Я русский солдат! Годы сражения - Александр Проханов

Наша «Единая Россия» не хочет принимать этот закон. Такой закон есть на Украине, в Грузии, Израиле. Мы сами не хотим своих граждан принять здесь. Мы им говорим: «Приезжайте», — но при этом ставим огромное количество препон. Я говорю про то (снова скажете: «Ты все, Навальный, про ЖКХ»), чтобы решить конкретные проблемы людей. Человек, который пьет где-то в вологодской деревне, он, мне кажется, тоскует не по империи, а по поводу того, что нет работы, и по поводу того, что у нас колоссальное неравенство, как вы верно сказали. Он тоскует по поводу того, что у нас 85 % национального богатства принадлежит 30-ти семьям. Вот по поводу чего он тоскует, и что мы должны изменить…

А. Проханов: — Пьющий мужик деревенский уже и об этом не тоскует. Он тоскует, может быть, о топоре. Но вы, что, хотите свезти всех русских, живущих за пределами сегодняшней России, в Россию?

А. Навальный: — Я хочу дать возможность. Русские из Прибалтики уже не приедут сюда.

А. Проханов: — Как вы будете объединять разделенный народ? Как вы будете лечить эту рану, этот перелом? Какая рецептура? Гражданство? Смехотворно. Немцы после 45-го года терпеливо ждали 1991 года, они не примирились с потерей Восточной Германии, они ждали, они знали, что немецкая судьба будет связана с единой территорией. Они соединились, я думаю, что речь дойдет до Силезии, не дай бог, до Кенигсберга…

А. Навальный: — Это вы уж загнули. Они не просто ждали, они строили государство, они наращивали мощь своего государства. Они увеличивали ВВП. Они строили реально страну, которой можно гордиться, в которой граждане богатеют, и все остальные немцы из других стран смотрели на ФРГ и говорили: «Да, наверное, мы хотим жить там». Что сейчас делает Россия? Мы грабим наш народ — неважно, русских, не русских, всех проживающих здесь. Мы грабим. Мы видим, что небольшая группа людей просто на глазах у нас всех все вытаскивает в свою бесконечную Швейцарию, в Монако и так далее. Поэтому лечить я буду всё это тем, что дам возможность желающим вернуться в Россию, вернуться. Это первое. А второе — лечить это нужно тем, что показать: мы строим справедливое общество. Русское, российское общество жаждет справедливости, жаждет даже не равномерного распределения богатства, а просто справедливого. И никто никогда не смирится с тем, что, как я уже сказал, сейчас в России 131 долларовый миллиардер. Мы на втором месте после США по количеству миллиардеров. Да с какого перепуга? Мы вроде ничего не производим, ничего не делаем. Просто из земли качаем нефть и газ! Тем не менее, удивительным образом люди сначала всю жизнь работают на госслужбе, с госслужбы выходят и становятся миллиардерами. Вот эта вещь не дает возможности встать с колен русской цивилизации.

А. Проханов: — Я думаю, что в очень бедные, страшные времена, например, после революции Февральской 17-го года, Октябрьской 17-го года, Россия была ужасно бедна. Она была страшно обобрана. Она была нищей. Но это не помешало лидерам этой страны сформулировать суперидею и реализовать ее.

А. Навальный: — Верно.

А. Проханов: — Причем реализовать ее не на идее равномерного распределения продукта — эта идея была сформулирована как идея гигантской мечты. Гигантского такого порыва к недостижимому, к райскому. Вот такое я бы от вас хотел услышать, а вы мне опять…

А. Навальный: — Много тогда было разных вещей, но я хотел бы обратить внимание, что такой колоссальной несправедливости и неравенства и богатства и возможностей тогда не существовало. Я с очень большим трудом представляю Советскую Россию во времена Сталина, чтобы Сталин, извините меня, открывал в швейцарском банке номерной счет. А все его ближайшее окружение покупало себе дачи в Монако, и периодически они всей своей веселой компанией летали бы в Лондон на самолетах, которые брали на время у Красной армии, для того чтобы смотреть футбол. Я не представляю себе такого вообще. Вот сейчас это и происходит. Тогда разные энергии двигались людьми. Но это точно не была энергия обогащения. Тогда это точно не была энергия того, что, давайте, урвем здесь, оттащим в Швейцарию и будем распоряжаться потом.

