Сорванные цветы - Наталия Левитина

– Думаю, он согласится, – без промедления ответил Леня. Его совсем не удивило, что резвая девушка так быстро сориентировалась и увеличила цену в три раза.

Катя задохнулась. Три тысячи долларов! Образ ненавистного Виктора отступил на задний план, а жизненные удовольствия, которые можно было бы приобрести за три тысячи долларов, навалились на Катерину и нежно заверещали. А неподалеку лежал умирающий от голода Джим и бросал на хозяйку укоризненные взгляды.

– Катерина, – ласково напомнил Леонид, – ты долго думаешь. Только не говори, что отдашь ему эту кассету бесплатно. Не делай моему распутному другу такого царского подарка. Пусть раскошеливается.

– Я согласна, – тонко мяукнула Катерина. У нее перехватило дыхание от стыда, руки дрожали, но пальцы уже чувствовали хрустящие серо-зеленые купюры.

– О'кей! Куда мне завтра подъехать с деньгами? Снова к «Моменту»?

– Давай прямо сюда. Я дойду пешком. В два часа.

И они расстались. Леонид – удовлетворенный тем, что выполнил просьбу друга, Катерина – уверенная в том, что она поступает неправильно. Но в глубине сердца ворочалась мысль, которая заставляла Катю снова и снова покрываться помидорным румянцем: «Почему я не сказала „пять тысяч“?».

Остаток дня прошел в тягостных размышлениях. Катя механически обслуживала клиентов, вежливо им улыбалась, но была полностью занята своими мыслями. «Брать или не брать эти деньги?» – думала она.

«Не смей, Катерина», – наставительно кричал в ее душе какой-то правильный и весь из себя порядочный голос. «А сколько всего можно купить на три тысячи!» – ласково пели другие, не совсем правильные и порядочные, но такие милые голоса. «Но я не жадная и не алчная, просто мне сейчас очень нужны деньги!», – мысленно кричала в ответ Катя. И не знала, что же ей делать.

– Ты что, оглохла?

У прилавка стоял неприятный, развязный парень лет двадцати и чего-то явно хотел от Катерины. Светлана со своей половины стойки с интересом наблюдала за сценой.

– Да, я вас слушаю, – вернулась Катя на землю.

– Нет, ты меня не слушаешь. Мне этот гамбургер не нравится!

Парень кинул на прилавок капитально искусанный бутерброд.

– И что теперь? – не поняла Катерина.

– Как «что теперь»! – возмутился нервный парнишка. – Ты не предупредила меня, что там внутри жареный лук. Я не люблю жареный лук! – В его голосе уже звучали истерические ноты.

– Зря, – грустно заметила Катя. – Лук очень полезен. В этом бутерброде, который вы ошибочно называете «гамбургером», пятнадцать ингредиентов, и все вместе они составляют неповторимую стройную конструкцию с очень приятным вкусом и нежным, поэтичным названием «Свадебный кортеж» – это изобретение нашего шеф-повара Владислава.

– Я не выношу жареного лука! Я люблю капусту! – бешено завопил парень. – Я хочу другой гамбургер!

– Повторяю, это не гамбургер, а бутерброд, хотя оба эти иностранных слова не отражают сути продукта. Можно было бы назвать это произведение кулинарного искусства «владбургер» – по имени нашего шеф-повара Вла...

Парень завизжал, схватил бутерброд с прилавка, бросил его на пол и стал топтать ногами.

– Я сегодня мыла пол, – с тихой угрозой в голосе сообщила Катерина. – Сейчас же прекратите истерику.

Парень начал пинать высокие табуреты. На шум из кухни показался Кеша и поварской состав. Катя обогнула стойку, устремилась к неврастенику и, когда тот попытался наброситься на нее с кулаками, ловко перехватила его руку и интересным образом вывернула ее. Любитель капусты заорал от боли. Не смея больше сопротивляться, он позволил Катерине вытолкнуть себя на улицу, где со стонами ощупал поврежденную конечность, и через секунду бросился бежать.

– Вот псих! – сказала Катя, возвращаясь. – Где швабра? Снова придется мыть пол.

– Что это ты с ним сделала? – спросил удивленный Иннокентий. – Так быстро, ловко, он не мог шевельнуться!

– Я занимаюсь айкидо, – скромно объяснила Катя.

– Надо же, какая способная, – пробурчала с досадой Светлана.

Денис и Матвей восхищенно вздохнули, Влад смотрел на Катю взглядом, полным обожания.

– Мадлен?

В тесной раздевалке, пропитанной запахом не самого дорогого дезодоранта, эта молодая иностранная дама смотрелась так же непонятно и неуместно, как топ-модель на свиноферме.

Мадлен, которая только что закончила свой танцевальный марафон в клетке и, обессиленная, вяло пыталась удалить с правого глаза тушь, молниеносно занесла даму в разряд «настоящих леди».

– Я уже приходила в понедельник, но тебя не было, – сказала леди.

– Да, меня не было, – подтвердила Мадлен, орудуя ваткой с кремом и с интересом ожидая, что же будет дальше. – Ничего, если я буду одновременно снимать макияж?

Конечно. Уже четвертый час утра, ты, наверное, устала и спешишь домой, – кивнула Джулия. Она разглядывала арсенал косметических средств, которыми было заставлено зеркало Мадлен, и содрогалась: ни к одному из этих футляров, коробочек и баночек с кремом, тушью, тенями и губной помадой (якобы французского и английского производства) она не рискнула бы даже прикоснуться, не то что использовать по назначению. – Я не задержу тебя долго. Мне нужно найти Катю. Знаешь ее?

– Конечно. А зачем?

– Мне понравилось ее лицо. Хотела бы сделать несколько фотографий. Ты, кстати, тоже выглядишь чудесно на снимках, которые мне показывал Борис. Думаю, в качестве фотомодели у тебя есть шанс, – спокойно обманула Джулия разукрашенную танцовщицу.

– Правда? – обрадовалась Мадлен. – Так вы знаете Бориса? Я всего один раз была в его студии. Думаете, он пригласит меня еще?

– Это несомненно, – твердо уверила Джулия.

– Я с Катей виделась всего пару раз, – оживленно затараторила Мадлен. – В это воскресенье я звонила ей домой, потому что не могла танцевать в понедельник и хотела, чтобы она меня заменила, она классно танцует, а у нас если три прогула – то увольняют без разговоров, а я очень не хочу потерять это место, здесь неплохо платят, хотя работа очень тяжелая, приходится танцевать пять часов подряд, и надо много есть, чтобы остаться в прежнем весе, вы понимаете, такая физическая нагрузка, но Катя сказала, что не может, потому что ей только что предложили работу в какой-то забегаловке официанткой, и она завтра, то есть в понедельник, отправляется туда. Я, конечно, расстроилась, такой облом, у меня уже два прогула, и если...

– Так, значит, у тебя есть номер Катиного телефона? – с трудом вставила Джулия свой вопрос.

В том-то и дело, что нет! – с отчаянием закричала Мадлен. – Так всегда получается! Родители словно специально созданы для того, чтобы вредить детям! Телефон был записан на газете, а когда я в понедельник пришла домой, оказалось, что мой сообразительный папаша использовал эту драгоценную газету с Катиным телефоном для гигиенических нужд. И ладно бы для своих, так нет же! Для его любимого кота! И теперь я сама не могу связаться с Катей, а она мне так понравилась, я хотела бы с ней дружить и дальше, такая милая и простая...