Любимые - Виктория Хислоп

Мальчики спешно пожали ему руку и помчались в комнаты переодеваться. Через пару минут они уже убежали.

Темис не села. Она хотела, чтобы Тасос ушел, не оглянувшись на портреты. А еще лучше, до того как придет с работы Йоргос.

– У меня есть дела, – сказала она. – Очень приятно, что ты разыскал меня.

– И я рад встрече, Лисичка, – ответил Тасос, очевидно надеясь вызвать ее улыбку.

Но она будто не услышала своего старого прозвища.

Пока Тасос не выйдет в коридор, оставался риск, что он увидит портреты, поэтому Темис поспешила вывести его из комнаты. Он последовал за ней, не оглядываясь.

Без лишних слов Темис открыла дверь.

– Прощай, – решительно сказала она.

Макрис протянул руку, но Темис ее не пожала. Он озадаченно посмотрел на нее и отвернулся.

Темис сразу же закрыла дверь и прижалась к ней ухом, вслушиваясь в звук удаляющихся шагов на лестнице. Потом выскочила на балкон и спряталась в тени растений. Внизу Темис заметила огромный черный «мерседес-бенц». Он уже отъезжал, рыча и извергая клубы выхлопных газов. Должно быть, автомобиль принадлежал Макрису. Темис это не удивило. В политике крутились большие деньги.

Темис быстро зашла в квартиру и вымыла чашки и блюдца. Она представляла, как ее гость возвращается к себе домой, в Метаморфози: руками в перчатках он держит руль, иногда с восхищением поглядывает на себя в зеркало заднего вида или опускает взгляд на часы, чтобы узнать время. Темис подозревала, что он носил «Ролекс». Она надеялась, что больше никогда не увидит этого человека.

Она все еще вытирала посуду, когда услышала в двери ключ. Пришел Йоргос.

Муж поцеловал Темис в щеку, и оба поздоровались с Анной, пришедшей следом за отцом.

– Как п-п-прошел твой день? – спросил он Темис.

– Прекрасно, – сказала она. – Ничего необычного.

– А у т-т-тебя, Анна?

– У меня столько уроков, – простонала дочь.

– Ты со всем справишься, – сказала Темис. – Ты умница.

– Поможешь мне, Baba? Нам задали про образцы крови. Но тут одни цифры.

– К-к-конечно, агапе му.

Темис поставила в духовку ужин и прошла к комоду. Она подняла фотографии, одну за другой, и протерла пыль. Сняла со стены портрет Ангелоса и бегло протерла стекло, потом сделала то же с фотографией Никоса. Прежде чем вернуть ее на место, она посмотрела сыну в глаза и поцеловала в лоб. Как бы сильно стыдился Никос такого отца.

Разбередивший старые раны визит и надвигающаяся поминальная служба вынудили Темис отпереть узкий ящик в прикроватной тумбочке. Ей хотелось вспомнить личико спящего Никоса и прикоснуться к его локону. Глядя в открытый ящик, она погладила лоскут с вышитым сердцем. Нити оставались такими же мягкими. Тасос Макрис многое упустил, Темис было жаль его. Она снова закрыла ящик, вернула ключ на полку и пошла накрывать на стол. Отец и дочь все еще сидели там, разбираясь с цифрами.

Неделю спустя наступила трехлетняя годовщина гибели Никоса. Ангелос не смог приехать.

Кладбище было чистым, могилы ухоженными. Во все стороны тянулись целые проспекты, населенные умершими. Кое-где перемигивались масляные лампады, несколько женщин стояли на коленях, полируя надгробия. На глаза Темис попалась крошечная могилка ребенка со свежими цветами. Надгробие еще даже не установили. Рядом находилась могила армейского генерала, на табличке значилось: «Служил своей стране в горах Грамос, 1949». Неподалеку была могила супругов, умерших с разницей в несколько месяцев, в возрасте девяноста восьми и девяноста девяти лет. Как и при каждом своем посещении, Темис останавливалась, размышляя о жизни. Кем бы ты ни был, но если ты жил в этом районе Афин, то, скорее всего, здесь проведешь вечность. Твои поступки и убеждения, причина смерти, продолжительность жизни никак не влияли на выбор конечного пункта. На Втором кладбище в Ризуполи были захоронены самые разнообразные люди. Как при жизни, так и после смерти не все могли выбирать себе соседей.

Предки Йоргоса, люди довольно состоятельные, купили места на кладбище. Имя Никоса теперь было запечатлено на мраморной плите, под которой лежали останки родителей Йоргоса, его бабки и деда. Черно-белые фотографии былых поколений потускнели, а цветное фото Никоса все еще оставалось свежим. Это был тот же портрет, что висел в квартире. Молодость и красота юноши задевали за живое каждого прохожего. И старость никогда не коснется его лица.

Возле могилы собрались родственники и друзья, все слушали священника, глядя на недавно выгравированную надпись. Темис не хотела украшать могилу стихотворением или обещаниями вечной памяти. Не было необходимости. «Наш любимый сын, погибший за свои идеалы, 17 ноября 1973 года» – вот и все, что там говорилось. На цветы, которые возложила Темис, села бабочка. Темис не верила в Бога, но обращала внимание на такие знаки. Она ушла, зная, что Никос упокоился с миром.

Той ночью Темис сняла траурное платье и положила в корзину для грязного белья. На следующий день она постирает вещи и уберет. Пришло время избавиться от penthos. Она нашла в глубине шкафа блузу, которую ей подарил Йоргос, и встала перед зеркалом, чтобы застегнуть пуговицы. Да, Темис сменила темную одежду на светлую, но печаль по сыну навсегда останется в ее сердце.

1985

За прошедшие годы политический курс колебался между правыми и левыми, и Темис обрадовалась, когда в 1981 году к власти впервые пришли социалисты. Андреасу Папандреу, премьер-министру, пришлось иметь дело с накопившимся за сорок лет всеобщим недовольством, и он официально признал подвиг тех, кто противостоял нацистам во время оккупации.

Он также разрешил коммунистам, которые бежали из страны в конце гражданской войны, вернуться без угрозы гонений.

В тот день Темис вспомнила о Паносе, Алики и всех тех, с кем сражалась плечом к плечу. Только с такими людьми она могла отметить подобное событие. Темис обдумывала эти новости, ощущая странное чувство хармолипи, радость и грусть. Для многих перемены наступили слишком поздно.

Но больше политики Темис заботила жизнь ее детей. Столько всего важного происходило.

Анна выучилась на медсестру и собиралась замуж, Андреас устроился на хорошую работу в самом крупном банке Греции, а Спирос, учившийся на последнем курсе в университете, хотел пойти по стопам отца и работать в налоговой службе.

В конце октября пришли новости из зарубежья – сразу два письма с марками из Германии и Штатов.

После смерти бабушки Маргарита время от времени писала Темис. Та делилась новостями только с Танасисом, поскольку ни Йоргоса, ни детей это не интересовало, ведь они ни разу не встречались с ней.

В этот раз письмо от Маргариты пришло не из разделенного Берлина. За последние годы послания сестры были язвительными и выражали недовольство, но в этот раз тон письма был иным. Маргарита вышла замуж во второй раз, за руководителя крупного государственного типографского комплекса. Она переехала в Лейпциг, чтобы быть рядом с мужем.