Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни - Павел Черкашин

Санчес потер глаза и застонал. Без Гриши довести «ИРУ» до полноценного коммерческого продукта будет практически нереально. Хотя основную научную работу он уже проделал, все алгоритмы были аккуратно задокументированы, все коды – скрупулезно размечены, чтобы любой программист мог после прочтения краткой инструкции включиться в работу, этого было недостаточно. Гриша чувствовал свое детище, знал все его болячки и подростковые комплексы. «ИРА» была не просто программой. Она была сложным комплексом программ, установленных на десятках тысяч неизвестных компьютеров по всему миру. Каждая – уникальна за счет амеб, которые на ней росли. Это был огромный, неимоверно разросшийся с момента переезда из-под домашнего стола Санчеса интеллектуальный монстр – «Большой аквариум», к которому сам Гриша подступался с благоговейным трепетом. Только он мог шепотом и нежным поглаживанием заставить сложный организм работать тогда, когда десятки нанятых программистов разводили руками. Он любил свое детище искренне, по-родительски, как никто другой. Его партнеры видели в «ИРЕ» бизнес, яхты и виллы на Рублевке. Гриша видел в ней научный прорыв, новый шаг в эволюции человечества. Он без раздумий пожертвовал своей карьерой, достатком, может быть, даже свободой – только для того, чтобы его детище жило и развивалось.

Как все это некстати… Почему Гриша не выдержал? Подставился так дешево, так бездарно, сгорел ни за что. Сколько еще в жизни он не сделал и не сделает никогда больше для науки, для человечества – и все из-за своей слепой, фанатичной, безрассудной веры в эту самую науку?!

– Идиот, идиот, – повторял Санчес, тупо глядя в монитор своего компьютера и растирая кулаками виски…

Роби и Димыч отреагировали на письмо Гриши хладнокровно.

– Тимур уладит сейчас дела с клиентами, и мы возьмем Гришу обратно. Ничего страшного, пусть недельку-другую отдохнет, – заявил Роби.

– Как Тимур собрался улаживать такой вопрос с клиентами? – удивился Санчес.

– Просто. Это же наши инженеры обнаружили, а не специалисты клиентов. Мы сейчас все вычистим, проверим. Поговорим с клиентскими сисадминами, умаслим немного. В конце концов, это не только наше упущение – они тоже ничего не заметили. Им совершенно незачем скандал поднимать… Так что, может, все еще и обойдется без уголовщины. Но для Гриши будет урок.

Димыч не мог заставить себя даже поговорить с Санчесом. Критическая масса накопившегося в нем напряжения превысила безопасный порог – и ситуация могла в любой момент обернуться если не дракой, то по крайней мере хлесткой беспощадной перебранкой, после которой отношения придется восстанавливать годами. Ради своих безумных идей Гриша готов на все, а Санчес слепо за ним следует. Он что, не понимает? Или – наоборот – прекрасно осознает, что ставит под удар весь их бизнес, который они так долго и с таким трудом выстраивали? Только сейчас, накануне подписания инвестиционного соглашения, он вдруг понял, насколько неустойчива вся созданная ими бизнес-конструкция. Как карточный домик, она балансирует на зыбком основании из чокнутого ученого и безмозглого идеалиста…

Санчес порывался поговорить с другом, объясниться, может быть, извиниться. Помириться, в конце концов, как уже бывало много раз до этого. Но Димыч разговаривать не хотел. Как обрезал. Санчес для него больше не существовал. Минимум неизбежного делового общения обеспечивался скупой и бездушной электронной перепиской. Или переговорами на уровне секретарей.

Следствием этого неприятного инцидента стало то, что Димыч практически полностью замкнул на себе все операционное управление компанией. Санчес, формально непричастный к ситуации с Гришей и выведенный за пределы черного круга подозрений, тем не менее остался не у дел. Он чувствовал вину и пытался загладить ее работой, но Димыч как будто специально не давал ему возможности проявить себя и снять тяжесть с души.

Роби был весь погружен в общение с «Ростехинвестициями» и какие-то свои, никому, кроме Тимура, не известные проблемы. Привлечь его в качестве рефери в конфликте с Димычем, как раньше, Санчес уже не мог.

Представители инвестора стали в офисе Lab34 постоянными гостями. Даже не гостями, а скорее – резидентами. Сначала это были хмурые важные технари. Потом – ухоженные юристы в дорогих костюмах в стильную полоску. Потом подтянулись совсем странные люди неопределенной специализации. Они набивались в друзья программистам во время перекуров, заглядывали в глаза сотрудникам столовой, вызывали их по одному «на разговор» в выделенную для них на весь день переговорную.

После одного из таких разговоров пропала Гретта. Она ушла в обеденный перерыв, оставив компьютер, все записи и недоделанные работы.

Санчес нашел ее в мессенджере. У нее стоял статус «не беспокоить», но она была онлайн.

– Ты куда делась? – телеграфировал Санчес.

– Я больше не приду.

– Почему?

– …

– Что случилось, объясни? L

– Мне больше неинтересно.

– Это несерьезно. Я как директор должен знать, что случилось.

– Санчес, ты больше не директор. Ты не контролируешь ситуацию. Они отдают компанию и все ее разработки каким-то людям в серых костюмах. Неужели ты не видишь, что из этого получится? Это уже не та компания, которую вы в свое время делали. И это не та компания, куда я приходила на работу. Я больше не могу.

– Зайди хотя бы сделать расчет. Тебе полагаются отпускные за год и зарплата.

– Я не приду. Я их боюсь. Если передашь мне деньги – буду благодарна до скончания дней своих. У меня нет ни копейки…

Но Санчесу отказали в собственной бухгалтерии. Лидия Александровна только холодно улыбнулась и отправила Санчеса к Роби. Молодая девушка-бухгалтер, испуганно косясь на свою начальницу, выскользнула вслед за Санчесом и сказала, что в компании совсем нет денег. Роби оплачивает какие-то старые долги TS Computers со счетов Lab34 и вообще «на свои помойки все сливает». Подрядчики Lab34 уже несколько месяцев не получают деньги и начинают не на шутку роптать. Сотрудникам нечем платить зарплату. О выходном пособии для сотрудницы, которая сбежала с рабочего места, даже не написав заявления об уходе, никто даже разговаривать не будет.