Лейла, снег и Людмила - Кафа аль-Зооби

Он ушел, мучаясь желанием вновь прижать ее к своей груди. Он не помнил подробностей прошедшей ночи, помнил только, что едва не умер – или не ожил – от радости, тоски и любви. А сегодня она сидела перед ним, такая близкая, и, возможно, не отказала бы ему, попытайся он ее обнять. Это желание преследовало его весь день, но он пытался его подавить. Лейла даже не сказала, что любит его. Как он хотел, чтобы она произнесла это, и как мучила его ее недоступность! Мучила потому, что она не любила его, потому что переспала с ним без любви, и это прибавляло горечи. А если бы даже она любила его, то не должна была ему изменять, должна была сохранить себя ради него. Он не может простить ей этот грех. Не может!

В последующие два дня он не появлялся у нее и не давал о себе знать. И когда Лейла пришла сама, очень удивился.

– Я долго ждала тебя. Почему ты не приходил?

– Мне нужно было побыть одному. Проходи.

– Рашид, я много думала и устала думать. Потому и пришла. Нам надо поговорить.

– Хорошо, – сказал он, глядя на нее.

Он не устоял перед желанием коснуться Лейлы и, подойдя, взял за руку и хотел обнять и поцеловать, как подсказывало ему сердце с той минуты, когда он открыл дверь. Он страстно хотел этого. Ладонь ее была напряжена, и она быстро отняла ее и отодвинулась:

– Нам надо поговорить.

– Говори. – В его голосе прозвучало разочарование.

– Дело сложное и запутанное, но в итоге все зависит от нас. Пожалуйста, давай поможем друг другу. Может, у нас все еще получится.

– Значит, ты находишь дело сложным и запутанным?

– Да. Но, как я сказала, все в наших руках. Если мы попытаемся понять друг друга, то найдем решение. Я со своей стороны стараюсь понять тебя по мере возможности, а ты…

– Я очень признателен тебе за понимание, – произнес Рашид насмешливо.

– Почему ты усмехаешься?

– Потому что твои слова вызывают эту усмешку. Стараешься понять меня по мере возможности, значит?! Какое благородство с твоей стороны! Но скажи мне, – наверно, я глупый, не понимаю, – что именно ты пытаешься понять во мне? Может быть, что я никогда тебя не любил? Что я никогда не боялся за тебя? Или я, вероятно, отверг тебя, проигнорировал твои бурные чувства ко мне? Или оставил тебя страдать, и на твоих глазах встал на путь греха? Скажи мне, пожалуйста… «Не могу тебя понять!..» Верно, я человек трудный для понимания, но и я не понимаю твоей глубокой человечности, которая позволяет тебе запросто, без всяких сложностей ложиться в постель с тем или другим. Кто-то поухаживал за тобой – и ты постеснялась ему отказать, кому-то понравилась – и можно броситься в объятия. Почему же ты тогда отказала мне? Почему?!

– С тобой очень трудно разговаривать. Я пойду. – Лейла взяла сумку и собралась уходить.

– Стой!

Она остановилась. И спросила дрожащим от волнения голосом:

– Разве ты недостаточно обидел меня? Что тебе еще нужно?

Рашид не ответил. И снова не потому, что не знал, чего хотел, а потому что знал, что желает невозможного: чтобы она принадлежала ему одному, – не только в настоящем и будущем, но и в прошлом. Лейла опять села и проговорила взволнованно:

– Ты хочешь наказать меня за то, что я спала с тобой? Я сожалею. Правда, сожалею. Но ты должен понимать, что меня подтолкнули к этому какие-то чувства.

– Жалость!

– Я уже сказала тебе, что это была смесь чувств, и мне сейчас трудно определить, каких именно. Но, поверь, в ту минуту мной овладели настоящие и глубокие переживания. Ты должен понимать, что я не сделала бы этого с кем бы то ни было, кроме тебя.

– Но ты уже делала это раньше.

– Рашид! Я не понимаю, что тебя раздражает больше всего: то, что я переспала с тобой из жалости, или то, что я спала с другими раньше?

– И то, и другое.

– Значит, нам трудно понять друг друга.

Лейла помолчала некоторое время, затем добавила:

– Я сказала, что пытаюсь понять тебя, и ты посмеялся надо мной. Посмеялся над мыслью, что у тебя есть что-то, требующее моего понимания, поскольку твоя правота не подлежит сомнению. Еще глупее, по-твоему, пытаться понять меня. Ты считаешь, что если я не следую по заранее определенному пути, то не имею права требовать понимания. Хорошо. Я была в постели с другими раньше. И скажу тебе предельно откровенно, что делала это исключительно по собственной воле. И бросала также по собственной воле. Я не намерена оправдываться перед тобой и просить прощения, как будто я тебе изменила. Ты не простил бы меня даже в том случае, если бы я бросилась тебе в ноги. А если и оправдал бы, то ненадолго. Ты всегда будешь считать меня грешницей.

Он слушал ее, опустив глаза. Она вздохнула и добавила:

– Слушай, Рашид. После того, что произошло, я подумала, что мы можем остаться вместе, и из моих сложных чувств способна родиться любовь. Я надеялась еще, что сумею как-то убедить тебя, что я свободный человек и имею право на собственный выбор. Но, по-видимому, это очень трудная задача, почти невозможная. Поэтому, пожалуй ста, забудь о том, что произошло.

– Ты рассуждаешь о свободе, но забываешь одну важную вещь: свобода становится позором, когда человек прикрывает ею попустительство и пускает по ветру самое дорогое, что у него есть, – честь.

– Мы не поймем друг друга. Повторяю: пожалуйста, забудь о том, что произошло между нами.

– Так просто? Вот так же просто ты спала и с остальными и говорила им «забудь»? Тебе легко забывать? – в голосе Рашида звучало негодование.

– Тебе нет дела до меня и до остальных.

– Как это мне нет дела? По крайней мере, я стал одним из них.

– К большому сожалению. Это случилось при чрезвычайных обстоятельствах.

– Сожалеешь, значит?

Лейла поспешила к двери, но он догнал ее и схватил за руку. Горечь переполняла его. Он не хотел, чтобы она сожалела о произошедшем, хотел, чтобы она не уходила, а осталась с ним, и чтобы случилось чудо и стерло ее прошлое, хотя бы только из его сознания. Он обнял бы ее, рассказал о своей любви, обещал бы все, что хотел обещать.

Она попыталась освободиться:

– Оставь меня.

– Вот так просто собираешься уйти? Ты уничтожила меня и продолжаешь издеваться. Неужели ты не испытываешь ни малейших угрызений совести? Ты знаешь, что в действительности именно ты – причина всех моих бед? Ты не задумывалась, что мне не пришлось бы пережить все несчастья, если бы не твой отказ? – Рашид не знал, для чего говорит ей это, но душа мечтала, чтобы Лейла пожалела его вновь, обняла и осталась.

– Причина твоих бед не я, а ты сам и твое упрямство. Я уверена, что любовь сама по себе нисколько не интересует тебя. Тебя интересует мое тело – и только. Все дело в том, что мне следовало остаться девственницей даже в том случае, если я любила тысячу мужчин и не любила тебя. Я не знаю, что тебе сказать, но это факт: я не девственница, и мне трудно стать вновь таковой. А тебе трудно это принять. О чем тогда говорить? Оставь меня.