Гибель красных богов - Александр Проханов

Истукан между тем встал рядом с пушкой, возвышаясь над танком, сливаясь с ним, наполняясь его стальной мощью. Превратился в могучий, зловещий гибрид человека и танка. Стальной кентавр шевелил сгустками тяжкой брони. Извлек Манифест, затрепетавший в его стальных кулаках.

– Граждане свободной России!.. – гудел его голос, вырываясь из жерла пушки. – Преступная группа предателей… – Хрустела литая башня с белым намалеванным номером. – В этот грозный для Родины час… – Крутились катки и лязгали гусеницы. – Вся полнота власти в стране… – Из кормы вырывалась синяя едкая гарь. – Как Президент России приказываю…

Человеко-танк ревел, скрежетал, разбрасывал из-под траков комья асфальта. Тронулся в облаке зловонного дыма. Пошел вперед, проламывая стены домов, давя толпу, подминая деревья, памятники, не успевшие свернуть «лимузины», – вперед, в туманную, мглистую даль, оставляя за собой мертвый, дымящийся коридор.

Белосельцев смотрел ему вслед. Был спокоен. Знал, что тот далеко не уйдет. Он, Белосельцев, был истребитель танков. Охотник на железных кентавров. Смерть Истукана помещалась в конверте, лежащем у него на груди.

Он выиграл, не погиб, не сошел с ума, не поддался искушению. Блистательно, прикидываясь то демоном, то блаженным, среди оборотней, сам как оборотень, первоклассный разведчик, выполнил задание и теперь спешил на Лубянку доложить о результатах встречи.

Чекист немедленно пригласил к себе. Двигаясь по высоким безлюдным коридорам, среди однотипных дубовых дверей, каждая из которых вела в свою преисподнюю, он увидел впереди человека. Освещенный красноватым вечерним солнцем, тот наблюдал за его приближением: Ловейко, его сотоварищ, загадочный соглядатай, что многие годы следовал за ним по пятам, встречаясь нежданно на различных перекрестках судьбы, – то на вилле в Зимбабве, то в джунглях Латинской Америки, то на симпозиумах в университетах Вашингтона и Беркли. Белосельцев, увидев Ловейко, заторопился навстречу. Но тот сделал шаг в сторону, пропадая в боковых дверях. Белосельцев толкнул дубовые створки, но они оказались заперты. На них висела пломба, словно Ловейко ушел сквозь стену. Это повергло Белосельцева в минутную задумчивость. Однако было не до пустяков, ибо он уже переступил просторный кабинет Чекиста, предстал перед его хозяином.

– Виктор Андреевич, я отложил все дела, чтобы немедленно встретиться с вами, – Чекист шагнул из-за стола, протягивая руку. Белосельцева поразила происшедшая с ним перемена. Они виделись утром, и Чекист напоминал птенца, пробившего скорлупу энергичным некрепким клювом, наивно-восторженный, с перламутровым отливом круглых радостных глаз, еще полный младенческих калорий усвоенного желтка, с непросохшим боевым хохолком. Теперь же, за прошедшие часы, он возрос, окреп, возмужал. Еще недавно нежная, млечно-розовая кожа посмуглела. Черты, утратив детскую округлость, вытянулись, возмужали. Глаза жестко сузились, смотрели резко и точно. Нос, казавшийся непримечательной мягкой выпуклостью на лице фарфоровой китайской статуэтки, теперь увеличился, стал волевым, властным, на нем появилась гордая горбинка. И весь его облик обрел странное сходство с античным бюстом гордого, строгого римлянина. Изумляясь перевоплощению, Белосельцев мысленно примерил на его широкий выпуклый лоб лавровый венец императора.

