Смерть императору! - Саймон Скэрроу

Люди приветствовали центуриона, когда он вернулся на свое место рядом с Катоном и вексилларием.

- Прекрасные слова, Галерий, - улыбнулся Катон. - Сам Цицерон не мог бы выразить это более точно и лаконично.

- Если ты так говоришь, префект.

Улыбка Катона исчезла. - Пора.

Двое офицеров повернулись лицом к врагу, обнажив мечи и подняв щиты.

Далекие крики и возгласы нарастали, и на глазах Катона вражеские силы остановились, а воины неуверенно оглянулись, глядя на дым, стелющийся над укреплениями. Сквозь него бегали фигуры, а слева от пролива к центру острова двигалась большая часть врагов. Ордовики мгновение колебались, прежде чем первый из них начал отходить прочь, а затем вообще перешел на бег. Группа всадников вырвалась из тыла быстро тающего строя и бросилась к ауксиллариям, прежде чем отклониться и отправиться прочь на открытую местность. Теперь ряды врага поредели настолько, что Катон мог видеть еще одно построение, выходящее из дыма сплошной линией.

- Всегда есть люди, которые не знают, когда им пора хватит лакать из чаши. - Галерий устало покачал головой.

Катон почувствовал облегчение на сердце и громко рассмеялся, вложив меч в ножны и опустив щит. - Это наши ребята. Четырнадцатый легион! Они сделали это. Они захватили вал!

******

Пока солнце тускло мерцало между темными тучами, мчащимися над головами, и затяжной пеленой дыма, висевшей над пологим холмистым пространством земли позади укреплений, Светоний и его штабные офицеры осматривали поле боя, сидя верхом. Инженеры быстро разрушили участки вала и засыпали ров, чтобы облегчить проход через оборону. Как только бреши были открыты, две кавалерийские когорты двинулись в погоню за противником, а легионеры и вспомогательная пехота закрепляли завоеванный ими плацдарм на острове. Раненых собирали и укладывали на носилках в спешно оборудованные перевязочные пункты, чтобы армейские медики осмотрели их раны. Тем ордовикам, которые сдались, связали руки за спиной и поставили под охрану. Те из врагов, чьи раны были смертельными или считались слишком серьезными для лечения, были быстро добиты. Погибших римлян складывали вместе в неуклонно удлиняющиеся ряды, готовые к опознанию перед кремацией на следующий день.

Первые капли дождя начали падать до того, как Светоний и его штаб обнаружили Катона и остатки Восьмой когорты. По приказу Галерия люди устало поднялись с земли и встали в свои ряды, пока приближался наместник. Катон выступил вперед, чтобы приветствовать его.

- Докладываю, Восьмая Иллирийская когорта построена и готова к бою, пропретор.

Светоний окинул взглядом ряды окровавленных и заляпанных грязью ауксиллариев, у многих из которых были перевязаны раны. - Кажется, ты потерял половину своих людей, префект Катон.

- Да, господин.

- Высокая цена, но она была необходима нам, чтобы победить. Остальная часть острова будет нашей через несколько дней. Твои люди и другие когорты, которые сделали это возможным, отлично поработали здесь.

Светоний остановился, заметив вражеское знамя позади вексиллума когорты. Складки зеленой ткани начали блестеть под дождем.

- Отличный трофей ты там раздобыл. И это не единственная награда, которой достойны твои люди. Он повернулся к одному из своих штабных офицеров. - Дай мне венок.

Последний полез в сумку и достал маленький серебряный венок, сделанный в виде стены с бойницами. Он был немногим больше амулета. Он передал его своему командиру, и Светоний подвел свою лошадь ближе к Катону. Согнувшись в седле, он протянул тому редко вручаемую награду, которая выдавалась первым, кто взберется на стену вражеского укрепления.

- От имени императора, Сената и народа Рима, - заявил он.

Катон принял венок и склонил голову в знак благодарности. Затем он повернулся и прошел несколько шагов к штандарту когорты. Когда вексилларий опустил древко, Катон надел венок на самую вершину, затем он поднял его, чтобы все люди когорты могли видеть напоминание о своей доблести на штандарте подразделения сквозь дождь, который вовсю лил со свинцового неба.

Светоний сидел прямо в седле и осматривал ауксиллариев. - Люди Восьмой Иллирийской когорты! Я приветствую ваше мужество и преданность долгу. Именно благодаря вашим сегодняшним усилиям мы сделали то, чего раньше не делала ни одна римская армия. Благодаря вам завоевание Моны обеспечено. Последняя твердыня друидов будет взята и разрушена в считанные дни. Да здравствует могучая Восьмая! - Он поднял руку в приветствии, прежде чем щелкнуть поводьями и продолжить осмотр других подразделений, разбросанных по полю боя.

Когда он ушел, Катон приказал Галерию отпустить людей, чтобы найти пищу и кров среди остатков вражеского лагеря. Затем он медленно снял шлем и поднял голову к небу. Он закрыл глаза и наслаждался освежающим ощущением дождя на коже, пока его губы шевелились в безмолвной молитве благодарности Фортуне за то, что он сумел пережить этот долгий день. Он сожалел только о том, что Макрона не было здесь, чтобы разделить с ним эту честь.

*************

ГЛАВА ХХVI

Июнь 61 года

Камулодунум и его окрестности купались в ярком солнечном свете. Легкий ветерок вызывал серебристую рябь среди посевов пшеницы в полях, а деревья и кусты были тяжелыми от новых весенних листьев. Фермеры надеялись на хороший урожай и с нетерпением ждали восстановления запасов зерна, которые так сильно истощились после неурожаев предыдущих двух лет.

Духом оптимизма были наполнены приветствия, которыми обменивались соседи, встречавшие друг друга в лавках и на рынке. Ходили даже слухи, что члены сената колонии собирались отпраздновать это событие постановкой пантомимы в только что построенном театре, а также гладиаторскими боями и схватками животных на небольшой арене за городом, построенной для развлечения людей Двадцатого легиона, когда они первоначально занимали Камулодунум-крепость.

Как и в большинстве слухов, в них было мало правды. Члены сената колонии все еще сидели, погрязнув в ожесточенных спорах о необходимости платить за восстановление обороны Камулодунума. То, что уже делалось, замедлилось, так как многие добровольцы были вынуждены посвятить свое время на посев урожая в конце весны, в то время как другие потеряли интерес и перестали собираться у дома Макрона и забирать свои инструменты со склада, который Аполлоний устроил в главной сторожке. Канава-ров и вал были почти завершены на одном конце поселения, протянувшемся между двумя параллельными реками, которые текли с запада на восток по обе стороны колонии. Другая линия обороны, ближайшая к дороге на Лондиниум была завершена лишь наполовину, и Макрон с каждым днем все больше разочаровывался во все более медленном прогрессе.

Прошло больше месяца с тех пор, как он вернулся в