Все приключения Электроника - Евгений Велтистов

– Так что по твоим часам, – подхватил Смирнов, – моя корова существует миллиардные доли секунды. И никто не знает, на что она способна. – Виктор чувствовал себя почти Дарвином.

– Опыт требует наблюдения и научного обоснования, – сказал Электроник. – Это сложная работа. Накапливай пока материал.

В разгар дискуссии щелкнул замок, хлопнула дверь, появился отец Виктора. Он поставил чемодан, обнял сына, поздоровался с Электроником и уставился на корову.

– Что это? – спросил инженер Смирнов, внимательно рассматривая большое животное.

Виктор сунул руки в карманы.

– Это корова, папа, – скромно признался он. – Моя корова.

Смирнов несколько минут обдумывал определение.

– Корова, – повторил он. – Здоровенная корова… Зачем она здесь?

– Я ее вырастил. Сам!… Верно, Электроник?

Электроник кивнул.

– Когда я уезжал, здесь не было никакой коровы, – спокойно заметил Смирнов.

– Она была маленькая… – принялся объяснять изобретатель. – Сидела спокойно в кастрюле… У меня под кроватью. А сейчас выросла. Ей всего три недели, пап.

– Чушь какая-то, – нахмурился инженер. – За три недели можно собрать экскаватор, но не корову.

– Правильно! – обрадовался Виктор. – Когда появляется новое открытие, все говорят одно и то же: этого не может быть! Ты, папа, подтверждаешь историю всех великих открытий.

Отец, не обратив никакого внимания на свою роль в истории открытий, оглядывал комнату, заваленную коробками. На корову он больше не смотрел.

– Конюшня… Скотный двор… – Он подозрительно понюхал воздух.

– Не беспокойся, – быстро сказал Виктор, – отходов не дает.

– Существуют же в мире искусственные коровы, – припомнил инженер. – Стоит себе на кухне бак, вроде стиральной машины. Туда засыпают сырье и получают синтетическое молоко… Это у всех нормальных людей. А у тебя, Виктор, непременно во всю комнату и с рогами!… Что она все время жует?

– Кукурузные хлопья, – обрадованно сказал биолог. -

Вот видишь, папа, ты уже задумался о практической пользе моего изобретения!… Вторая ступень признания. Еще немного, и ты скажешь: «Что в ней нового? Коров всегда выращивали в кастрюле…»

– Убери ее, – мрачно произнес Смирнов-старший и пальцем указал на дверь.

Смирнов– младший загородил собой животное.

– Ты хорошенько подумай, папа… Ведь эта корова с

Юпитера. Один экземпляр во всей Солнечной системе!

Электроник, подтверди.

– Да, – подтвердил Электроник, – это очень важное изобретение. Единственный научный экземпляр.

– Убери, Виктор, этот экземпляр из дома! – настаивал отец. – Не хочешь? Я справлюсь сам!

Инженер Смирнов был достаточно высокого роста.

Он обмотал кисть руки носовым платком, взял корову за рог и повел за собой. Она шла послушно и жевала на ходу.

В дверь просунулась только морда с рогами. Сама корова не пролезала.

Смирнов не на шутку рассердился, произнес наконец фразу, которую предвидел Виктор:

– Или я, или она! – И хлопнул дверью… – Имей в виду, Виктор, – крикнул он из столовой, – я не выйду, пока ты не примешь решения!…

Электроник на прощание сказал:

– Я буду обдумывать эту задачу. Я проконсультируюсь со специалистами.

Биолог погрузился в размышления возле бесценной коровы. Он слышал, как за стеной ворчит отец. Бесполезно было объяснять ему все значение проекта "Космический корабль «Земля» и, в частности, первого искусственного животного для будущего человечества. Вот если бы это будущее было представлено не животным, а каким-нибудь шагающим планетоходом, отец бы с радостью принял участие в его дальнейшей судьбе. Сейчас на инженера не могли повлиять никакие научные авторитеты…

Через час отец вошел в прихожую, громко оповестил:

– Я вызвал специалиста с выставки.

– Откуда? – спросил сын.

– С Выставки достижений народного хозяйства. Пусть корову забирают себе… Все же научное учреждение.

… Представитель выставки, позвонив в дверь, спросил, здесь ли содержится экспонат из колхоза «Юпитер». Инженер без лишних слов провел специалиста к корове.

– Любопытная порода, – признал специалист. – Как же она попала в квартиру?

– Спросите у моего сына, – кивнул Смирнов. – Он изобретатель.

Изобретатель молчал.

Специалист похвалил внешний вид, прикинул на глазок вес, но, узнав, что корову кормят кукурузными хлопьями, махнул рукой, заявил, что такой экспонат для выставки не годится.

– Почему? – спросил инженер.

– Милый человек, – прищурился специалист, – сам подумай: мы демонстрируем рекордсменов, выращенных в типичных условиях, а не на кукурузных хлопьях…

Через два дня Виктор Смирнов вышел из квартиры с большой алюминиевой кастрюлей.

У подъезда его ждал приятель с мотоциклом. Витька сел в коляску, обхватил руками кастрюлю.

Там лежало бесценное изобретение: маленькая, с кошку величиной, живая корова. Она уменьшилась, будто была надувная, до прежних размеров, как только ее перестали кормить.

Электроник, соединившись по радио с Рэсси, описал необыкновенный рост искусственного животного, и тот сообщил в ответ, что его постоянный спутник Китюп – кит Юпитера – иногда по неизвестным причинам уменьшается в размерах, но затем приобретает прежний вид. Может быть, это была особенность всех живых существ Юпитера? Во всяком случае, Электроник по телефону посоветовал Виктору пока не кормить корову. Да у того и не было никакой возможности таскать в квартиру коробки с хлопьями. Хорошо еще, что запертая в его комнате корова не мычала, вела себя тихо, постепенно уменьшаясь в размерах.

В ее молчании было что-то общее с поведением загадочного Китюпа, о котором, как всегда, Рэсси сообщил:

«КИТЮП МОЛЧИТ».

Сейчас корова, лежа в кастрюле, жевала для подкрепления сил в дороге. За городом ее ждал просторный теплый гараж, уставленный коробками с кукурузными хлопьями.

Термопил Турин был одним из немногих, кто согласился бы жить в таком городе, как Ойкуменополис: он не любил выходить на улицу. А ему часто приходилось совершать путешествия в далекие страны. Турин был великим пианистом, и за много недель до гастролей билеты на его концерты были распроданы.

Он легко переносил полеты любой протяженности, даже любил их, не испытывая ни малейшего признака волнения от высоты. Сидел прямо в кресле, слушал ровный шум турбин, так похожий на гудящий перед концертом зал, и мысленно играл какой-нибудь сложный этюд. Длинные, нервные пальцы пианиста всегда находились в движении.