Махавира - Александр Поехавший

очень нравились больше обычного. Вот это была действительно внешность, а не как у меня сверх всякой меры уточнённая. Он жил с отцом и братом в двухэтажном весьма приличном коттедже. Я скинул рюкзак. Они потащили меня по всему Владикавказу. Много дерзких пацанчиков, ходили стреляли глазками. Мы залезли в заброшенный планетарий. Там играли девушки и тоже смешанные все. Эти девушки проявляли к нам небывалый интерес. Топовые парни вместе — это сила, женским пелоткам магила. Две машины, просто одна встроенная программа — перепихон. Владикавказ был небольшим городом. Я всё сравнивал с императорским градом Тольятти по обыкновению.

На следующий день мы поехали в Кармадонское ущелье, исколесили там всё что можно, очень глубоко заезжали. Посетили древние домики — некрополь. Залезли на одну из башен. Эта долина, она приснопамятная. Пожарили шашлыки на привале. Я рассказывал им о своих путешествиях и всё было так, как нужно и в нужном месте.

Ближе к делу. Я давно не увлекаюсь бессмысленными переписками. Этот славный парень проводил меня до трассы на Грузию. Они подкинули меня на самое лучшее место для стопа. Рюкзак ломился от тонны остеинских пирогов, что они мне напихали. Я их очень долго ел.

Настолько была удачная точка старта, что ранним вечером я был уже в Тбилиси. Сидел на лесенке кафе, разглядывал снизу церковь на возвышенности и монументальную скульптуру на коне рядом. Сил не было подниматься посетить храм. Я поехал на вписку. Меня приютила группа азербайджанцев. Продвинутые, прикольные парни. Каким-то бизнесом занимались. Ходил с ними в Арт-кафе. Там по-русски молодые грузины вообще не балакали. Меня никто не понимал. Азербайджанцы эти на всех языках трепались. На следующий день я отправился покорять город по традиции за сутки. Всё посмотрел, везде был, включая нетуристические трущобы и многоэтажки. Я всегда очень быстро ходил пешком, пять километров в час. Зашёл в магазин купить продукты, пироги то кончились. Банковская карта функционировала исключительно в России. Я немедленно решил ехать без денег и клянчить только пищу с водой.

Азербайджанцы узнали о моей мелкой проблеме, потому что я был очень грустный поначалу. Ты бы не была грустной без денег заграницей. Один из них дал мне стодолларовую купюру. Я решил сделать из неё НЗ — расход только на транспорт в больших городах, чтобы выехать на окраину к трассе Е-95 тутутутутутутутутутутуууу турутуру тутутутутутутутутутутууу.

Утром перед выездом один из компании азербайджанцев меня сводил в местное кафе и угостил позами какими-то. Я выбрался на дорогу в горную Армению.

Там, на окраине Тбилиси стояло кафе. Это было первым местом в моей жизни, где я попросил еды. Женщины кинулись к холодильнику. Полный рюкзак напихали огурцов, помидор и хлеба. И воду я из крана давал наливать бутылку. У меня был планшет со спутниковой оффлайн картой. Больше не нужно было запоминать топоргафию.

В Армении я вышел, где положено и стал восходить в горы. Шёл часа три, меня ещё под конец подвезли добрые люди. Наконец я увидел полотно добро пожаловать домой. Это была ближневосточная радуга.

Там я встретил свою подругу крымскую татарку. Ещё там присутствовали иранки, турчанки, француженки, русские и парней тоже хватало. Примерно поровну было. Меня называли Сашафромраша. Мне было вообще там неинтересно. Дурень был, всё надо было бежать куда-то. Сидели, весь день ждали пока еда сварится, потом у костра собрались радугу попели, я даже слов не знал. Я так понял они изо дня в день занимались одними и теми же шаблонными ритуалами. Торчали безвылазно на этой поляне, где ночью стало очень прохладно. Я звал свою низкорослую подругу лечь со мной в палатку, она не согласилась. Рано утром, пока все ещё спали я свалил из этого тоскливого местечка. Там была нормальной только эта татарка, остальные либо уже занятые в обнимку, либо страшные несексабельные. Я по-прежнему завидовал мужчинам кто был способен долбить любую падаль. У меня не было ни разу ни одной красивой девушки. Всё время подвёртывалось какое-то отребье. Толковые мужчины жарили соблазнительных самок, а Саше, что на голову падало, да перепадало. Никогда не было нормальной девчонки, чтобы там всё было, как надо. У меня было чисто итальянское лицо, вот почему в Италии, в единственной стране, где девушки обращали на меня заметное внимание, после которого оставалось просто спокойно подойти. Но я не мог подходить к итальянкам с русской Любаней под боком. Так-то мог, но это был бы уже край.

Удачно застопил армянина, который ехал прямо в Ереван. Это случилось до радуги. Он насыпал мне в ноги на коврик какие-то то пачки таблеток и велел быть спокойным и улыбаться пограничникам. Я всегда так делал, вечером я был уже в центре столицы. Взял дудук, поиграл в одном из подземных переходов. Я так понял там у них это дико, что я музицировал на улице. Армяне старались быстрей пройти мимо. Я не стал мучаться, пять минут поиграл и ушёл. В этот момент в Армении проходили социальные протесты против существенного повышения цен на электричество. Там раздавали халявную еду. Я стоял обжирался и смотрел, как под зурны водили на плечах хороводы. Это было больше похоже на хореографический aрт-перформанс, чем на массовый митинг. У нас в России только пьяные на улицах танцевали, а там молодёжь вся: и девушки и парни без заморочек под музло.

Вечером за мной заехал тот самый мужчина, кому я помог с контрабандой. Мы отправились с другими армянами к дальней очень древней церкви. Они накупили перед этим водки и закуски. Мы прибыли на место. Они начали бухать, а я им исполнял на дудуке. Они упрашивали меня дерябнуть с ними, но я упорно отказывался. Обратно за рулём сидел малолетний сын хозяина, потому что тот в ноль был. Я каждые пять минут настойчиво просился сесть за руль, потому что пацану было лет двенадцать, он чтобы на педаль нажимать опускался вниз.

Мы доехали живыми до их семейного дома. Дети вышли, дальше он сам пьяный в стельку повёз меня на квартиру в Ереване. Мы опять доехали как-то, хотя несколько раз съезжали вкось, очень близко к обрыву в ущелье. Он сказал, что можно ложиться на диван, а сам свалил к проститутке.

На следующий день мы поехали на кладбище. Там лежали родители этого мужчины. Он попросил исполнить, я убедительно сыграл Дле Яман. Но опять же, мне не нравился строй инструмента, надо было брать си-бемоль. Ля слишком низкий и не такой проникновенный. Шотландская волынка вон какая