Дело всей жизни. Книга первая - Ульяна Громова

— Я тебя всегда хотел. Дашь облизать его? Соглашайся, Неська, я вылижу тебя, как твой миллионер не сможет. Ты думать о нём забудешь, сама будешь пищать, чтобы я трахнул тебя языком, чтобы сосал тебя, пока не потеряешь сознание от удовольствия… — Он сокращал расстояние между нами — всего-то два шага — медленно, наступал, словно я уже согласилась, и теперь уже мурашки поползли по моей коже, но не от возбуждения, а от отвращения, что вот-вот он коснётся меня. Передёрнула плечами невольно, чувствуя, как поднялись на голове волосы, а по задней стороне шеи потёк пот. Как я могла влюбиться в это беспринципное чудовище?! — Пойдём со мной, Неська, я буду трахать тебя день и ночь напролёт, и тебе будет мало…

Я оттолкнула его двумя руками, потому что он подошёл уже настолько близко, что головка почти коснулась моего паха:

— Передёрни ручкой, придурок… — прошипела сквозь зубы, вся напрягаясь, готовая дать отпор, если только рискнёт прикоснуться ко мне.

Развернулась и пошла к тому месту, где раздевалась. И было плевать, что голая и на меня смотрели. Чувствовала взгляд Сэма на себе, но ни одна клетка кожи не дрогнула. Мне нравится моё тело, я люблю свой огромный клитор, а теперь, когда даже не дёрнулся на Сэма — ещё больше. Да, я особенная! Пусть захлебывается слюнями и дрочит, урод!

— Пойдём. Нечего здесь делать, терпеть не могу эти нудистские лежбища. — Джейкоб стоял и ждал меня уже в плавках.

Я вспыхнула от возмущения:

— Сам притащил меня сюда! — швырнула в лицо со злым сарказмом.

— Не благодари, — улыбнулся вдруг по-доброму, встретив мой гневный взгляд.

— Никиты здесь и не было?! — наконец, дошло до меня.

— Я, как его друг и врач, считаю, что ему здесь категорически делать нечего, — почти слово в слово повторил то, что я сказала ему чуть раньше.

Я была слишком напугана, чтобы сразу понять, что ни за что бы Джейкоб не позволил другу прийти сюда! Это как надо было бы ненавидеть его, чтобы заставить сидеть среди голых тел?! Я могла бы понять это и сама, но теперь оправдывала себя тем, что индеец давил на меня, не давал собраться с мыслями, он меня вывернул наизнанку, раздел догола во всех смыслах, обнажил самые глубинные страхи и заставил пережить самые неприятные моменты в жизни…

Хотелось орать и бить нахального индейца, и я бы его разодрала его в клочки, чтобы он хоть приблизительно почувствовал всё, что в его обществе пережила я. Но всему виной был не он!

Никита! Он провёл меня через мой личный ад. Я, остервенело натянув майку и юбку, бежала в гостиницу, рыча от ярости и обиды, слёзы застилали глаза, истерика грозила затмить разум…

* * *

— Лови свою фурию. Отхватишь на полную катушку.

— Я знаю, брат. Как прошло?

— Как надо, — в голосе Джейка слышалась улыбка. — Она молодец, Ник.

— Отлично, — я усмехнулся. — Спасибо тебе и Армату. До сих пор не пойму, как можно не увидеть, что сын много лет насилует дочь… — меня передёрнуло от отвращения к Сэму. Как Несси умудрилась влюбиться в подонка? — Так что он в итоге выбрал?

— «Game's». Сказал, уж лучше подставлять задницу клиентам в вип-кабинах за деньги, чем служить подстилкой заключённым. Ребята из клуба уже забрали его.

— Я не сомневался… — И ещё не сомневался в том, что это «заключение» куда унизительнее. Не зря я подкинул пару идей колумбийцу — владельцу клуба. — Присмотришь за ней? — грудь сдавило от предстоящего разрыва с Несси. — Она и меня, и тебя теперь ненавидит, — вздохнул.

