Венец одержимых. Золотые миражи Востока - Юрий Ходырев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– За подлое удушение своего природного господина, молодого императора Алексея…
Пленника подвели к подножию колонны и по наскоро сколоченной шаткой лесенке подняли наверх. Стоя на капители, он устремил взгляд в голубое небо. В наступившей тишине было слышно, как ветер трепал его одежды.
Ренье с внезапной горечью вспомнил чьи-то слова: «Лишь на краю бездны человек обращается к небу…» И тут находившийся рядом с Мурзуфлом палач столкнул свою жертву вниз. Несчастный пролетел отмеренную судьбой высоту и упал на брусчатку. Хруст ломающихся костей потонул в безумном реве толпы.
Масум грустно сказал:
– Все кончено, справедливость восторжествовала…
Возвращаясь в лагерь, они увидели на одном из перекрестков ровный ряд виселиц. Ветер равнодушно раскачивал тела рыцарей с привязанными к их шеям щитами. Воин, охранявший казненных, скупо пояснил:
– Эти нечестивцы посмели утаить от соратников часть добычи…
Робер заключил:
– Строго!.. Но справедливо!
На другой день друзья отплыли домой.
Ренье придержал коня, пропуская Исмилю вперед. Слегка отстав от нее, он смог вволю налюбоваться ее грациозной посадкой в седле и тем гармоничным единением с лошадью, которое свойственно лишь природным наездницам. За время его отсутствия она повзрослела и в ее больших глазах появились таинственная задумчивость. Ее свежее личико притягивало его взгляд и одновременно вселяло в него необъяснимую робость.
Они часто ездили по окрестностям, наслаждаясь видами зеленых перелесков, цветочных полян, тихих озер, задумчивых речек. Всюду их сопровождало пение множества мелких птичек, прятавшихся, казалось, в каждом кустике.
И сейчас они возвращались с чудесной утренней прогулки. Влажная прохлада чащобы осталась позади и теплый, напитанный ароматами полевых цветов воздух слегка закружил головы. Впереди открылась широкая холмистая равнина. Едва заметная дорога понижалась к речке и поднималась от противоположного берега к вершине пологого холма, где безмолвным стражем стояла серая громада замка. Радуясь безбрежному простору, молодые люди прибавили ходу и пролетели по броду, подняв тучу мелких брызг. Подсвеченные ярким солнцем, они заиграли всеми красками радуги и коротким шелестящим дождем упали на гладкую поверхность воды.
На подъеме они сдержали коней, и юноша продолжил прерванный разговор о поэзии:
– Ты обещала мне трудную загадку…
Исмиля улыбнулась:
– Я прочитала ее в старой андалусской книге. Ответь на вопрос: «Когда темные ночи роняют жемчуг?»
Ренье ошеломленно повторил:
– Темные ночи… Роняют… Жемчуг… – он широко открытыми глазами посмотрел на девушку. – Это выше моего понимания… В голову не приходит ничего путного…
– Тогда слушай ответ: «Когда плачут черные очи…»
– Интересно… Черные глаза сравниваются с темной ночью, а слезы – с жемчугом… Никогда бы не догадался!
– Арабы любят красочные выражения. Например, когда они предлагают уважаемому человеку высказаться, то говорят: «Наполни раковины моих ушей жемчугом твоих слов!»
– Изумительно!.. И правильно!.. Жемчуг ведь находят в морских раковинах!
– А персы просто-таки боготворят причудливо сплетенные фразы. Если они хотят уверить повелителя в готовности выполнить любую его прихоть, то с поклоном изрекают: «Я возлагаю руки согласия на глаза преданности!» О человеке, поступающем не по уму, они говорят: «Прозрачная вода его благоразумия замутилась!»
– Какое же надо иметь воображение, чтобы додуматься до таких премудростей?! Однако и наши трубадуры тоже кое-что умеют. Мне запомнился интересный образ: «Любовь – это восторг сердца!»
Исмиля потупила глаза, ее щеки порозовели, и она ответила:
– Красиво…
– А хочешь, я расскажу сон одного поэта?
– Да!
– Он про любовь.
– Тем более!
– Как-то весной молодому поэту пригрезился благоуханный сад из цветущих роз. И среди них была багряная розочка, превосходившая своих подруг свежестью и ароматом. Она излучала стрелы Юности, Красоты и Нежности, и они поразили сердце юноши. Опьяненный любовью, он ответил ей стрелами Восторга, Обожания и Преданности. И они проникли в ее сердце! Он встал на колени и попытался поцеловать прелестный цветок, но острые шипы уязвили его. Он решил, что она отвергла его любовь и отшатнулся от нее. Она же не думала о своих шипах и решила, что ее поклонник легкомыслен и готов увлечься любой другой розой. Злой садовник, желая прогнать юношу и сохранить у себя чудесное украшение сада, направил в сердца влюбленных стрелы Ревности, Обиды и Недоверия. И они разочаровались друг в друге и стали глубоко несчастны. В голове поэта помутилось, и он увидел, как розочка стала расти, и через мгновение багряный бутон скрылся в бескрайней высоте голубого неба… Он проснулся, охваченный отчаянием и понял, что его сердце разбито навсегда.
Исмиля подумала и сказала:
– Наверное, эта притча предупреждает всех влюбленных: не стоит бояться шипов, а объясняться между собой надо без всяких садовников…
Они посмотрели друг на друга и смущенно отвели глаза.
За разговором незаметно закончилась прогулка, и они оказались перед замком. Но подъемный мост почему-то был поднят, а на стенах маячили фигуры вооруженных воинов. Сторож на башне узнал хозяев и протрубил в рог. Из маленькой дверцы у подножия стены выглянул привратник и дал сигнал опустить мост. Притихшие молодые люди въехали в передний двор. Там их встретил Робер, лицо его было бледным и озабоченным:
– Слава Господу, вы целы и здоровы!
Ренье в недоумении спросил:
– А что случилось?
– Утром, как только вы уехали, перед замком появился рыцарь Этьен де Морен с отрядом вооруженных слуг. Мы подняли мост и приготовились к защите. Я со стены спросил его, что ему здесь нужно? Он потребовал немедленно выдать ему Исмилю и пригрозил в противном случае взять замок штурмом. Во время переговоров они предательски убили нашего воина, – он показал на прикрытое плащом тело, лежавшее у стены. – В ответ мы угостили их арбалетными стрелами, и они убрались восвояси.
Девушка испуганно посмотрела на Ренье. Он взял ее ладошки, прижал их к своим щекам и со всей твердостью сказал:
– Я тебя никому не отдам… И дело моей чести – проучить зарвавшегося наглеца!
В этот момент появилась Адель и увела девушку во внутренние покои замка.
На другой день Ренье в сопровождении нескольких воинов выехал в Тулузу, к графу Раймунду с жалобой на де Морена. Вызванный сюзереном для объяснений, тот не только не выказал раскаяния, но и повел себя вызывающе:
– Сир, я хотел спасти беззащитную девушку!
Раймунд молча взглянул на Ренье и тот возразил:
