На задворках вечности. Часть II. В шаге от бездны - Галина Раздельная

Плотность связей была уже столь существенна, что командиру не удалось даже дотянуться к мыслям Энки. Сознание друга ощущалось размытым далёким пятном, и Энлиль не имел понятия, происходит ли с напарником то же самое, или он оказался более расторопным, не дав остальным Слепням так нахально себя окружить. Командир ещё раз попытался дать товарищу сигнал, но постепенно боль от полученных увечий всё основательнее вытесняла из его мыслей другие импульсы.

До того мгновения, когда разум Энлиля полностью проникся сумятицей и криком, а реакции хватало только на машинальное отражение ударов, предводитель наёмников сумел отметить, как объединённая сила Слепней стекается к трём наиболее превосходящим всех остальных рабам. Эти существа, похожие внешне, как на подбор светлокожие, постепенно материализовались поблизости, и именно через их сознания прокладывалось русло совокупной энергии, формируясь в комки ударов.

Три раба с силой сотни им подобным медленно и терпеливо тянулись к основанию жизни наёмника. Вобранная ими мощь прицельно точно достигала слабеющей защиты Энлиля. Наёмник повторил попытку телепортации, но пронизанное сетями пространство оказалось пружинистым и достаточно плотным. На долю секунды командир увяз в чужих цепях, и пока выпутывался, очередной удар одного из трёх Слепней настиг его, попав в затылок и разнеся всё тело. Не имея возможности убежать, сущность Энлиля вновь воплотилась в уже новую физическую оболочку, но и она была практически сразу же уничтожена. Только на четвёртый раз ему удалось прервать эту цепочку, успев закрыться от очередных ударов. Этот цикл дополнительно вымотал наёмника, ещё более снизив его расторопность.

Осознавая, что ещё немного – и он потеряет контроль, Энлиль перешёл в наступление. Закрываясь, он чуть ослабил защиту, направив первый удар в находящегося по центру Слепня. Расходованной энергии было достаточно, чтобы замедлить и ослабить всех стоящих за существом рабов. Но, достигнув белёсого тела, удар произвёл иной эффект, он моментально испепелил физическую оболочку раба и стоящих рядом с ним Слепней. Тройка погибла, но дальше удар не последовал. Соединённое сознание существ вовремя успело отделиться от обречённых собратьев, и так же быстро сумело вернуть на их места новых претендентов. Не успела гарь развеяться в пределах закрытого кокона сетей, как проявились две фигуры. Их внешность Энлиль рассмотреть уже не смог. Новый поток энергии устремился через их тела, и серия сосредоточенных ударов достигла командира. То, что происходило дальше, наёмник уже мало понимал. Все слилось в беспрерывный сгусток яркой всеподчиняющей боли.

Группа вражеских истребителей заходила на позиции для атаки, стараясь целиться в огромные манёвренные двигатели стоящих к ним тылом галеонов, фрегатов и других массивных республиканских военных судов. Они отображались выпуклым вверх клином на радарах следующих за ними с флангов двух эскадрилий небольших штурмовых кораблей. «Дрозды» медленно облепляли бесчинствующую внутри поля щитов авиацию пришельцев. Открывать огонь в такой близости от собственных кораблей было безрассудством, и Сварог, возглавивший ударные эскадрильи часом ранее, пошёл на уступки советам бортового искусственного интеллекта – стрельба на таких участках одобрялась только в крайнем случае и при идеальном наведении, что в условиях открытого космоса и нестабильных скоростей сделать было практически нереально. Их требовалось смягчить любыми способами.

– Выпуск сетей по готовности, – передал приказ он.

Практически вслед за его словами, когда обе группы заняли нужные позиции, а вражеский клин ещё не успел среагировать, между республиканскими штурмовиками возникло редкое, наподобие рыболовной сетки энергетическое поле, связующее корабли между собой. На попавших в такую зону истребителей сеть действовала не так категорично, как обычная снасть на глупую рыбу. Истребители резко замедлялись. Иногда у некоторых из них, тех, что оказывались ближе к дырявым границам сетки, получалось выбраться, но чаще им не предоставлялась такая возможность. Обездвиженный противник быстро попадал на зафиксированный прицел и уничтожался. Отработанный маневр повторялся вновь.

