Микеланджело. Жизнь гения - Мартин Гейфорд

Рим. В марте Микеланджело отправил в Рим Пьетро Урбано надзирать за установкой статуи и довести ее до совершенства, закончив последние детали. Это оказалось большой ошибкой.

Пьетро Урбано из Пистойи, «который живет со мной», исполнял при Микеланджело обязанности секретаря и, облеченный доверием, ведал его делами; однако он значил для Микеланджело куда больше, чем просто слуга или помощник, и совершенно очевидно, что этот молодой человек Микеланджело нравился. «Обращайтесь с Пьетро, который служит при мне, так же, как со мной», – писал Микеланджело брату Буонаррото[898]. Вазари замечает, что Пьетро «был человеком талантливым, но утруждать себя так и не захотел»[899]. Тому есть подтверждения. Микеланджело постоянно заставлял его упражняться в рисовании; Пьетро негодовал, полагая, что уж теперь-то, после долгого обучения, ему можно доверить что-то и посложнее.

Насколько дорог был этот молодой человек Микеланджело, становится понятно по тому волнению и озабоченности, что охватили его во время болезни Пьетро. Между 29 августа и 5 сентября он потратил немало денег на лекарства, марципан и ликер для Пьетро, который заболел в Карраре, вероятно дизентерией. Из Флоренции он отправил ассистенту встревоженное письмо, прося передать ответ со знакомыми каменотесами: «Пребываю в тревоге, оставив тебя не совсем благополучным, как мне бы того хотелось. Пока все. Береги себя»[900].

Однако благонравие и честность Пьетро вызывали у Микеланджело некоторые сомнения. Живя в семье Буонарроти, молодой человек совершил предосудительный поступок, неизвестно, какой именно. В начале 1521 года Микеланджело изгнал его на родину, в Пистойю[901], город, к которому сам он преисполнился отвращения, написав в одном сонете о его жителях: «Гнездятся в вас нечестье, зависть, месть»[902].

Последний соблазн, а затем и падение Пьетро пришлись на более позднее время, когда Микеланджело уполномочил его установить «Воскресшего Христа» в римской церкви Санта-Мария сопра Минерва. Прибыв в Рим в конце марта 1521 года, Пьетро обнаружил, что статую еще не доставили[903]. Она достигла Санта-Северы на побережье, неподалеку от устья Тибра, но далее не могла пройти по реке финальный отрезок пути из-за плохой погоды. Ожидание затянулось на несколько недель. Поначалу у Пьетро были самые благие намерения: заниматься скульптурой, либо мраморной, либо терракотовой, и, как он обещал Микеланджело, водить компанию с одними флорентийцами.

Скульптура наконец прибыла в римский порт Рипа только спустя два месяца. Но и тут Пьетро с великим трудом выгрузил ее, «ибо у Христа потребовали заплатить пошлину за вход в Рим»[904]. Микеланджело не стал выполнять ряд тонких, мелких деталей: волосы, персты, пальцы ног, – решив вырезать их in situ, возможно, чтобы не подвергать опасности во время переправы. Разместив мраморную статую в церкви, Пьетро занялся окончательной отделкой, объявив, что завершит работу в День Вознесения Девы Марии, 15 августа[905]. Однако 14 августа докучливый Метелло Вари послал Микеланджело дурные вести[906]. Пьетро внезапно исчез, прихватив с собой кольцо стоимостью сорок дукатов, а также плащ и шляпу.

Себастьяно и еще один друг Микеланджело, Джованни да Реджио, отправились инспектировать статую. Они проконсультировались у скульптора Федериго Фрицци, ученика Микеланджело, выполнившего табернакль для статуи, и единодушно вынесли вердикт, не оставляющий от работы Пьетро камня на камне. «Должен сообщить Вам, что все детали, за которые брался, он совершенно обезобразил, – писал Себастьяно, – в особенности же укоротил правую ступню, там, где это заметно, пальцы ног полностью изуродовал, а персты вырезал несуразно короткими». Фрицци полагал, что кисти рук теперь «имеют весьма странный вид, словно выпечены кондитером и выполнены не из мрамора, а из теста, настолько они неуклюжи». Себастьяно думал, что даже его сын-младенец лучше вырезал бы бороду[907]. Фрицци принял на себя ответственность и как мог исправил ошибки.

Так заказ для Санта-Мария сопра Минерва обернулся горьким разочарованием. Начало двадцатых годов стало для Микеланджело периодом неудач, мук и бедствий. Ему не удалось осуществить давно лелеемый замысел и создать фасад Сан-Лоренцо, а тут и «Воскресший Христос», единственная скульптура, завершенная им примерно за пять лет, оказалась не слишком удачной. Ее облик вызывал очевидные сомнения даже у верного Леонардо Селлайо. Он уверял Микеланджело, что изваянием «все восторгаются, однако везде, где счел уместным, я распустил слух, будто сработали ее не Вы»[908].

Возможно, причиной стала катастрофа с первым вариантом статуи, когда во мраморе обнаружился изъян и Микеланджело неохотно, стиснув зубы, заставил себя изготовить второй, или просто спад его творческой энергии. В любом случае, какова бы ни была причина, «Воскресшего Христа» можно считать одной из наименее привлекательных работ мастера. Статуя не то чтобы неудачна, но лишена эмоциональной силы, свойственной его лучшим произведениям. Для воскресшего Спасителя во славе она слишком статична и холодна.

Сам Микеланджело, несомненно, чувствовал свою вину и потому предложил Вари высечь новый, третий вариант статуи[909]. Вместо этого Вари попросил передать ему в дар первую, незавершенную версию с темной прожилкой на лике Спасителя. И вопреки желанию Селлайо Микеланджело выполнил просьбу Вари. Этот заказ, который он принял из дружеского расположения, до самого конца утомлял, раздражал и лишал мастера сил.

Тем временем уволенный Микеланджело Пьетро Урбано покатился по наклонной плоскости, как сообщал Себастьяно: «Узнав, что Вы отвергли и изгнали его, Пьетро преисполнился злобы и неблагодарности. Кажется, он ни во что не ставит никого на свете и думает, что он великий мастер. Вскоре он поймет, сколь глубоко заблуждался, ибо сей юноша никогда не сможет творить статуи. Он забыл все, что знал об искусстве»[910].

Он исчез «на много дней», так как его преследовало правосудие: Себастьяно слышал, что Пьетро предавался азартным играм, посещал блудниц, расхаживал по Риму в бархатных башмаках и сорил деньгами. Прогулки Пьетро по городу в этих самых башмаках Себастьяно описывает словосочетанием «fa la ninpha», «изображать нимфу», тем самым намекая не только на его развращенность, но и на изнеженность и женоподобие. Себастьяно сочувствовал ему, ведь он был еще столь молод, даже если и совершил немало проступков, о которых поневоле приходилось писать с возмущением. Пьетро уехал в Неаполь, намереваясь перебраться оттуда в Испанию.

* * *

В общих чертах завершив «Воскресшего Христа» в начале 1520 года или чуть раньше, Микеланджело, по-видимому, еще раз вернулся к гробнице папы Юлия. Он обещал закончить еще несколько скульптур и, судя по всему, стал работать в это время над четырьмя незавершенными «рабами», или «пленниками», находящимися сейчас во флорентийской Галерее Академии.

Воскресший Христос. 1520–1530

Бородатый раб. 1525–1530