Меньшее зло - Алексей Фомичев

Придя домой, я достал старую записную книжку и начал обзванивать знакомых девчонок в алфавитном порядке. По принципу — хоть кто-то должен согласиться...

Нинка — наиболее предпочтительный вариант, — черт бы ее побрал, куда-то умотала! Еще две девицы отсутствовали. А две другие большого желания встретиться не проявили.

У шестой проблемы со здоровьем. Седьмая влюбилась. Восьмая занята. Облом за обломом! Список-то не бесконечный...

И только девятая — слава небожителям! — дала согласие. С условием, что будут цветы и шампанское. Вот еще запросы! Что ж, цветы так цветы. Не будем спорить по пустякам.

Самое смешное — напрочь забыл лицо этой малышки. Имя помнил, а лицо вылетело из головы. Даже забыл, где и как познакомились. Ладно, не суть важно. Сама напомнит...

До ларька, торгующего цветами, десять минут ходьбы. Выбор богатый — от астр и гвоздик до орхидей и каких-то вовсе экзотических по названию и цене.

Мало разбираясь в них, выбрал три бархатные розы и попросил оформить как надо. Продавщица быстро сделала букет, добавив зеленых веток и еще чего-то. Вышло красиво, элегантно.

На обратном пути завернул в магазин. Купил шампанского, вина, закуску, сладкое.

Пока ходил, выбирал, покупал, все вспоминал лицо девчонки. Перед глазами все вставали лица других подруг. До чего кочевая жизнь довела, все перезабывал!

Впрочем, маленькая амнезия простительна человеку, только вчера вышедшему из боя.

Она приехала ближе к шести. Одета с иголочки — юбка мини, кофточка, туфли на шпильках. Оценила букет бархатных роз, бутылку мартини, чмокнула в щеку и защебетала: где пропадал, что делал, почему не звонил, чего такой хмурый...

Только увидев ее, вспомнил, кто она собственно такая и как мы познакомились. Официантка ночного клуба. Смазливая девчонка и фигурка что надо. Правда, не блещет особым умом, но разве мне ее ум нужен?..

Встреча покатилась как по маслу. Бокал шампанского, легкий треп за жизнь, куча совершенно ненужной информации — обычное женское славословие. Выдав блок новостей, девчонка — Инга — вдруг заявила, что хочет «нормально отдохнуть», а посему мы должны немедленно поехать в ночной клуб. Танцы, бар, вино... Словом, обычный набор.

– Попозже, — дипломатично ответил я. — Сначала другая программа.

И перешел от слов к делу. Сгреб ее в охапку и потащил на кровать. Девчонка слегка попищала — рано, быстро, сразу не хочу, давай еще выпьем, — но сдалась.

... Вино мы еще попили. И поели. Но только позже. А потом — снова в постель. Брать реванш за две недели воздержания. За постоянный стресс и напряжение. За риск и кровь. Словом, за все...

О дискотеке она больше не вспоминала...

Утром, после часового сидения в ванной и легкого завтрака, она убежала, опять одарив на прощание поцелуем. Пообещала позвонить и пожелала в следующий раз разнообразить программу отдыха.

«Следующего раза может и не быть, — подумал я, закрывая за ней дверь. — Хватит с меня развлечений в этой стране. И вообще — всего хватит...»

Приказ проследить за Томилиным майор Разгонов дал двум стажерам своего отдела. Не посвящая их в подробности дела, сказал установить наблюдение у его квартиры с обеда до утра следующего дня.

Делал он это не только по распоряжению руководства, но и по собственной инициативе. Чтобы уберечь Артура от возможных проблем, надо быть в курсе его дел. И вовремя подсказать, чтобы тот исчез куда-нибудь. Сдавать друга он не собирался...

С заданием стажеры справились, проявив усердие, присущее новичкам. Утром Разгонов получил доклад. «Томилин с пятнадцати часов дома. В восемнадцать десять к нему пришла девушка. Ушла в девять сорок. Больше никто не приходил».

«Чего это он дома сидит в такое время? — недоумевал майор. — Непохоже на него...»

И дал команду проверить квартиру. Стажеры привлекли слесаря ЖЭКа. Тот пару минут жал кнопку звонка, потом развел руками. Еще минут пять стажеры стояли, прильнув к двери, и слушали. Не скрипнет ли половица, не подаст ли кто голос.

Без результата.

Разгонов приехал через полчаса, выслушал доклад и поднялся к квартире сам. Постоял, послушал, покачал головой.

– Упустили!

Стажеры виновато потупили глаза.

– Мы смотрели. Не выходил он. Уголовным кодексом клянемся!

– Но его там нет. Значит, ушел! Ладно.

Разгонов махнул рукой и отпустил сотрудников. Те моментально исчезли, не желая мозолить глаза начальству.

«Провел он моих охламонов, нечего сказать. Засек слежку или просто принял меры?.. Значит, намек понял правильно».

Майор вышел из дома, сел в машину и начал выруливать со двора.

«И все же — каким образом? Не улетел ведь!..»

Поломав голову еще пару минут, Олег сменил тему рассуждений. Больше странного побега его волновали слова Артура о войне. Воевал, но не здесь, а далеко. С кем? И главное — где далеко? В Африке, что ли? Зачем его туда понесло?..

На Годиан мы перешли практически одновременно. Все, кроме Сергея.

– Он улаживает вопросы с визами и гражданством, — пояснил Толик. — И заодно проверяет собранные Посредником данные по бизнесу. Задержится на пару суток.

– То есть здесь будет через двадцать четыре дня, — уточнил Марк.

– Угу.

Я посмотрел на парней, отметил их бодрый вид, свежие лица и улыбки на губах. Чувствуется, провели сутки с пользой и толком.

– Как отдохнул? — спросил меня Толик.

– Превосходно. По полной программе.

– Ресторан, вино, девочки? — хмыкнул Антон.

– Дом, кровать, шампанское, красотка, — в тон ему ответил я. — А перед этим в качестве ложки дегтя — Разгонов. Наш доблестный мент.

– И что он?

Я коротко пересказал суть разговора. Парни недовольно переглянулись, дружно нахмурили брови.

– Олежек, конечно, молоток, — протянул Толик, — но, видимо, его серьезно прижали на службе. Нелегко будет бравому майору.

– Выкрутится, — жестко бросил Антон. — Не впервой. А что предупредил Артура — это да, молодец.

Марк согласно покивал, потом констатировал:

– Хватит с тебя Родины. После завершения всех дел немедленно за границу. Виза готова?

– Да.

– Прошение о гражданстве и документы?

– Прошение подано, документы собраны.

– Тогда все. В Рязани делать нечего. С квартиры съедешь, вещи перевезешь. Чтобы не было проблем с выездом — все перемещения через установку.

– Да, — после короткой паузы, согласился я. — Видимо, так. В России нам делать больше нечего.