Темная кровь - Э. Дж. Смит

Рам Джас издал страдальческий смешок.

– Почему бы этой дряни просто не заколдовать меня? Ах, да, верно – она же не сможет!

Раздался серебристый смех колдуньи. Гленвуд тряхнул головой, отчаянно пытаясь сохранить в памяти, что она была настолько же злобной, насколько прекрасной.

– Мой дорогой Рам Джас, – произнесла Изабель, – тебе незнакомы настоящие страдания… пока незнакомы.

На секунду повисло молчание. Убийца с яростью смотрел на колдунью. Как видно, она к такому не привыкла – другие мужчины никогда не смотрели на нее прямо, опасаясь, что она проникнет к ним в разум.

– Мне нечего сказать тебе, сучка. – Убийца сплюнул на пол. – Просто убей меня. Если сможешь.

Еще одна трель мелодичного смеха, и Изабель шагнула ближе.

– Госпожа, – предостерег ее Черный священник, – будьте осторожны, он очень коварен.

– Я не боюсь его, – ответила она и провела пальцем по груди кирина. – Как и он не боится меня.

Она казалась воплощением чувственности. «Вполне соответствует имени Соблазнительница», – подумал Гленвуд.

– Ты склонишься перед моей волей, Темная Кровь, займет это час, день или год. Ты станешь моим верным слугой, ты не будешь способен мыслить самостоятельно. Ты будешь думать только о том, как доставить мне удовольствие… Я буду называть тебя своей зверюшкой. – Она прикусила нижнюю губу, и Гленвуд почувствовал, что ему стало жарко. – Я спрашиваю еще раз – где потомок древней крови?

Рам Джас сузил глаза и огрызнулся:

– Пошла ты!

Священник выступил вперед и кулаком в латной рукавице ударил кирина в челюсть. Из угла рта у того брызнула кровь.

– Ударь меня еще раз, трусливый подлец, – прорычал Рам Джас. – Давай… ударь так сильно, как только сможешь… ответ будет тем же – пошла ты!

Упорство кирина не имело себе равных, но даже знаменитый Рам Джас Рами сломается под пытками. Гленвуд не знал, кто такой потомок древней крови или почему колдунья называла Рам Джаса Темной Кровью, но он все больше укреплялся во мнении, что кирин – самый сильный человек из всех, кого он знал.

Черный священник вытащил меч и прижал к шее пленника.

– Знаешь, а ведь я могу тебя убить, – произнес он равнодушно. – Это будет легко… медленно вспороть тебе шею – и оставить тебя истекать кровью.

Рам Джас улыбнулся мощному священнику.

– Ты же Элиас, так?

Священник кивнул.

– Я брат Элиас из Дю Бана, Черный священник Одного Бога, – ответил он официально.

– Так скажи мне, брат Элиас, ты насовсем перешел в последователи Мертвого Бога или только на время? – Ухмылка стала дерзкой.

– Молчи! – прорычала Изабель, первый раз показав свое волнение.

– Почему? – возразил убийца. – А если не послушаюсь – что ты со мной сделаешь?

Элиас ударил его еще раз, уже сильнее, и кирин выплюнул полный рот крови.

– Ой, – произнес он уголком рта.

– Где Ута Призрак?! – провизжала колдунья.

– Пошла ты! – ответил Рам Джас.

Брат Элиас с размаху пнул убийцу в пах. Удар вышиб из кирина дух, заставив его корчиться в подвешенном состоянии, стиснув зубы от боли.

– Ну что ж, значит, в ближайшее время мне не удастся позабавиться с твоей матерью, – рявкнул он, страдальчески усмехнувшись.

Еще один удар в пах, и Рам Джас взвыл от боли.

– Сильнее, грязная сука! – крикнул он, хотя глаза у него наполнились слезами, а по ноге стекала струйка крови.

Только когда Элиас поднял ногу в третий раз, Изабель выступила вперед и мягко положила руку на его плечо.

– Довольно, мой дорогой Элиас, – сказала она нежным девичьим голосом.

Кровь быстро прекратила течь, и она недобро прищурилась.

– Все твои раны заживают так же быстро? – спросила она.

– Воткни мне в лицо нож – и мы узнаем об этом, – язвительно ответил пленник.

Она усмехнулась и оглянулась через плечо на кресло в углу тюремной камеры.

– Ты знаешь, что такое «дюймовка», мой дорогой Рам Джас Рами?

Убийца явно знал, хотя Гленвуду это слово и было неизвестно, но ничем не выказал испуга.

– Я видел, как пытали так одного человека в Кессии, – ответил кирин. – Пока меня не выкинули оттуда за то, что я пустил стрелу в лицо одной из твоих сестер.

– Ты убил четырех моих сестер, Темная Кровь. – Угол рта у Изабель хищно скривился, свидетельствуя, что она вовсе не так спокойна, как пытается показать.

– Верно, – равнодушно согласился Рам Джас. – Одну из них уже очень давно… Вообще говоря, мне сейчас пришло в голову, что я убил двух разных женщин по имени Лиллиан Госпожа Смерти. Это имя им действительно подошло.

Выражение лица Изабель не изменилось, но она дала кирину пощечину. Удар не был сильным и не принес значительных повреждений, но Гленвуд улыбнулся. Рам Джас мог вывести из себя даже самых сдержанных людей.

– Элиас, прошу тебя, переведи пленника на кресло, – произнесла Изабель, в глазах у нее плескалось подчиняющее безумие.

Черный священник освободил цепь, которая приковывала Рам Джаса к потолку. Руки у него все еще были закованы, и Элиас потянул за цепь, чтобы удержать его, пока соединял ручные и ножные кандалы. Убийца упал лицом вперед и охнул от боли, ударившись о каменный пол. За мгновение его согнули пополам, не давая возможности двигаться, потащили по полу и бросили на большое металлическое кресло. Руки и ноги поместили в удерживающие оковы из кожи и стали, надежно прикрепленные к креслу, голову оттянули назад и привязали прочным кожаным ремнем, заставив сесть прямо.

– За последние несколько часов мне ни разу не было настолько удобно, – сказал Рам Джас, пытаясь размять шею – он долго висел в цепях, и все тело затекло.

Изабель обошла его, скромно постукивая пальцами по своей груди.

– Знаешь, что мы нашли твою дочь? – тихо произнесла она, и убийца сразу насторожился.

– Юная Кейша была рабыней для удовольствий в Рикаре. До того как моя сестра ее купила, она обслуживала жестокого богатого торговца. – Колдунья глубоко вздохнула и закрыла глаза. На ее лице появилось выражение наслаждения, и она начала раскачиваться из стороны в сторону в чувственном танце.

Рам Джас сжал кулаки и напрягся всем телом. В первый раз Гленвуд увидел настоящее сомнение на его лице, будто новости о дочери – единственное, чего кирин на самом деле боялся. Скорчившись на дне желоба для кормления, Гленвуд внимательно слушал разговор – и обнаружил, что очень удивился тому, что у Рам Джаса были дети.

– Она жива? – спросил кирин без дальнейшей бравады.

– Да… и останется в живых, пока ты будешь послушным, – ответила Изабель, снова открывая глаза и улыбаясь с выражением глубокого удовлетворения. – Мы можем стать… замечательными союзниками.