Зона Посещения. Плата за выход - Сергей Вольнов

Только сейчас, рассмотрев себя в зеркале, Григорий ощутил запах приближающейся «большой земли» и испытал внезапное острое желание вернуться в родной дом, где его до сих пор ждут, быть может… Однако это желание тут же перебил страх. Страх перед тем, что неминуемо случится позже. Ну ладно, еще есть время подумать и определиться, куда направить стопы. Домой – рискуя нарваться, или – взять и затеряться где-то в просторных российских весях и градах…

А Владислав Лаврин… Он больше походил на разодетый манекен или на заготовку для человека, которую зачем-то нарядили.

– Вот мы и получили пинок под зад, брат, – удрученно сказал Григорий. – Хорошо хоть, не безденежными выброшены.

Да, по негласному договору, только деньги армейские разрешали с собой выносить из Зоны бывшим сталкерам. Хоть мешки денег тащи, если заработал. Наверное, руководствовались старым, как нормальный мир, «деньги не пахнут», даже Зоной.

– Э, сталкеры! – послышался снаружи голос солдата. – Вы там что, модельку трусов подобрать не можете? Шевелитесь, автобус ждет!

– Сам ты… – проворчал Григорий.

Физически он себя ощущал уже гораздо легче. Влияние Зоны отпускает его достаточно быстро, значит. А с моральным упадком как-нибудь разберется. Если повезет.

Вот Владиславу Лаврину приходится куда хуже. И, кажется, совсем не потому, что он изранен и побит.

Они бросили старые шмотки внутри, между развороченных пакетов с разномастной одежонкой, открыли дверь, вышли наружу и сразу увидели транспорт – стандартный, ничем не примечательный «пазик». Такие, помнится, катаются в почти каждом уголке необъятной России.

Переглянувшись, бывшие сталкеры двинулись к автобусу, ни разу не оглянувшись и не посмотрев на высокий железобетонный вал, скрывающий от взглядов людей Трот. И правильно. Зона, несмотря на всю свою чужеродность, смертельную опасность и нелюбовь к людям, стала им близкой. Ближе всего и вся на этой планете. Но пришлось ее бросить. И зачем оглядываться? Чтобы в последний раз посмотреть на то, частью чего уже не сможешь быть?

Оно конечно, можно бы и оглянуться, здесь никто не пристрелит за это, только вот… взгляд назад вызовет приступ лишней тяжелой боли. А им сейчас и так не весело. Как говорится, долгие проводы – лишние слезы. Потому такое, казалось бы, несложное движение, как оглянуться назад, пусть даже на миг, продлит разрывающее душу расставание на этот самый миг. Бесконечный миг.

Уходя – уходи.

В «пазике» уже сидели двое. Один – молодой парень в военной форме, по каким-то делам отправленный в буфер. Второй – седовласый мужчина лет пятидесяти, в больших очках и с ноутбуком на коленях. Видимо, ученый, поглощенный своей работой. Он устроился в задней части автобуса, чтобы ничто ему не мешало, и беспрерывно порхал пальцами по клавиатуре. Возможно, сделал важное открытие и сейчас доводит свой отчет до ума, чтобы позже обнародовать его на конференции. И запросить денег для реализации очередного великого проекта, вдохновленного присутствием на территории планеты следов Посещения…

Зрелище этого «яйцеголового», поглощенного работой, выглядело как издевательство над бывшими сталкерами. Они переглянулись снова и глазами сказали друг другу, с каким удовольствием прикончили бы этого долбаного научника. Там, внутри периметра.

По эту сторону границы они просто опустились около двери на двойное сиденье. Изможденные, угрюмые, будто только что с похорон близкого человека. Впрочем, так и есть – для Григория умер сталкер по прозвищу Че Гевара, а для Валентина, то есть Владислава, – Тигр. Но если первый уже начал вспоминать родной город, дом, подъезд, этаж, квартиру, семью, то второй ничего не вспоминал. Его голова была пуста, как полый шар. Он не знал, что будет делать дальше. И пока что не хотел даже думать об этом. Ему теперь все равно.

Сталкер по прозвищу Тигр умер, оставив тело в полном распоряжении человека с вымышленным именем. Но человек пока еще не вышел из комы, затянувшейся на долгие годы.

– Куда отправишься из буфера? – спросил Григорий, глядя строго перед собой, в пол, устланный грязными резиновыми ковриками.

– Для начала поеду в ближайший большой город, – ответил Владислав, отвернувший лицо к водительскому месту, будто с нетерпением ждал, чтобы то наконец-то было занято. – Там по обстоятельствам.

– Значит, нам вместе до этого города… – сказал Григорий и осекся. Он и сам не совсем понимал, к чему произнес эту фразу.

Пришел водитель, занял свое место, включил негромко радио, автобус тронулся… и Владислав повернулся вдруг, пристально посмотрел в окно. Туда, где вал периметра.

«Зона… Я вижу тебя в последний раз. И ты меня тоже…» – говорили его глаза, тоскующие по безвозвратно убегающему назад прошлому.

…Григорий закрыл глаза, привалился к дрожащей стенке автобуса и задремал…

Зона собственной сущностью смотрела вслед уходящему автобусу. Ее красивые, но такие коварно-манящие глаза налились печалью и слезами. Она была раздосадована тем, что уходит сталкер по прозвищу Тигр. Он никогда не стремился стать героем, но, так или иначе, именно он останется в ее памяти. Зона была благодарна ему за все.

Когда автобус скроется за поворотом, Зона потеряет связь. Нить инородной энергии с каждым проеханным метром ослабевает, становится все тоньше и в конце концов оборвется. Зона редко печалится о тех, кто ее покидал, но бывший Сом – особый случай… Он был для нее первым после того, как она себя ощутила сущностью. А теперь она его теряет. Да, придут другие. Много других. Но среди них не будет его, самого первого, кто оказался способен видеть сны о чем-то большем… Как жаль, что он уже давно не хотел погружаться в сон, и она не может с ним увидеться, хотя сама когда-то первая отказалась приходить к нему в сновидениях… Необходимо найти какой-нибудь способ и дальше быть рядом, не оставить его без своей любви… Не подкидывать же снова фотографию с изображением «Эйли», как в прошл…

Григорий встрепенулся, распахнул глаза, выпрямился и со страхом посмотрел в заднее стекло автобуса, на убегающую дорогу. Что за наваждение, черт побери?! Ну и сон ему приснился! Зона, как обычная женщина, провожающая мужчину, стоит, смотрит вслед автобусу и причитает! Не-не-не, нельзя засыпать, пока не уберется подальше от Трота. Приснится же такое, бр-р-р-р!..

…Теряя близких, мы теряем себя… Порой такие потери наносят нам тяжелейший нокаут, после которого можно и не подняться. Но жизнь продолжается, несмотря ни на что. Нужно двигаться дальше, бороться, показывая миру силу своего духа, стремление идти вперед, пусть и не так уверенно, как раньше, пусть и с опущенной головой. Всегда следует продолжать этот нелегкий, а порой смертельно опасный путь…

Валентин, повернув голову вправо, смотрел на капли только что начавшегося дождя, которые без страха, будто камикадзе, разбивались о грязное стекло автобуса. Дождь… Он уже не такой… Он уже совсем обычный. Странно, раньше разница как-то не улавливалась. Оказывается, очень сильно отличается этот дождь от дождей Зоны…