Блабериды - Артем Краснов

— Не надо.

Мы вышли во двор. С крыльца окликнул удивленный тесть:

— Вы куда?

— Извините, на работу срочно вызывают, — ответил я. — Оля остается. Я съезжу и вернусь. Аврал какой-то.

Оля, закутанная в кофту, ждала такси в проулке возле отцовского дома.

— А зачем ты поставил эту статью? — недоумевала она.

— Я не ставил. Блин… — я взлохматил волосы. — Короче, сам не знаю.

— Может, я всё-таки с тобой?

— Нет.

Я махнул рукой плутавшему в проулках такси. Старый японский минивэн обдал напалмом запахов. Я забрался в салон и назвал адрес. Оля осталась у ворот.

Сисадмин Олег? Решил подшутил надо мной? Или сам Борис мстит?

* * *

Дверь в здание мне открыл пенсионер-охранник, и по его расторопности было ясно, что уже предупредили. Он проводил меня до самой лестницы, добродушный и взволнованный.

Я поднялся на этаж. Ньюсрум был тёмным, и лишь аквариум начальников светился, украшая столы полосатым забором теней. Обстановка напоминала кладбище в лунную ночь.

Около кабинета стояли Боря, Алик и Виктор Петрович Самохин, присутствие которого в столь поздний час было необъяснимо.

Алик кивнул мне на открытую дверь кабинета, я прошёл, следом попытался зайти Боря, но Алик вытеснил его.

— Там жди, — велел он.

В кабинете Алика шпарил кондиционер. Моё лицо горело. Алик кивнул на диван и уселся поверх стола, как накануне. Его глаза навыкате смотрели с выражением, которое встречается у здоровяков, оскорблённых кем-то низкорослым — в них были удивление, ярость и тщательно скрываемый страх. Если бы не алкоголь, страх был бы и у меня. Стеклянная клетка была тесной, я ощущал запах чужого пота, хотя было неясно, как можно потеть в таком холоде.

— Макс, что за херня? — начал Алик без обиняков.

— Я этот заголовок придумал просто для разминки, — начал я как можно беззаботнее. — Я вроде заливал статью-то с нормальным заголовком…

— Стоп, об этом потом. Это что за херня была у меня дома?

Это сбило весь мой настрой.

— Какая херня? — не понял я.

— Ты совсем берега попутал? Ты чё к ней таскаешься? Ты ей жених или кто? Я тебя вчера русским языком спрашивал о ней, что ты мне сказал? Тебе чё реально надо? Ты чё думал, я не узнаю?

Слова застревали у меня в глотке.

— Алик, успокойся. Мы о чем сейчас?

— О том, мля. Ты чё до неё докапался?

— До кого?

— До Алисы.

— До Алисы?

— Ты приходишь среди бела дня, охрана тебя видит, Алиска вообще чё-то непонятное говорит. Тебе чё от неё надо?

— Да ты что?.. — я смотрел на него в ужасе. В Алика точно вселился бес.

Дверь в кабинет приоткрылась и заглянул Ветлугин-старший. С ним были двое: мужчина средних лет и какая-то женщина с толстой папкой в руках. Мужчина порывался зайти в кабинет, но Ветлугин-старший не дал прохода.

— Пап, я сам, ладно? — Алик остановил отца. — Свои вопросы решу, потом статью обсудим.

— Решай, — коротко кивнул тот, вытесняя свиту наружу.

Алик посмотрел на меня. Напор его чуть ослаб.

— Ты бухой вообще. Ты к ней пьяный таскался? Влюбился что ли? Так забудь. Я тебе конкретно говорю — забудь, — он рассматривал меня с каким-то ненормальным вниманием, точно энтомолог. — Нормально всё? Ты красный, капец.

— Нормально, — ответил я. — Алик, я никуда не таскался. Я после работы поехал к тестю в гости, шашлыки там, выпили немного…

— Каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню, — передразнил Алик, обмякая. — Ладно, по пьяной лавочке всякое бывает. Я тебе первый и последний раз говорю: больше не появляйся у неё на горизонте. Всё. Эту тему закрываем.

— Да я и…

— Всё-всё. Пошли.

В ньюсруме зажгли верхний свет. Люди расселись по офису.

По смятой простыне, лежащей на диванчике, я понял, что Виктор Петрович решил повторить мой недавний подвиг, заночевав в редакции. Он тоже был пьян, хотя раньше отвергал алкоголь демонстративно. Опять с женой поругался.

Меня усадили на кресло перед Марселем Яковлевичем. Алик встал за спиной.

— Так, ну что у нас? — коротко спросил Ветлугин-старший. — Вы за достоверностью контента не следите, я так понимаю?

— Да какая-то ерунда, — начал Алик у меня из-за спины. — Проявил инициативу сотрудник.

— Инициативу, — кивнул его отец. — То есть, я так понимаю, редактор материалы не смотрит, ты тоже не следишь.

— Да причем тут это! — завёлся Алик. — Я давал разрешение писать о Филино, но статья другая была.

— Ты её видел?

— Видел, конечно. Она на понедельник заряжена. Ту статью я согласовал. Откуда эта взялась — спроси вон.

Взгляд Марселя Яковлевича перебрался на меня. Он не был враждебным. Меня словно ощупывал пытливый осьминог. Ветлугин хотел скорее уяснить суть. Он выяснял, почему его механизм дал сбой.

Ветлугин-старший был интеллигентным пожилым человеком, в очках с тонкими дужками и с редеющей прической, зачесанной на бок. Он любил светлые тона: костюм кремового цвета, пепельные волосы, бледное лицо, голубые глаза создавали имидж существа вне времени, вне цвета, вне тревог. У него был тихий голос. Мне всегда было интересно, как человек, столь непохожий на моего напористого тестя, этот анти-тесть, сумел создать бизнес-империю. «Вы его в гневе не видели», — обронил как-то Алик, но я не мог представить его отца в гневе.

— Не знаю, как получилась, — ответил я.

Повисла тишина.

— Это же не разговор, — сказал Марсель Яковлевич. — Мы сейчас не крайних ищем, а пытаемся разобраться. Кто автор этого текста? С чьей учётки он выставлен? Кто был в редакции в это время?

— Автор текста я, а как он попал в онлайн — не знаю.

— Ну хорошо, а для чего было писать эту ерунду? Ну мне звонит человек из органов, говорит: откуда ваш журналист взял такую чушь? Там слова правды нет. Могильники радиоактивных отходов не строят под боком у города. Зачем писать дезинформацию, даже если не планируешь выставлять?

Я пожал плечами. Алкоголь туманил меня всё сильнее. Оставалась слабая надежда, что это сон.

— Что теперь делать будем? — обратился Марсель Яковлевич к своим помощникам.

— Статью удалили? — спросила женщина с папкой, и когда Алик кивнул, добавила: — Опровержение нужно писать.

— Удалить-то удалили, — сказал Ветлугин. — Но её уже скопировали. Уже в соцсетях она, в форумах, везде. Уже обсуждают. Пошла в народ статья. Вот с хорошими бы статьями у вас так получалось.