришь мне, то, может, хочешь спросить у мистера Райана? Мало того, что этот О'Нил оплёвывает всю нашу страну всякий раз, как приезжает сюда, теперь его друзья чуть не убили всю эту семью. Одного-то мы уже поймали. Два морских пехотинца из Военно-морской академии схватили его, когда он там поджидал Райана с пистолетом. Его звать Имон Кларк, и мы знаем, что он работал на Временную группировку ИРА — мы знаем это, дядя Джон. Он был осуждён за убийство. И вот его заловили с заряженным пистолетом в кармане. И ты всё ещё считаешь их хорошими парнями? Проклятье, теперь они начали охотиться уже и за американцами!

Если не веришь мне, то поверь хотя бы вот этому! — Эдди Донохо разложил снимки один к одному. — Эта девочка, её мать и ещё не родившийся ребёнок едва не были убиты вчера. Этот вот полицейский убит. У него остались жена и ребёнок. А этот твой приятель собирает у тебя в баре деньги на покупку оружия. Он связан с теми, кто все это сделал.

— Но почему?

— Потому что, как я уже сказал, отец этой малышки встал на пути убийц в Лондоне. Думаю, что они решили сквитаться с ним — и не только с ним, но и со всей его семьёй, — отчётливо выговаривая каждое слово, объяснил агент ФБР.

— Девочка ведь не…

— Черт побери! Вот поэтому-то они и зовутся террористами! — снова не удержался Эдди, но теперь он увидел, что слова его наконец проняли Джона.

— Ты уверен, что Пэдди связан с этим? — спросил тот.

— Сам он, насколько нам известно, никогда оружием не пользовался. Он — их рупор, он приезжает сюда и собирает деньги, чтобы они могли творить такие вот вещи там, дома. Нет, сам он руки кровью не марает. Он слишком умён для этого. Но собранные им деньги идут на такие вот вещи. В этом у нас нет никаких сомнений. А теперь они начали свои игры и тут.

Агент ФБР Донохо знал, что такие приезды в Америку преследовали прежде всего психологические цели, а не денежные, но в данный момент ему было ни к чему вдаваться во все эти детали. Дядя его все пялился на фотографии маленькой девочки, и на лице его было смущение — признак, что его посетила некая непривычная мысль.

— Ты уверен? Действительно уверен?

— Дядя Джон, над этим делом сейчас работают более тридцати агентов, не считая местной полиции. Ещё бы мне не быть уверенным!.. И мы их поймаем. Директор поклялся насчёт этого. Чего бы это нам ни стоило, мы сцапаем этих ублюдков, — решительно заявил Эдвард Майкл Донохо.

Джон Донохо взглянул на своего племянника и впервые увидел, что перед ним настоящий мужчина. Работа Эдди в ФБР была предметом семейной гордости, но только сейчас до него дошло, что тот уже больше не мальчишка. Это был мужчина, который предельно серьёзно относится к своему делу. Это подействовало на Джона даже сильнее, чем фотографии, ибо словам такого мужчины можно было верить.