А. Проханов: — Сталина от современных лидеров отличает не только это. Сталина от современныхли-деров отличает именно наличие в Сталине огромного гигантского проекта, и ощущение колоссальных бед, которые надвигаются на Россию, и понимание, что в контексте этих бед необходимо предпринять огромное, концентрированное, непосильное, надрывное усилие…

А. Навальный: — Вот все эти любые исторические параллели и аллюзии достаточно бессмысленны, я считаю. Разное время, разные люди. Но я вас просто призываю к тому, что сейчас говорить о какой-то имперскости и сверхзадаче на фоне этого ЖКХ и на фоне того, что сейчас Кремль наполнен просто мошенниками достаточно низкого пошиба. Это просто смешно. Никакой не может быть сверхидеи, когда у них всех в Швейцарии номерные счета. Не может быть, и в принципе не родится. Только когда в России сменится власть, и придет власть, которая действительно служит людям, которая говорит о том, что, ребята, мы строим справедливое общество для всех, кто живет в стране, в Москве, в любом городе. Когда люди поймут, что есть проблески надежды, что есть социальные лифты. Что сверхидея твоей хорошей жизни заключается не в том, чтобы устроиться в «Газпром» и украсть миллион долларов, не в том, чтобы устроиться в ФСБ и кого-то крышевать или стать таможенником и брать взятки. А сверхидея заключается в том, что я буду работать на себя, на свою семью, на общество. Буду строить супертанк. Вот сейчас никто супертанк, который вам очень нужен, не будет строить. Все хотят устроиться в «Газпром».

А. Проханов: — Хорошо, Алексей, я вас услышал. Удовлетворен вашим ответом. Я даже готов подписаться под вашими тезисами.

А. Навальный: — Еще немножко и вы скажете, что готовы проголосовать.

А. Проханов: — И вы представляетесь мне таким предварительным лидером, на смену которого, когда вы расчистите эту площадку, должен придти лидер стратегический. Но это ничего, это не обидно. Сейчас в России вообще нет стратегических лидеров. А вы расчищаете дорогу впереди идущему. Хорошо.

А. Навальный: — Я готов расчищать дорогу впереди идущему. Я хотел бы сменяемости власти, я не хочу никакой пожизненной власти. Я хотел бы придти отработать свой положенный по закону срок человеком, про которого скажут: «Да, это был первый в России честный мэр. Это был первый в России честный президент, который делал то, чего от него хотели люди. И который не заработал сверхбогатств, он получал свою зарплату и был этим доволен, он был доволен тем, что служил людям». Может быть, это очень пафосно звучит, но это именно так.

А. Проханов: — Звучит не пафосно, звучит правильно и справедливо. Но мне кажется, что теперь, конечно, вы поглощены этой борьбой. Может быть, неравной, которую вы ведете. Вы страстный борец, я вижу, что отдаете этой борьбе все свои силы — физические, моральные, духовные. Но я помню вас в период Болотной площади, в период Болотных стояний огромных. И тогда я выступил против вас, против Болотной. Я был на Поклонной, я сражался на другой стороне, прощая власти многие ее огрехи, многие ее каверны и дыры, потому что мне казалось, и я по-прежнему в этом убежден, что Болотная площадь хочет не смены лидера — она способна срезать власть как таковую. Из Болотной площади для многих русских людей дышала «оранжевая революция», которая сметает режим вместе с государством в целом. И неужели, когда вы находились на Болотной, когда видели, как нарастает антропомасса, наполняющая площадь, когда видели ажиотаж, когда сравнивали ситуацию, идущую в Москве, с тем, что произошло в Египте, в Сербии, неужели вы не чувствовали, что оранжевый вихрь не просто опалит мерзкую элиту, а он сожжет Москву? Целиком.