— Она умная девочка, всё поймёт. — Я чуть заметно кивнул, но Джейк этого, конечно, не видел, зато напомнил: — Ты только не забудь — у тебя двадцать минут, пока холодный огонь станет горячим.

Я отбросил телефон в сторону и разделся догола.

Пришло время жечь мосты.

Она влетела в номер ураганом и набросилась на меня, вся в слезах.

— Зачем ты это сделал?! Кто тебя просил?! Что ты за зверь такой, а?! Как ты мог?! Ты ведь знал! Знал, что я не могу видеть его! Зачем?!

Она кричала и хлёстко лупила меня по груди, оставляя отпечатки ладошек. Кожа уже горела огнём, сердце считало рёбра, а внутри все выцветало и трескалось.

Нас расщепляло. Делило пополам. Разбрасывало клочьями.

— Потому что это конец, Несси, — собственный шёпот оглушил и три сотни раз ударился о каждую кость внутри, ломая и лишая внутренней опоры.

Притянул девчонку к себе за талию, и она выгнулась, отталкиваясь от меня. Её прикосновения сотрясали душу, как удары дефибриллятора, мокрый несчастный взгляд выжигал кровь, оставляя чёрные сгустки, выпадавшие душным пеплом.

— Что? — взгляд Несси метался по моему лицу.

— Не люблю тебя, понимаешь? Я привёз тебя трахать, помнишь? Я трахал, и мне было хорошо. Но всё кончилось. Пойми это, Несси!

— Ненавижу тебя! — сквозь слёзы и сжатые зубы выплюнула она.

Больно слышать эти слова, но так будет лучше.

— Это самое правильно чувство, маленькая. Ты должна меня ненавидеть. Потому что я — козёл.

Она ударила меня по лицу… ещё… и ещё. Я крепко держал её за талию, а она била и била, и снова била. Хлестала отчаянно и безжалостно, и плакала. А я молился всем богам, чтобы била сильнее, чтобы лицо горело от ударов маленьких ладошек, а не от той муки, что испытывал. Всем сердцем, крушившим рёбра, помогая Несси меня уничтожить, я хотел, чтобы её боль стала слабее. Чтобы любовь ко мне она сублимировала в ненависть.

Маленькая моя… Я старше на четырнадцать лет… Я потасканный больной мужик. Я не нужен тебе, моя Несси. Ты не сделаешь мне больнее пощёчинами — это невозможно. Моя королева. Моя девочка. Моя самая желанная маленькая женщина. Я бы умер в твоих объятиях прямо сейчас. Я рад быть растерзанным тобой в клочки до смерти. Потому что уже растерзан тобой. Но так будет лучше для тебя, моя любимая Несси.

Она устала хлестать меня и вырываться, уткнулась лбом в плечо и тихо плакала, заливая мою грудь слезами. Они текли горячими дорожками, а казалось, что из меня вытекает жизнь. Из разорванных вен и артерий, из каждого капилляра, и всё внутри наливалось пустотой.

— Ненавижу тебя… — прошептала обессиленно.

Её голос охрип и сорвался, прошёлся по коже буграми мурашек. Я гладил Несси по волосам, не в силах надышаться их ароматом.

— Ненавидь меня сильнее, моя маленькая Несси. Ненавидь со всей силой… всей душой… — поднял её лицо ладонями и посмотрел в глаза. В них все ещё сияли золотые искорки. — Скажи ещё, как сильно ты меня… ненавидишь.

— Люблю тебя…

Дрогнули мокрые ресницы и губы, и я сорвался. Содрал с неё юбку вместе с майкой, подхватил под бёдра и усадил на консоль. На секунду зажмурился, закипая от беспорядочных поцелуев любимой девчонки.

— Несси…

Она меня искусала и зацеловала, моя распутная невинность, моя сказка и быль, моя легенда и песня, моя жизнь и смерть…