Вселенная сознающих - Фрэнк Герберт

Резко накренив машину, Бахранк свернул на узкую улицу и остановился. Макки посмотрел в щель справа и увидел сводчатый вход в мрачное здание. От входа вела вниз лестница.

– Внизу тебя встретит Джедрик, – сказал Бахранк. – Спустишься по лестнице и войдешь во вторую дверь слева. Там расположен ресторан.

– Как я ее узнаю?

– Тебе не говорили?

– Я… – Макки осекся. Он видел изображения Джедрик во время обучения на Тандалуре, но сейчас просто пытался оттянуть время. Ему страшно не хотелось покидать надежный броневик.

Бахранк уловил страх Макки:

– Не бойся, Макки. Джедрик узнает тебя. А Макки…

Макки повернулся к говачину.

– …войдет в ресторан, сядет за стол и будет ждать Джедрик. Ты здесь долго не протянешь без ее защиты. У тебя темная кожа, а некоторые здесь предпочитают людей с зеленоватой кожей, особенно в этом квартале. Здесь помнят Пилашские ворота. Пятнадцать лет не такой уж большой срок, чтобы забыть.

На Тандалуре Макки ничего не говорили о Пилашских воротах, и он не осмелился спросить, о чем идет речь.

Бахранк поворотом рычага открыл дверь со стороны Макки. В нос ударил невыносимый запах, умноженный стократ. Бахранк, видя, что пассажир колеблется, резко произнес:

– Иди быстро!

Макки спустился, все еще пребывая в обонятельном ступоре. Он стоял на тротуаре под сотнями подозрительных взглядов. Уезжавший броневик был последним, что еще связывало его с Конфедерацией сознающих и со всеми знакомыми вещами, которые могли его защитить. Никогда за свою долгую жизнь Макки не чувствовал себя таким одиноким.

◊ ◊ ◊

Перед заходом солнца пролился чудесный дождь, продолжавшийся до темноты, а потом подувший ветер разогнал облака и очистил небо Досади. После дождя остался прозрачный воздух и падающие с карнизов капли. Стала менее острой обычная вонь кварталов, а в глазах толпившихся на улицах обитателей Чу загорелся хищный огонек.

Возвращаясь в свою штаб-квартиру в бронированной армейской машине вместе с охраной из самых проверенных говачинов, Брой обратил внимание на чистый воздух. Голова электора была занята донесением, заставившим его срочно покинуть Холмы Совета. Войдя в конференц-зал, Брой увидел, что Гар уже был на месте. Он стоял спиной к темному окну, обращенному к восточным утесам. Интересно, давно ли приехал Гар, подумалось Брою. Человек и говачин не стали приветствовать друг друга, и это лишь подчеркнуло нарастающее отчуждение между видами. Они оба видели доклады, содержавшие весьма тревожные данные: убийство двойного агента-человека в обстоятельствах, недвусмысленно указывающих на Броя как на виновника.

Брой прошел к торцу стола, щелкнул тумблером, включив коммуникатор, и поправил экран так, чтобы он один мог его видеть.

– Собирайте Совет и начинаем конференцию.

В ответ раздалось неопределенное жужжание коммуникатора и звуки, приглушенные маскирующим раструбом. Гар, стоя в противоположном конце зала, не мог разобрать, что говорили Брою по коммуникатору.

Ожидая, пока все члены Совета откликнутся на вызов, Брой уселся у коммуникатора, вызвал на связь адъютанта-говачина и тихо заговорил в раструб:

– Проверьте всех людей, которые могут представлять для нас опасность. Действуйте по плану Д.

Брой поднял голову и посмотрел на Гара. Губы человека беззвучно шевелились. Гар был раздражен раструбом и непониманием того, что делал Брой. Брой, между тем, продолжал разговор с адъютантом:

– Я хочу развернуть специальные подразделения, как уже говорил вам ранее… Да…

Гар демонстративно повернулся спиной к Брою и принялся смотреть в темноту.

Брой продолжал невозмутимо общаться с помощником:

– Нет! К участию в конференции мы должны допустить и людей. Да, это доклад, который Гар подготовил для меня. Да, я тоже получил эту информацию. Другие люди, как ожидается, могут поднять мятеж и напасть на своих соседей-говачинов, за чем последует акция возмездия. Да, я так посчитал, когда ознакомился с рапортом.

Брой отвернул в сторону раструб. На экране возникла Трия, которая прервала разговор Броя с адъютантом. Она говорила негромко, торопливо, и Гар мог разобрать лишь некоторые слова. Подозрения Броя становились более чем очевидными. Он выслушал Трию, а затем сказал:

– Да… Будет логично предположить, что это убийство было совершено так, чтобы подозрение пало на говачинов… Я понял. Но множество инцидентов… В самом деле? Хорошо, в таких обстоятельствах…

Он не закончил мысль, но его слова провели черту между людьми и говачинами здесь, на высшем уровне власти.

– Трия, я должен принять собственное решение насчет этого дела.

Пока Брой говорил, Гар взял стул и поставил его рядом с коммуникатором, а потом сел. Брой закончил разговор с Трией и снова повернул в прежнее положение раструб. Гар, несмотря на то, что сидел рядом, не мог ни видеть, ни слышать происходящее на экране. Но зато он теперь сидел достаточно близко для того, чтобы уловить жужжание аппарата, и этот звук сильно его раздражал. Он не пытался скрыть это раздражение.

Брой видел Гара, но ничем не выказывал свое отношение к его такому близкому соседству.

– Итак, я понял вас, – сказал Брой. – Да… Я отдам приказы, как только закончу здесь. Нет… Согласен. Так будет лучше. – Он выключил прибор. Раздражающее жужжание прекратилось.

– Джедрик намеревается натравить говачинов на людей, а людей – на говачинов, – сказал Гар.

– Если это так, то, значит, тайная подготовка продолжалась очень долго, – сказал Брой.

Своими словами Брой подразумевал многое: заговор в высших эшелонах власти, незамеченные предпосылки возникновения опасной ситуации, отсутствие каких-либо данных о других возможных бедствиях.

– То есть вы считаете, что ситуация только ухудшится, – констатировал Гар.

– Похоже на то.

Гар долго смотрел на Броя, потом сказал:

– Да.

Было ясно, что Брой хотел прояснить ситуацию, предвидеть будущие последствия, вполне понятные Гару. Когда Брой поймет суть происходящего – к его вящему удовлетворению, – он использует все свое немалое влияние для того, чтобы извлечь максимум пользы из беспорядков.

Гар нарушил молчание:

– Но если мы неправильно поняли намерения Джедрик…

– Нам полезно, когда страдают невинные, – сказал Брой, перефразируя часть древней аксиомы, известной всем досадийцам.