Битва за страну: после Путина - Михаил Логинов

Он хотел сыграть в Империю. Построить новую Россию: современную и сильную. Жаль, император оказался твердым, надежным, но непонятливым. Наверное, надо было действовать иначе, но сейчас это уже не имело значение.

К шестидесяти процентам возможного срыва он с самого начала относился как к вполне реальной возможности. Вариант «все или ничего» ему не подходил: неудача еще не конец. Жизнь продолжится, надо лишь подготовиться к тому, чтобы она, начавшись заново, не оказалась слишком уж дискомфортной.

Костылев готовился к неудаче еще серьезнее, чем большевики в 19-м году, когда Деникин подходил к Туле и они готовились к своему поражению. Сделал документы гражданина России, а заодно паспорт гражданина Австралии — скитаться по Европе. Купил квартиру в одном из прибрежных городков беспечной Черногории. Отложил достаточные денежные суммы, причем частично в золоте и наличке. Наличка была разной, от долларов до динаров стран Персидского залива.

Короче, не спеши ты нас хоронить!

Еще раз взглянул на монитор, передававший изображения со скрытых камер: сам позавчера установил их в коридоре. Картинка изменилось: на дальних подступах к кабинету стояла группа из пяти человек. Явно ждала чего-то, возможно, еще не привезенной письменной санкции.

Этот вариант он предусмотрел тоже. Приготовился использовать высокие технологии в полном смысле слова.

Легкий реактивный ранец, купленный в США год назад, был там же и испробован, причем дважды.

Первый раз просто поднялся, второй раз — пролетел сто метров на пятидесятиметровой высоте. Оставалось надеяться, что на родине сработает тоже.

Приладил, закрыл голову шлемом. Вспомнил порядок действий. Проверил, все ли необходимые вещи распределены по карманам. В этот кабинет он не вернется.

Хорошо бы долететь до Манежной площади. Там замечательный ранец придется оставить. «Корочки», чтобы отвязались копы, у него были, а как покупать карточку метро, он помнил.

Картинка на экране изменилась. Группа захвата подходила к дверям.

Аккуратно открыл окно, брезгливо стер пыль с ладоней о занавески. Услышал уличный шум, вобрал его в уши, как вдыхают свежий воздух.

В эту суету московского центра прыгнет генерал, а вынырнет… неизвестно кто. Игра вышла на новый уровень, вот и все.

Рука на рычаге. Рев за спиной, мягкий толчок. И подоконник — сзади. Москвичи не любят смотреть вверх, но все равно кто-нибудь сейчас запрокинет голову, откроет рот…

Внезапный толчок, боль. Не до потери сознания. И вот земля, точнее улица, несется навстречу.

Новый толчок, сильнее прежнего. Точнее удар. И фонтан огня на тротуаре. Ярче и ярче пылает пламя, еще быстрее гаснет жизнь. Все.

«Незарегистрированный провод», — успел понять он.

В том, что теплоход назывался «Ока», не было ничего странного, ведь ходил он именно по Оке. Точнее, не столько ходил, сколько стоял в порту Коломны. Иногда — гораздо реже, чем хотелось бы капитану, — его нанимали для речных прогулок. Первые наниматели этого сезона оказались самыми необычными за всю двадцатилетнюю речную карьеру капитана «Оки». Сперва они просто осмотрели судно и признали готовым к плаванию. При этом на вопрос, кто же путешественник, так и не ответили.

Наняли суденышко для сюрпризной корпоративной прогулки. Среди прежних заказчиков хватало любителей поиграть в тайну, так что капитан не удивился. Удивляться пришлось на другой день, когда на пристань въехала небольшая колонна и «Ока» была уже не просто осмотрена, но изучена, разве что не вытащили из реки. В середине процесса, капитан уже без тени шутки предположил: не президент ли нанимает его судно? И не удивился, услышав в ответ: так и есть. Примерно на сутки «Ока» становится режимным объектом, хотя и совершает прогулочный рейс по привычному маршруту: от Коломны до Тарусы.

Ближе к вечеру последовал завершающий осмотр. Приехал явно военный отставник уважаемых лет — лицо неофициальное, но охрана, уже обосновавшаяся на судне, взяла под козырек. Облазал судно, умудрившись ни капельку не запылить-загрязнить костюм. Ворчливо спросил капитана: как он сумел так хорошо сохранить ветерана Цусимы? Капитан не сразу понял, что речь об «Оке».

Что же касается самого президента и его свиты, то они появились, как любая небольшая компашка, решившая прогуляться по Оке. Загрузили некоторое количество провизии и напитков. Капитан предположил, что президент намерен отдохнуть от своих обязанностей и оторваться по полной. Но нет же: вина захватили немного, а уж напитков покрепче и вовсе не было. Точно так же не оказалось и иных атрибутов выездных безобразий.

Дамочка на борт взошла лишь одна; как понял капитан, первая леди государства. Была она с младенцем, очень тихим и спокойным, за вечер всплакнул лишь пару раз.

Немногочисленные президентские друзья особо не куролесили. Гуляли по палубе, любовались берегами, потом, когда стемнело, устроили небольшой банкет. Не было тостов, криков, и когда зазвучала гитара, никто не пытался переорать певца, лишь тихо подтягивали старые песни о войне и путешествиях.

За полночь кто-то из обслуги напомнил, что взят фейерверк, но от затеи отказались: зачем портить тихую майскую ночь шипением и сверканием. Лучше так и идти вверх по реке, между молчаливых, темных берегов, с редкими огоньками, ощущая себя в одиночестве.

Впрочем, полного одиночества все же не было. Перед «Окой» шел небольшой катерок с мощным прожектором на носу. Верно, там была и другая аппаратура — исключить любые речные случайности.

Около двух часов ночи пассажиры разошлись по каютам. Одним из последних ушли президент с супругой. Долго стояли обнявшись, глядели на берега. Пожелали капитану спокойной ночи, пошли к себе.

* * *

— Татьяна Анатольевна, это что у нас по левому борту? Знакомый пейзаж.

— Наукоград Пущино, — ответила Татьяна. — Город биологов. Здесь много фильмов снималось: «Неоконченная пьеса», «Чародеи»…

Столбов вгляделся в песчаные отмели и прибрежные сосняки левого берега. Благодаря этой желто-зеленой оправе даже стандартные городские многоэтажки выглядели более-менее симпатично. Правый берег Оки — там, где Приокский заповедник, еще был затянут туманом.

— Вот где надо было бы устроить «Сколково», — сказала Татьяна. — Тут тебе и творчество, и отдых.

— А здесь и будет биотехнопарк, — ответил Столбов. — Без налогов на пять лет.

Вот ведь странно: легли вчера позже всех, а встали всех раньше. На свежем речном воздухе — не заменишь никакими кондиционерами — спать легко, а вставать — еще легче.

Татьяна время от времени прислушивалась, не раздастся ли плач из каюты. Но маленький Леша не плакал. Похоже, он помнил, в каких экстремальных обстоятельствах появился на свет, и по мелочам не огорчался.

Путешествию предшествовал небольшой консилиум. После размышлений медики президентской клиники дали добро. В конце концов, все, что нужно малышу в таком возрасте, у мамы с собой.