Из чужого мира - Николай Степанов

– Нельзя! – наотрез отказала ясновидящая. – Нам только тебя еще потерять не хватало.

– А кого потеряли? – заволновался я.

– Виктор погиб, – сообщил майор.

– Взрыв?

– Да. На этой самой веранде.

– …! – выругался по-ларгонски. – А ведь я ему даже спасибо сказать не успел. И за себя, и за Анфису.

– Степаныч, скоро твои пожалуют, – сказала Зау, – надо бы сюда Кашитова доставить. Илья сумеет разоружить твой джип?

– Там ничего сложного.

– Костя, дай один шарик.

Ясновидящая снова открыла свою сумочку. Не зря говорят: в дамской сумке может уместиться весь мир, если его хорошенько утрамбовать. Зау выудила маленькую фляжку, размяла шарик в ладонях и высыпала травяную труху в горлышко, взболтав емкость, протянула нашему здоровяку:

– Осталась пара глотков. Должно хватить. Сам не пей, вольешь спящему. Должен очнуться.

Майор еще раз проинструктировал Грунева, как обезвредить взрывчатку.

– Илья, сними вон ту веревку, отдашь ее Анатолию. Пусть хорошо свяжет пленников и ждет нас. По пути назад объясни Кашитову его перспективы. Он сам должен сделать выбор. А ты – помочь сделать правильный.

– Понял.

Грунев исчез через пару минут.

– Семен, ты как? – Шведка тронула парня за плечо.

– Гораздо лучше. Не скажу, что заново родился, но где-то близко к тому.

Улучив момент, пока Зау и майор разговаривали с Зайцевым, я спустился с крыльца к Мелеховой. Наташа только закончила перевязку.

– Как нога?

– Нормально. Осколков в ране нет, вывих легкий, – почти по-военному отрапортовала больная. – Я же не знала, что в траве стекла набросаны. Мало того что порезалась, так еще и поскользнулась на этом долбаном…

– Не надо так. – Я приложил пальчик к губам Анфисы и обнял ее.

Дно бутылки с тремя острыми зубцами отдаленно напоминало корону, которая сейчас венчала испорченную кроссовку. Хорошую память оставил после себя Виктор, надо будет сделать ее семейной реликвией.

– Наташа, сохрани это для меня, – шепнул внучке генерала.

Она понимающе кивнула.

– Ну что, пойдем к нашим? – Поднял раненую.

На веранде уже все было готово к сеансу. Появилось зеркало, перед ним усадили спящего зирана.

– А почему у него только шесть лепестков? Причем два стальных, как у Шарга, а остальные разных цветов?

– Три цветных явно лишние, – ответил я, не вдаваясь в подробности.

– И диск у него странный. Золотой, но с черным ободком.

– Говорю же тебе – монстр.

– Я еще ни разу не ломал лепестки. Только ремонтировал. – Семен стоял позади чужака и чувствовал себя явно не в своей тарелке.

– Ничего, закончишь с ним, займешься привычным делом. Костя – следующий клиент. Да отпусти девушку, вот ухватился, – улыбнулась Зау. – Ты хотел что-то передать сержанту? Самое время. Держи блокнот и ручку.

Даже не стал удивляться, что у ясновидящей в сумке имеются предметы на все случаи жизни. Усадил Анфису на стул, сел рядом и начал писать. Мне очень хотелось облегчить Токху жизнь, поэтому первым пунктом следовал приказ немедленно покинуть руины и двигаться к линии фронта. С учетом времени на создание портала, эта записка должна попасть к ребятам на полтора часа раньше нашего прошлого появления. Значит, их еще не должны взять в кольцо. Затем шли комментарии по поводу Кашитова и Анисима. Рассказал, что нужно сделать с последним. И главное, как действовать потом за линией фронта. Записку приказал обязательно переправить майору Тарлу. Особо подчеркнул осведомленность зирана о возможном перекрытии окна между мирами. Внизу указал должность и подписался. Мой почерк они должны помнить.

Людмила с Валерией прибыли, когда Зайцев принялся за мои лепестки. Вскоре вернулся Илья, который обнаружил генератор помех и отключил глушилку. Майор сразу связался с начальством.

Честно говоря, сеанс перед разбитым зеркалом – процедура весьма неприятная и довольно болезненная. Уже на третьем лепестке разговоры за спиной слились в какой-то общий гам, разобраться в котором я даже не пытался, сосредоточившись на собственном отражении. Не знаю, сколько прошло времени, пока я смог разглядеть очертания лепестков над головой, потом началось их вращение, еще позже вроде бы образовался портал. Дальше – сплошные галлюцинации, перемешанные с явью. И разницы между ними не было никакой. В тумане видел сестру и мать, затем в той же молочной дымке майора с Ильей, бросивших в черный провал чье-то тело, и молодого парня, прыгнувшего в портал. Потом свет погас.

Интересно, Семен отключился раньше меня или позже?

Я очень люблю и маму, и сестру. Может, поэтому их образы появились в сознании, когда мне стало совсем уж невмоготу? А во сне продолжалось нечто невообразимое. Да и сон ли это был? Сотни радуг, вращавшихся на синем небосводе, разные голоса… В основном женские. Зау, Анфиса, мама, сестра, Наташа, Людмила и Валерия разговаривали где-то рядом, но на сей раз смысл не пробивался сквозь оковы Морфея. И все же ощущение, что нахожусь среди приятных моему сердцу людей, вносило в душу спокойствие и уют. Совершенно не хотелось покидать это состояние.

К сожалению, всему хорошему быстро приходит конец. Открыл глаза и чуть не вскрикнул, поняв, кто сидит у моей кровати:

– Мама?!

В голове промелькнуло сразу несколько тревожных мыслей. Что-то пошло не так и меня пришлось закинуть в портал вместе с Анисимом? Или дыра, которую мы сделали с Семеном, проглотила кусок земной реальности? Или…

– Доброе утро, сынок.

– Ты? – попытался подняться.

– Все нормально, – она положила руки на плечи, – лежи.

– Где мы? – Основной вопрос вырвался сам собой.

– На Земле. Если конкретнее, то в Москве.

– Но как?!

– Потом расскажу, ты пока еще слаб. Сейчас позову Анфису, пусть покормит тебя бульоном. Хорошая девочка, нам с Рингой она понравилась.

– Сестра тоже тут?

– Не могла же я ее бросить в Ларгонии? Все-все, вопросы будешь задавать потом. – Мама направилась к выходу.

– Привет, больной. Ну и горазд же ты дрыхнуть. – Слегка прихрамывая, в комнату вошла Мелехова.

– Фиса, я ничего не понимаю…

– Потому что глупенький. Давай я тебе подушку поправлю. Сейчас кушать будем. – Девушка поставила тарелку на тумбочку возле кровати.

– Да фиг с ней, с едой…

– Ты неправ, Костик. Кое-кто почти двое суток провалялся, лицо как у Кощея Бессмертного, остальное – кожа да кости. Я не хочу, чтобы мама решила, будто тебя здесь голодом морят. И вообще, кто у нас врач – ты или я?