– Вот письмо, – Белосельцев передал Чекисту конверт. Тот положил его под пресс, где на конверт воздействовали температура и прозрачные химикаты. Клейкая ядовитая слюна Коржика растворилась, и письмо было извлечено на свет. Чекист читал его внимательно, строго, все больше напоминая императора…

– Виктор Андреевич, вы блистательно справились с заданием, и, я уверен, это было под силу только вам. Затаив дыхание, мы наблюдали за вами. Несколько раз вы были на грани провала. Несколько раз вам угрожала смерть. Казак, который занимался рубкой лозы, был подкуплен британской разведкой и должен был снести голову вам. Вы увернулись, и удар шашки пришелся по торшеру. Двойник Бурбулиса, а на деле агент Пакистана, имел при себе отравленную иглу, которой намеревался незаметно уколоть вас. Только благодаря двойнику Полторанина, проказнику и сумасброду, который не вовремя дернул своего товарища за нос, вам удалось пройти мимо. Вам благоприятствуют боги, Виктор Андреевич. Я отдал приказание жрецам молиться за вас и за судьбу империи…

Эта последняя фраза не была произнесена вслух, а лишь угадана Белосельцевым по движению властных губ императора.

– Теперь, когда позади самая сложная, рискованная часть операции, я объясню, почему мой выбор пал на вас, Виктор Андреевич. В вашем досье, в разделе «Особые свойства натуры» значится: «Метафизик. Обладает мистическим опытом». Только это, редкое среди разведчиков, качество помогало вам в течение всей вашей профессиональной деятельности, где бы она ни протекала. В Афганистане, в Анголе, в Кампучии, в Никарагуа, в Эфиопии, на Ближнем Востоке. Этим вы спаслись и сегодня. Должен вам сообщить, по донесению нашего американского резидента, сейчас в Балтиморе проходит съезд колдунов и волшебников мира, которые все ориентированы на Москву, на происходящие здесь события. Их концентрированный экстрасенсорный удар может последовать в любую минуту. В нем примут участие мексиканские ведьмы, кельтские друиды, шаманы народов Севера, турецкие дервиши, несколько тибетских монахов, эзотерики Европы и Штатов, черные колдуны Африки и дрессированные дельфины, выращенные в парапсихологических лабораториях ЦРУ. Экстрасенсорной атакой руководит посвященный, полковник американской военно-морской разведки Джон Лесли, главный маг Солнечной системы, специально для этой цели прилетевший на Землю с Венеры. Магические поля страшной разрушительной силы настраиваются на Москву. Нами выявлены медиумы-ретрансляторы в среде Союза писателей, Союза кинематографистов и в Академии наук. Их действие уже начало сказываться на атмосфере в Белом доме. Музыкант Ростропович, например, утратил физический вес, преодолел гравитацию и летает по коридорам, перевертываясь и резвясь, как космонавт в невесомости. Вы же, Виктор Андреевич, обладая сверхчувствительностью, способностью экранировать свою психику от этих страшных, травмирующих воздействий, побывали в Белом доме и вернулись в здравом рассудке. Хотя, я вижу, как это на вас сказалось. У вас за три часа совсем поседели виски…

Белосельцев только теперь почувствовал, как устал. Он побывал в фокусе несущихся из-за океана излучений, которые разрушают нейроны, путают в мозгу нервные связи и лишают пигмента волосяной покров. Еще два-три таких похода, и он станет белым как лунь.

– Мы добились главного. Они поверили, что штурма не будет. Истукан произнес свою историческую речь, и его уже показывают по каналам мирового телевидения. Только что у них в Белом доме состоялось заседание штаба. Принято решение перейти к активным действиям. Завтра, в двадцать один ноль-ноль, на Садовом кольце, в районе туннеля под Новым Арбатом, они намерены сделать засаду на колонну бронетехники. Приготовлены бутылки с зажигательной смесью, одеяла, которые они станут набрасывать на смотровые приборы и люки. Мы воспользуемся этим. Покажем миру горящие бронемашины, нападающих на армию мятежников и ответим решительными действиями. Завтра же вечером проведем аресты. И тогда никто, ни в Вашингтоне, ни в Париже, ни в Риме, не посмеет обвинить нас в жестокости…