Тактика республиканских групп оправдывала себя в первую очередь из-за ещё сохранявшегося численного перевеса. Вражеская авиация не успевала толком ни прорваться к тылу щитов, ни закрепиться на каком-нибудь участке, но её поток не прекращался, а эскадрильи Хорса и Сварога при всей осторожности и взвешенности в действиях несли невосполнимые потери.

Ширина первой линии обороны ещё держала изначальные полтора километра. Она представляла собой матрицу переплетённых энергией объектов и крупных кораблей, пространство же между ними оставалось относительно свободным для маневра небольшой авиации. Именно в нём, не имея пока доступа к выходу ко второй сфере обороны, продолжали свои нападения прорывавшиеся через бреши клинья противника.

Эти бреши оставались фокусом интересов пришельцев. Как бы ни старались республиканские резервы, заделать первую из них окончательно и восстановить целостность линии не удалось. Когда же стало известно об образовании ещё одного такого прорыва, стало разумно контролировать размеры этих дыр, плотнее заняться попадавшей внутрь авиацией, удерживать до последнего тыл силового поля и уже не тратить ресурсы на окончательное возобновление поддавшихся щитов.

Это было математически обоснованное решение, просчитанное бортовыми программами общего искусственного интеллекта республиканских армий – там, где один прорыв ещё мог быть незакономерным, два представляли собой начало цепочки геометрической прогрессии. Так и вышло, уже через двадцать минут после образования второго прорыва, противнику удалось расковырять в щитах ещё два, на данный же момент их было уже восемь, и, судя по прогнозам программ, стоило готовиться к образованию первого прорыва в тылу силового поля.

Любой новый прорыв увеличивал численность проникающих внутрь сил врага, но расчёты ещё не предлагали менять выбранную тактику малого огня, да и ничего другого противопоставить они пока не могли: резервы постепенно вливались на передовую, сеть подшивалась лоскутами ещё оставшейся в запасе габаритной авиации или незадействованных структур с орбитальной сети Аккада. Этот резерв был далеко не бесконечным. Экономное расходование ресурсов могло только отстрочить сценарий обороны, но не переписать его.

В итоге, когда защита первой линии обороны себя израсходует, сцепленным объектам, в особенности крупногабаритным кораблям, придётся вновь стать боевыми машинами, отойти назад, ко второй сфере обороны, где всё повторится по уже известному алгоритму: попытки прорывов, прорывы, перевес противника, сдача линии обороны. Когда же это случится, будут задействованы протоколы для прикрытия ухода гражданского флота, по сути, бегства внутри мышеловки. И если с виду ещё казалось, что и первая, и вторая сферы обороны способны сохранять своё предназначение часами, то по математическим выводам аналитических программ всё выглядело гораздо пессимистичнее.

Приняв командование манёвренными эскадрильями штурмовиков и истребителей, Сварог с головой углубился в старое ремесло. К его удовольствию, если он что-то и забыл, руки сами ему напоминали, а подсознание выдавало ответы. Какое-то время воевалось легко. Адмирал даже усомнился разок, не кажется ли ему всё происходящее, не модель ли это какого-то затейливого учения, настолько свободными и слаженными оставались его действия и ум. Но по завершении следующего часа беспрерывной мешанины между двумя силовыми стенками первой линии обороны в тело и мысли Главнокомандующего начала просачиваться отвратительная усталость. Обретённый в начале битвы юношеский пыл постепенно улетучивался, уступая место затёкшим мышцам, ноющей от напряжения шее, болевшим глазам. Говорил о себе возраст и непосильное напряжение последних дней. Сварог и сам пока не замечал, насколько вымотанным уже был все эти месяцы, а может, и годы.